Синий краб (сборник), стр. 164

1954 г.

Тюмень

Домой!

Поезд за вихрями мчится в погоню,

Постук колесный слился в мерный гул.

Нет, не сидится мне в душном вагоне:

Вышел я в тамбур и дверь распахнул.

Ветры веселые, ветры шальные

Свежей струей мне ударили в грудь.

Ой вы блестящие нити стальные,

Струны звучащие — рельсовый путь!

Мимо плывут и плывут километры —

Склоны, поросшие кедром, сосной.

Дуют навстречу знакомые ветры

С запахом дыма и хвои лесной.

Утро туманною дымкой одело

Светло-лиловую цепь дальних гор.

Небо зарей уж над ней заалело,

Солнце встает, освещая простор.

В солнечном свете блестит, золотится

Тусклая бронза сосновых стволов.

Поезд же мчится, все мчится и мчится,

Ветер шумит — поет песню без слов.

Там за горами раскинулся город,

С ним я о родине мысли связал.

День промелькнет, солнце сядет за горы,

Вновь и увижу знакомый вокзал.

Ой вы блестящие нити стальные,

Рельсовый путь, словно струны, прямой.

Ветры таежные, ветры родные

Песню поют мне…

Я еду домой!

1954 г.

Тюмень

Летний вечер

Сосны и ели пиками черными

Врезались в алое пламя заката.

Вьется туман над лугами просторными,

Поздняя птица промчалась куда-то.

Ветер повеял — багряными красками

Вспыхнули блики в пруду у плотины…

Полузабытыми детскими сказками

Веет от этой вечерней картины.

Детство прошло, в сказки больше не верим мы.

Мысли мои в жизнь, не в сказку заброшены,

Но погляжу я на небо вечернее —

Кажется: сбудется что-то хорошее.

Кончился день. Ночь уже недалекая

Сумраком землю окутала с ласкою.

Быстро темнеет и небо высокое…

Гаснет заря недосказанной сказкою.

Конец 1955 или весна 1956 г.

Тюмень

Весна

Сегодня день безоблачен и светел.

Звенит капель, буравя талый снег.

И гнет деревья первый теплый ветер,

Чтоб не стояли в зимнем полусне.

В нем столько сил и юного стремленья!

Он, как мальчишка, полон озорства.

Он всем шумит, что скоро легкой тенью

Покроет землю первая листва.

Потом темней и гуще станут тени.

Листва крупнее станет и взрослей.

Наступит май в цветении сирени,

За ним июнь — в цветенье тополей.

А мы, друзья, последний свой экзамен

Пойдем сдавать в один из этих дней.

Нас жизнь зовет, раскинув перед нами

Широкий круг неведомых путей.

Мы разойдемся этими путями.

Их много так — у каждого свои…

И очень грустно расставаться с вами,

Друзья мои, товарищи мои.

Но дни идут один другого краше,

И парта нам становится тесна —

Идет весна — весна всей жизни нашей

И школьных дней последняя весна.

В марте 1956 года, заканчивая десятый, выпускной класс школы, я написал стихотворение, которое отнес в газету «Тюменский комсомолец». Его там снисходительно приняли, слегка почеркав и сократив. И напечатали в номере за 25 марта.

К сожалению, ни полный текст стихов, ни газета с этой публикацией у меня не сохранились. Лишь недавно, летом 2005 года, моя старшая сестра, Людмила Петровна (она живет под Москвой, в Дубне), разбирая свои бумаги, нашла старый газетный номер, а также полный текст стихотворения, переписанный заботливой маминой рукой. Так, благодаря маме и сестре, стихотворение «Весна» почти через полвека вернулось к автору. А то ведь даже в книжках оно раньше печаталось в сокращенном и восстановленном по памяти варианте…

Впрочем, и напечатанным в урезанном газетном варианте стихам я тогда, в марте пятьдесят шестого, очень радовался. Это была моя первая в жизни настоящая литературная публикация. Даже гонорар получил — двадцать пять рублей. Этого хватило, чтобы выкупить в магазине «Подписные издания» два очередных тома Жюля Верна, и остался еще рубль — на два автобусных билета…

* * *

Золотит заснеженные ели

Солнца луч, искрящийся, горящий…

Даже злые зимние метели

Не могли прорваться в эту чащу.

Но туда, где не найдешь тропинки,

Где деревья стынут в зимнем сне,

Чуть заметной снежною ложбинкой

Проложило солнце луч весне.

И теперь везде ее дыханье:

В ярком солнце, в каждом новом звуке,

В неспокойном веток колыханье,

Тех, что к солнцу тянутся, как руки.

А на этой маленькой поляне,

Где, казалось бы, не таял снег ни разу,

Скоро свежей зеленью проглянет,

Расцветет подснежник синеглазый.

И на мир доверчиво, открыто

Взглянет он, от солнца не зажмурясь,

А зима уйдет, ворча сердито,

Далеко уйдет, угрюмо хмурясь.

Апрель 1956 г.

Тюмень

Ободренный успехом предыдущего стихотворения, (про весну и экзамены), я отнес эти стихи в «Тюменский комсомолец». Сохранился листок с беспощадной — красным карандашом — редакторской правкой: половину вычеркнуть, некоторые слова заменить. Обиженный столь «школьным» подходом к своему творчеству, я не стал ничего изменять, и печатать эти стихи больше не пытался.

* * *

Я помню все… Был тихий вечер мая;

Речной обрыв стеной спускался вниз.

По самой кромке, скорость не снимая,

Летел мальчишка-велосипедист.

Он захотел быстрее разогнаться,

Чуть-чуть рискнуть, наверное, хотел;

Ведь если человеку лет тринадцать,

Он иногда бывает очень смел.

Но сердце вдруг зашлось в тревожной пляске —

Была дорожка ровная пуста,

И он не знал, что женщина с коляской

Ему навстречу шла из-за куста.

Я помню все: и этот алый вечер,

И дикий страх у женщины в глазах,

И, как последний крик смертельной встречи,

Железный визг в ненужных тормозах.

Как в быстрых кадрах кинопередвижки

Мелькнуло все. Остался лишь вопрос:

Кто он, лишь чудом спасшийся мальчишка,

В последний миг свернувший под откос?