Синий краб (сборник), стр. 183
24 июля 1994 г.
Такой хороший рыцарь
Баллада
Посвящается Ане Русецкой,
нарисовавшей для конкурса о рыцарях
очень славную картинку
Если в старых хрониках порыться,
Можно отыскать одну легенду.
Жил на свете очень скромный рыцарь —
Не богатый, а, скорее, бедный.
Следует сказать, что был он смелый
И не избегал боев турнирных,
Но больших успехов там не делал,
Так как по характеру был мирный.
Разводил он дома певчих пташек,
Собирать любил в лугах цветочки.
И однажды в поле средь ромашек
Повстречался с королевской дочкой.
А потом — как в самой доброй сказке —
Никаких там страшных поворотов,
Лишь любовь да радужные краски.
И король-папаша был не против.
Вскоре свадьба в королевском доме.
(Были гости разодеты в бархат…)
А когда король-папаша помер,
Скромный рыцарь сделался монархом.
Стал он править мирно и не строго —
Не страна, а просто луг весенний.
Никаких грабительских налогов,
Никаких там войн и потрясений.
…Вы заспорить можете законно:
Что за сказка, если не случилось
В ней ни тайн, ни кладов, ни драконов?
И зачем она, скажи на милость?
А затем, что это ли не подвиг:
Сделать жизнь счастливою и сладкой?
Чтобы по одной (а то и по две)
Дети утром ели шоколадки!
И затем, что разве не геройство —
Вбить в сознанье граждан крепко, туго
Очень удивительное свойство:
Никогда не обижать друг друга.
И затем, чтоб нынче помириться
Все, кто в ссоре, захотели сами.
И затем, что этот скромный рыцарь —
На рисунке у Русецкой Ани.
27 ноября 1994 г.
Отряд «Каравелла»
Памятник
Невозмутим на вздыбленном коне
(Как Бонапарт на полотне Давида)
Сжал всадник губы — строг, суров и нем,
И полон полководческого вида.
Прошел под барабан парадный строй.
Отговорили все, кто должен, речи,
А всадник был по-прежнему герой:
Как все из бронзы — недвижим и вечен.
Увы, война сегодняшнего дня
До бронзовых ушей не долетала,
И всадник знай удерживал коня,
Чтоб тот не вздумал прыгнуть с пьедестала.
Довольны были, кто стоял кругом,
Как конь послушен маршальской деснице,
И ветеран потертым рукавом
Неторопливо промокал ресницы.
Шептались две студентки в стороне,
А женщина усталая сказала:
«Все больше медных всадников в стране,
Все больше беспризорных на вокзалах».
1995 г.
Музыкальная драма
Стараясь понравиться девочке Варе,
Я вздумал учиться играть на гитаре.
Гитару я взял у соседа. И смело
Сказал: «Научусь. Это плевое дело».
Недаром вчера маме в школе сказали:
«Поверьте, ваш мальчик весьма музыкален.
Недавно, забывшись во время урока,
Свистел он «Раскинулось море широко».
Потом уточнили, что песню о море
Досвистывал мальчик уже в коридоре…
Я дома сказал: «Позабудем про старое!
Я, мама, теперь занимаюсь гитарою».
Мечтал я: однажды небрежно и гордо
При Варе на струнах возьму я аккорды
И в теплой тональности Марка Бернеса
Спою ей про Костю из славной Одессы…
Гитару я вскоре буквально заездил,
А девочка Варя однажды а подъезде
Сказала подружке (забыл ее имя):
«Уж лучше б свистел, это все же терпимее»
О, злая бесчувственность женской натуры!
Я понял, что глупы девчонки, как куры,
Что нету у них благородства ни крошки.
И с горя учиться решил на гармошке…
Летят наши годы со скоростью звука.
У девочки Вари теперь уж два внука,
А я не освоил ни струн, ни гармони.
Умею играть лишь на магнитофоне.
А чтоб одолеть ревматизм и невзгоды,
Свищу иногда, как в мальчишечьи годы —
Не в стиле битлов, не в традициях рока,
А просто «раскинулось море широко»…
1995 г.
* * *
Сюжет этот странный и вечен, и нов,
Как серпик луны тонкорогий.
Он — город, проросший из сказочных снов,
Он — шепот, он голос Дороги.
Трамвай заплутал среди улиц пустых,
Густеет коричневый вечер.
Фонарь одинокий. Как джунгли — кусты.
И крепнет надежда на Встречу.
А если мне сон досмотреть не дано
И в тайну его — не пробраться,
То все же там светит родное окно
(Которого нет на планете давно)
Сквозь вечную даль субпространства…
1995–1996 г.
Песня для отрядного фильма
«Легенда о Единороге»
(по рассказу Алексея Крапивина)
…Как спасение, как спасение,
К нам приходят ясные сны.
Гаснет красное настроение,
Слышен голос счастливой страны.
Мы уйдем по рельсам заброшенным —
Это лучшая из дорог.
Нам поможет вспомнить хорошее
Рядом скачущий Единорог.
Пахнет влагой листва тополиная,
Рельсы тянутся на закат.
Может, будет дорога длинною,
Может — вовсе недалека.
Ночь пройдет, и желтыми красками
Вновь зажгутся капли в траве,
Наши плечи согреет ласково
Незнакомый новый рассвет.
Пусть сверкает росами звонкими
Между шпал голубая трава
И над синими горизонтами
Встанут дальние острова.
И не будьте к нам слишком строгими,
Если, веря странному сну,
Вновь уходим с Единорогом мы
В неизвестную вам страну.