Последний танцор, стр. 144
Мохаммед Венс отправился с авангардом, чтобы лично координировать на месте намеченные планом наступательные действия. Его персональный челнок едва не разделил участь других сбитых шатлов, но лазерный луч с небес угодил в соседа спереди, и автопилоту чудом удалось вывернуть и проскочить в каких-нибудь двадцати метрах от расплывшегося на его месте огненного шара.
В три пятьдесят шесть пополудни по времени Тихоокеанского побережья челноки первой волны начали садиться на широкую бетонную полосу на окраине Санта-Моники.
20
У нее выпали волосы.
И это, пожалуй, было худшим из последствий длительного облучения во время ее пребывания в открытом космосе. Нановирусная блокада, которой ее подвергли еще на базе повстанцев в Айове, позволила организму Дэнис избежать образования многочисленных раковых очагов.
Судя по присутствию у изголовья кровати медбота, она проснулась в больничной палате. Свежие, накрахмаленные простыни и другое постельное белье вызывали ощущение блаженства. Она как будто парила в воздухе, чувствуя себя до идиотизма счастливой и не обремененной никакими заботами. Во время одного из предыдущих пробуждений ей показалось, что в склонившемся над ней человеке она узнала Седона, но воспоминания об этом были смутными и отрывочными, как картинки раннего детства. Безмятежно улыбнувшись, она без усилий отогнала тревожные мысли и вновь погрузилась в полный сладких грез сон.
Дэнис не догадывалась, сколько прошло времени, но, когда снова выплыла из беспамятства, ею овладело такое безнадежное отчаяние, какого она еще ни разу в жизни не испытывала. Депрессия странным образом сказалась и на ее физическом состоянии — тело онемело, как будто его затянули в тугой, непроницаемый кокон. Стены и потолок палаты не светились; мрак частично рассеивал лишь включенный монитор на груди медбота.
Она тяжело приподнялась и села на кровати. Огляделась по сторонам. Даже ей почти ничего не удалось разобрать, кроме того что палата очень маленькая, а на левой стене, под самым потолком, торчит какая-то непонятная штука.
А еще ее обрядили в простенькую хлопчатобумажную ночную рубашку, под которой ничего не было.
Попытавшись отогнать тревожные мысли — впрочем, без особого успеха, — Дэнис развернулась на девяносто градусов и спустила ноги с кровати, машинально нашаривая тапочки. Тапочек не оказалось, зато зашевелился медбот.
— Чем могу служить, мадемуазель Даймара? — проскрипел он механическим голосом.
После долгого бездействия ее связки слушались плохо, и собственный голос показался Дэнис чужим и незнакомым.
— Давно я здесь?
— Такой информацией я не располагаю, мадемуазель.
— Тогда скажи, какое сегодня число?
Она ожидала аналогичного ответа, но автомат услужливо сообщил:
— Седьмое июля две тысячи семьдесят шестого года, четверг.
— Который час?
— Четыре сорок три пополуночи.
В голове стало потихоньку проясняться. Отдельные кусочки мозаики один за другим начали складываться в цельную картину. Она вспомнила круговращение звезд, отдающий резиной воздух в ее гермокостюме, плавающие по соседству обломки взорванной резиденции Чандлера, приближающийся корабль, чьи-то фигуры в скафандрах...
Потом провал и новые воспоминания.
Вот ей сбривают с головы остатки волос, а она глупо хихикает.
А вот ее допрашивают, и она с готовностью отвечает, растянув губы в идиотской улыбке; пластины электродов «детектора лжи» приятно холодят шею у основания черепа.
Дэнис автоматически провела рукой по макушке и с облегчением нащупала ладонью пока еще очень короткую, но густую и ровную новую поросль.
— Где я нахожусь?
— Такой информацией я не располагаю, мадемуазель, — заученно проскрипел медбот.
— Что со мной было?
— Ваш организм подвергся длительному воздействию солнечной радиации, перегреву и кислородному голоданию. Кроме того, часть глазных кровеносных сосудов и отдельные участки кожи получили повреждения в результате резкого падения давления.
