Вредитель Витька Черенок, стр. 26
— Вопросов нет, — сказала Саша. — Идемте распределять деревья…
Саша не искала себе «выгодных» деревьев. Вызвалась поливать почти самые дальние четыре березки. Но ей очень хотелось ухаживать и за той рябинкой, что росла напротив ее балкона. И она, даже покраснев от волнения, сказала об этом тете Эмме.
— Пожалуйста, — ответила та. — Но смотри, не будет ли тяжело? Пять деревьев…
— Что вы! — совсем зарделась Саша. — Я сильная. Каждое утро делаю зарядку.
Таблички на деревья, как известно, предложила Вера. Такие таблички она видела в каком-то поселке, куда ездила прошлым летом отдыхать. Там у каждого дерева был свой пионерский шеф, и об этом сообщалось на кусочке фанеры. Здорово, конечно. Ведь любому стыдно будет, если висит на дереве табличка с его фамилией, а само дерево засохло или кора на нем содрана.
Ждать, пока тетя Эмма что-то придумает с табличками, Саше не хотелось. Ладно, березки ее, так и быть, подождут немного, а вот для рябинки она должна сделать такую табличку, не откладывая, сегодня же.
И действительно, вечером табличка была готова. Причем самой Саше и делать почти ничего не пришлось. И упрашивать не пришлось. Только рассказала отцу о собрании у тети Эммы, он тут же выдвинул ящик с инструментом, взял пилку с острыми зубчиками и от широкого листа фанеры, стоявшего за шкафом, отпилил ровную маленькую дощечку. В один момент пробуравил две дырочки, а потом еще и наждачной шкуркой края протер. Дощечка получилась такая гладенькая, беленькая, что из рук не хотелось выпускать.
Красной шариковой ручкой Саша аккуратно вывела на фанерке: «Шеф — Саша Полякова». Продела в дырочку белый шелковый шнурок, завязала крепко и выскочила на лестницу. Конечно, бирку можно было бы сейчас и не привязывать: во дворе уже стемнело и вряд ли кто увидит ее, но Саша не могла ждать. Обкрутив веточку дерева шнурком, она и второй конец завязала крепким узлом.
— Теперь я ваша полная хозяйка, — погладив гладкие стволики, тихо сказала Саша. — Живите мирно, не ссорьтесь. Водички вам обоим хватит.
Хватит! А вчера и сегодня осталась неполитая. Саша пощупала землю. Под твердой корочкой земля была сухая.
— Бедненькая, пить хочешь, — снова тихонько сказала Саша.
Неожиданно у шестого подъезда (там горела электрическая лампочка) она увидела знакомую фигурку. Вера! С ведром! Саша побежала туда. В дверях схватила Веру за руку:
— Ты деревья поливаешь?
— А чего ждать? — Вера позвякала пустым ведром. — Ведь решили! У меня — четыре дерева. Две березы уже полила.
Саша хотела похвастать табличкой, но вдруг устыдилась. Таблички вешает, гладит, в любви объясняется, а Вера в это время носит воду и поливает свои деревья…
Дома Саша поставила в ванну ведро и до отказа открутила кран.
— Что за пожарная команда? — приоткрыв дверь, спросил Семен Ильич.
Узнав, в чем дело, он почесал за ухом:
— Поздновато, конечно… Хорошие дети уже в кроватях лежат, а те, которые еще лучше, могут немного и поработать. — Довольный своей шуткой, Семен Ильич вытащил из ванной наполненное ведро. — А ты, Сашок, возьми свое полиэтиленовое. Носить воду в большом ведре я тебе запрещаю. Категорически запрещаю!.. Ну, поехали. Тоже хочу быть сознательным гражданином.
«Никогда не прощу!»
«Ребячий комиссар» тетя Эмма оказалась права: лишь первые два-три дня были для ребят трудными. Потом стало куда легче. Принесет кто-то из них воду для своей липки или березки, а деревце уже полито — взрослые постарались. Папы и мамы. Многие из них перед уходом на работу не ленились напоить стройных зеленых красавчиков. Заодно и дочке своей или сыночку помочь.
А вскоре помощников еще прибавилось чуть ли не вдвое. Стодвадцатиквартирный большущий дом, стоявший напротив, строители наконец сдали, и, как на тесной муравьиной тропе, к дому одна за другой покатили машины, груженные домашним скарбом. Правда, новые жильцы не кинулись в первый же день поливать деревья.
