Шумный двор, стр. 25
Она умолкла. И Саша, взволнованный ее сбивчивым рассказом, ничего не говорил. Он понимал: спрашивать ни о чем не надо.
В лодке под парусом
Теперь Герман Ильич спрашивал Костю:
— Ну, главный начальник погоды, как там, в небесной канцелярии?
А если куда-то собирался идти, просил совета:
— Надевать новый плащ или пусть висит в шкафу?
С тех пор, как Костя вместе с ребятами начал трудиться во дворе, Герман Ильич повеселел и, когда садились обедать, нетерпеливо потирал руки.
— А ну-ка, Софьюшка, чем покормишь ударных работничков?.. О, зеленые щи! Со сметаной! Чуешь, Константин, — щи! Значит, клянчить нам с тобой добавки…
Аппетит у Кости и в самом деле стал лучше. Добавки, правда, не просил, но маме не надо было чуть ли не со слезами упрашивать — «скушай еще хотя бы ложечку». Она смирилась и с тем, что он стучит во дворе трамбовкой, копает землю. Ладно, только бы ел хорошо.
И Герман Ильич был доволен внуком. Даже просидел с ним два вечера — мастерили жестяной флюгер и вертушку с круглыми чашечками для определения силы ветра.
И Костя считал бы себя почти счастливым, если бы не вспоминал о тех десяти рублях.
«Дедушка, наверно, уже простил меня и не напоминает о деньгах», — пытался успокоить себя Костя. Но легче от этой мысли не становилось. Нет, никогда не станет больше этого делать.
Но вскоре ему пришлось опять мучительно задуматься, где взять денег.
Он копал ямы для стоек метеостанции, когда к нему подошли Плутон, Меркурий и Венера.
— Ну, как дела? — спросил Плутон.
— Да вот… копаю. — Костя смущенно потер ладонь, счищая приставшую землю.
— Я не о том, — промолвил начальник разведки и оглянулся по сторонам: не слышит ли кто? — Деньги, спрашивал, достал?
Растерянный Костя молчал. Рыжий лобастый Меркурий надвинулся на него:
— Или забыл, что Марсу обещал?.. Думаешь, мы одни должны везти все на своем горбу? Не выйдет! — Меркурий погладил кулак и, увидев направлявшегося к ним Сашу, тихо добавил: — Во как деньги, нужны! Ясно? И поторопись!.. Ну, мы поехали. Привет начальнику! — насмешливо отсалютовал Саше на ходу Меркурий.
— Чего так быстро уходите? — остановившись, спросил Саша. — И для вас работу можем найти.
Меркурий обернулся.
— Благодарим покорно! — И помахал рукой. — Ауфвидерзейн!
Саша проводил их недоумевающим взглядом и подошел к Косте. Тот нехотя продолжал копать яму.
— Чего это они подходили?
— Да так… пустяки, — не поднимая головы, сказал Костя. — Рубль Борьке Утюгову должен…
— Странные ребята… — произнес Саша. — Почему-то сторонятся нас. Ни разу не вышли поработать…
Костя лишь сильнее согнулся под тяжестью лопаты. Промолчал.
Выйдя на улицу, Плутон недовольно покосился на Меркурия.
— Какая муха тебя укусила? К чему задираться?
— А так, — беспечно ответил Меркурий и, замахнувшись, точно попал носком ботинка в косточку от черешни. — Подумаешь, строители! Площадку делают! Отлупить бы этого Сашку!
Митя посмотрел в конец гладкой, залитой солнцем улицы и равнодушным голосом, еще и зевнув при этом, сказал:
— Я слышал, будто Гром дает комнату под штаб… — И опять зевнул. — И будто заказали стол для пинг-понга.
— Ну и что — стол… Подумаешь, стол! Невидаль!
Митя не понял, отчего рассердился начальник разведки. Он обиженно засопел.
— Уж и говорить нельзя!
— Да, нельзя, — еще больше рассердился Плутон. — У нас свои задания и должны их выполнять!.. В общем, ближе к делу. Я с Меркурием иду на Пироговскую улицу. Ты, Венера, обследуешь район Набережной. Еще ни разу там не были. Задача ясна?
— Чего ж тут неясного, — буркнул Митя.