— А как я сейчас себя чувствую?
— Облучение не вызвало серьезных повреждений в тканях; аноксия не привела к необратимым изменениям высшей нервной системы; травматические последствия кратковременного пребывания в вакууме оказались минимальными. На данный момент вы практически здоровы, мадемуазель Даймара.
Дэнис повысила голос:
— Команда: свет!
Никакой реакции. Дэнис, по обыкновению, закусила губу и задумалась.
— Скажи, пожалуйста, — обратилась она к медботу, — что мне можно и чего нельзя.
— Мне разрешено доставлять вам пищу и напитки по вашему выбору, а также оказывать услуги медицинского характера, но только после предварительного анализа вашей просьбы как в первом, так и во втором случае.
— Ты можешь позвать ко мне врача или кого-нибудь еще из людей?
— Нет, мадемуазель.
Дэнис встала и сразу ощутила, как сильно разрегулировалось за время пребывания в больничной койке ее безупречное прежде чувство координации. Вытянула перед собой руки, сделала шаг, за ним другой и уперлась в стену. Повернула направо, дошла до угла, опять повернула и нащупала дверь. Поискала электронный запор, но не нашла. Очевидно, дверь открывалась только снаружи, что лишь подтвердило ее первоначальные подозрения в том, что ее палата не более чем комфортабельная тюремная камера. Пошла дальше и в следующем углу обнаружила туалет.
Свет там тоже не горел.
На ощупь приведя себя в порядок и наскоро умывшись, Дэнис вернулась в комнату, стянула ночнушку и уселась на кровати в позе лотоса. Раз ее посадили под замок и медбот не желает отвечать на вопросы, сейчас она постарается получить ответы другим способом. Так, для начала следует осмотреться...
Дэнис замедлила дыхание и пульс, мысленно потянулась, приготовившись проникнуть телепатическим зрением за пределы своей камеры и...
... Наткнулась на глухую стену.
— Что со мной сделали? — жалобно прошептала она, кое-как справившись с тягостным ощущением непоправимой потери.
— Вас вылечили, мадемуазель Даймара, — с готовностью отозвался медбот.
Светящаяся краска стен и потолка неожиданно вспыхнула и засияла в полную силу. В комнате стало светло, как в яркий, солнечный день.
— Который час? — вяло поинтересовалась Дэнис.
— Шесть утра, мадемуазель.
Она сидела неподвижно, не сводя глаз с дверного проема. Где-то часа через два дверь свернулась и в палату вошел мужчина средних лет довольно приятной и располагающей наружности. Створки за его спиной тут же развернулись, но Дэнис успела заметить в коридоре двоих охранников в камуфляжной форме с лазерными карабинами через плечо.
Не заметив или сделав вид, что не замечает ее наготы, мужчина уселся на единственный пластиковый стул и кивнул:
— Доброе утро, мисс Дэнис.
— Кто вы такой?
— Я ваш лечащий врач. Имя в данном случае не имеет значения.
Дэнис намеренно не стала вновь облачаться в ночную рубашку, втайне надеясь, что зрелище ее обнаженного тела хотя бы немного выведет из равновесия ожидаемого визитера, кем бы он ни оказался. У нее самой на этот счет комплексов никогда не было, в то время как мужики, едва завидев стройную зеленоглазую красотку, неизменно начинали закатывать глаза, выкатывать грудь и пускать слюни, как собака Павлова. Но с первого взгляда на равнодушную физиономию доктора она поняла, что с ним этот номер не пройдет.
— Должна же я вас как-то называть, — заметила Дэнис.
— Гм-м... Хорошо, можете называть меня доктор Дерек.
— Вы серьезно?
— А что вас смущает?
— Доктор Дерек — самый известный комический персонаж мыльных опер о «скорой помощи». Случайно не ваш родственник?
— Нет! — Врач покраснел. — То есть да, я слышал о таком сериале.
— Все чудесатей и чудесатей, — вздохнула Дэнис. — Придурочный медбот, придурочный доктор... Ладно, бывает и хуже, а это мы как-нибудь переживем.