— Им сейчас не до этого, — сказала тетя Эмма. — Разберутся с вещами, осмотрятся, тогда и почувствуют себя полными хозяевами. И дома, и во дворе.
И опять она не ошиблась. Через день-другой добровольцы с ведрами появились и в новом доме.
Травка к этому времени подросла, и Саша теперь прекрасно обходилась без бинокля, когда выходила на балкон и любовалась зеленоватыми бархатистыми коврами газонов.
В двух местах, у пятого и шестого подъездов, эти ковры были особенно густыми и зелеными. Сначала Саша не могла понять, отчего это. Семена посеяны в один день, земля одинаковая. Разгадка оказалась очень простой. Верин отец и еще один жилец со второго этажа каждый день рано утром поливают газоны из шлангов. Вера сама рассказала об этом Саше. И шланг показала. Обыкновенная резиновая трубка, метров шести длиной. Один конец надевается на водопроводный кран, а другим прямо из окна кухни или балкона можно великолепно поливать газон.
Дома Саша перерыла в кладовке все ящики с разной всячиной, но ничего подходящего не нашла. Тогда позвонила Витьке. Тот сказал, что у него шланга нет, а вот у приятеля Димки со старой квартиры — есть. Точно знает. Белая такая трубка.
— Мы еще с Димкой на спор тогда дули, — сказал Витька. — Он дул в один конец, я — в другой. Кто кого передует…
— Ну, хорошо, — нетерпеливо перебила Саша, — ты мог бы одолжить у него этот шланг?
— Почему одолжить? И так мне даст. У него этого шланга, — Витька развел руками, — вот такой моток!.. Съездить, что ли?
— Ой, Витя, пожалуйста! Когда ты поедешь?
— Сейчас и поеду, — сказал Витька. — Камеру будь здоров заклеил! Лучше новой.
Вернулся он часа через два. Без шланга.
— Дома никого у них нет… Завтра с утра пораньше махну…
Однако на другой день случилось такое событие, что если бы Черенок даже и привез шланг, то Саша, наверное, не раздумывая, изо всей силы отхлестала бы Витьку этим самым шлангом…
Глянула утром Саша в окно и, как говорится, чуть «не упала в обморок». Тонкий стволик ее любимой рябинки, которую она каждый день поливала, был кем-то безжалостно сломан, а верхушка его с зелеными листьями и красными кистями ягод лежала на земле. Саша стремглав вылетела во двор. Подняла с земли стволик. Смотрела на него, больно закусив губу. В последний год она плакала уже редко, а тут не могла сдержать слез. Да она и не сдерживала их, просто не думала о слезах. Они собирались в уголках глаз, скатывались по мокрым дорожкам щек и падали на землю.
— А вот плакать-то ни к чему. — Это к Саше подошла мать Лели и Сережки. Участливо похлопала ее по спине. — Что уж теперь делать, сломали. — И тут же сама покачала головой, сказала сокрушенно: — Ах, варвары! Ну что за варвары!..
Выправить стволик и укрепить в прежнем положении было невозможно. Лишь тоненький ремешок коры соединял его с деревом.
Опустила Саша обломанный стволик снова на землю и пошла к подъезду.
«Кто это мог сделать? Кто? — поднимаясь по лестнице, повторяла про себя Саша. — А что, если опять Черенок навредил?.. Нет, нет! — отогнала эту мысль Саша. — Он не мог…» И вдруг на предпоследней ступеньке третьего этажа она увидела две красноватые ягоды. Рябина?!
Саша разглядывала на своей ладони эти две прикрепленные к одному стебельку ягоды с таким удивлением, словно это были не ягоды обыкновенной рябины, а какие-то драгоценные, неизвестным образом попавшие сюда камни. Впрочем, камням она, видимо, поразилась бы меньше. Значит, тот, кто сломал дерево, живет в их подъезде?
Она поднялась на несколько ступенек выше и снова увидела одну ягодку. Всего — три! А больше ягод нигде не было видно. Витька! Это он! Он!
Саша остановилась против Витькиной двери. Ей хотелось изо всей силы застучать в нее кулаком. Ах, негодяй!
Кулаком загрохать она все-таки постеснялась, но резкий стук ее заставил Витьку тотчас подбежать к двери.
— Чего так бухаешь! — недовольно сказал он. — За трубкой еще не ездил.
— Ты можешь зайти ко мне? — пристально глядя Витьке в глаза, спросила Саша.