Вскоре полупустой троллейбус уже мчал Митю к Набережной. Опустившись на мягкое сиденье, он посмотрел на раскрашенную карикатуру, что висела на дверце кабины водителя: тощий парнишка одной рукой опускает громадную копейку в кассу, а другой отрывает билет. Под рисунком надпись: «Точный жулика портрет — за копейку рвет билет!» Митя нахмурился, порылся в кармане и, отсчитав, четыре копейки, бросил в кассу. Весь его вид говорил: «Это неважно, что собак еду выслеживать, все равно я честный человек!»
Когда троллейбус свернул к Набережной, Митя сошел на остановке и первое, что увидел, была продавщица мороженого. Румяная, полная, она сидела на складном стуле возле голубого ящика и распевала:
— Молочное, фруктовое, пломбир и эскимо! Для мальчиков и девочек сделано оно.
Торговля шла бойко. То и дело подходили люди, улыбались и покупали мороженое. Мите тоже захотелось полакомиться. Он пересчитал деньги — девятнадцать копеек. Подержал их в руке, вздохнул и снова положил деньги в карман. Нельзя. Не имеет права. Надо беречь каждую копейку. Вчера Марс решился на крайнюю меру — продал несколько книг по радиотехнике. Сказал, что как-нибудь обойдется. Ведь все равно ходит работать в библиотеку Академии; наук.
Часа полтора Митя осматривал двор за двором — не посчастливится ли увидеть какой-нибудь породистой собаки. Было жарко, душно, он порядочно устал, и хотелось пить. Наконец во дворе одного дома он нашел то, что искал. На лавочке в соломенной шляпе и белом холщовом костюме сидел тучный старик с газетой в руках. Рядом, развалившись на земле и спрятав ушастую голову в тень лавочки, дремал чистокровный, с шелковисто-волнистой шерстью спаниель.
«Даже без поводка, — обрадовался Митя. — И старик дремлет».
Митя наблюдал за стариком издали. Тот не должен его видеть. И вообще будет лучше, если никто не обратит на него внимания. Митя украдкой оглянулся и вышел со двора. Еще раз посмотрел на номер дома и в нерешительности остановился: что делать дальше? Еще побродить по дворам или, может, пойти искупаться? Просто опасения нет от жары…
Соблазн был велик. «Задание же выполнил, — подумал Митя. — Имею право искупаться».
Он двинулся в обратный путь. Возле троллейбусной остановки опять увидел румяную продавщицу мороженого. Митя нахмурился и перешел на другую сторону улицы. Раз нельзя, значит нельзя!
Выйдя к набережной, он сощурился на сверкающую гладь реки с белевшими вдали треугольниками парусных лодок. Вода так и манила к себе. Хотелось сбросить одежду и кинуться в прохладную зеленоватую глубь.
Скоро гранитная набережная кончилась. Потянулся пологий песчаный берег, усеянный цветными купальниками и бронзовыми телами ребят.
Митя нырял и плавал, вылезал на берег, валялся на горячем песке и снова с разбегу кидался в воду.
В четвертом часу он уже решил собираться домой, как вдруг увидел в лодке со склоненным парусом рядом с девушкой в красном купальнике Марса. И хотя лодка была метрах в восьмидесяти от берега и увидеть в ней Марса было так же неожиданно и странно, как тигра на улице. Митя мог поклясться, что это был Марс. Те же темные волосы, широкий рот…
И все же, когда лодка удалилась настолько, что, кроме паруса, ничего нельзя было разглядеть, Митя начал сомневаться. Ну как Марс очутился здесь, да еще с девушкой? Ведь он работает в библиотеке… «Но я не мог ошибиться. Даже врачиха в школе сказала, что у меня отличное зрение. В обоих глазах по единице. Почти за целую остановку разбираю номер трамвая…»
Лодка между тем присоединилась к стайке точно таких же остреньких белых парусов, и Митя уже не знал, где та лодка, в которой он видел Марса.
Митя не стал больше купаться. Торопливо оделся и поспешил к троллейбусу.
Новость, принесенная им, похоже, не смутила Плутона. Он отказался поверить, что Митя на таком расстоянии мог узнать Марса. Меркурий высунулся в окно, прикинул на глаз расстояние в восемьдесят метров (два хороших броска учебной гранаты), вгляделся в лица людей, шагавших у той отметки, и категорически заявил:
— Чепуха на постном масле! Без бинокля не разглядишь! Разве цвет волос… Так это не доказательство: половина людей с темными волосами. Это ты на солнце перегрелся, вот и померещилось неизвестно что. А я сам видел у Марса авторское свидетельство. «В. В. Жомину». Так и написано. Помнишь, Плутон?