Синий краб (сборник), стр. 147

Обидно.

Сеня сказал, что задача выполнена. Галина пристала к Игорю, чтобы он описал в дневнике «условия открытия истоков реки Ящерки». Игорь только рукой махнул. Что ему эти истоки! Ведь он не собирал коллекций ручьев и речек.

— Вот если бы жука рогатого найти…

В лес уже пробрались сумерки. С самой середины неба смотрела неяркая звездочка. Перестали шуметь деревья, и громче стал голос родника. Решили, что построят у родника шалаш, переночуют, а утром — домой. Сеня велел Леху нарубить еловых лап для шалаша. Лех взял топор, плюнул и пообещал:

— Костер без меня вы все равно не зажжете, хоть лопните на все четыре стороны.

И ушел.

Ответственным за костер Сеня назначил Игоря. Помогать сам взялся. Вытащил зажигалку. Интересная зажигалка, сделана, как пистолетик.

— Мне ее дядя подарил! Из Одессы привез, — сказал Сеня.

— Хорошая, — похвалил Васька.

Сеня надавил курок. Фитилек не загорелся. Игорь поглядел на зажигалку, тоже похвалил:

— Ничего, красивая.

— Мне ее дядя… — сказал Сеня и снова нажал курок. Потом он нажал еще сто или двести раз. Даже искорка не вылетела.

Сеня опустился на камень.

Подошли Таня и Галина.

— Без огня нам костер не зажечь, — сказала умная Галина.

— Спать и без костра можно, — вздохнула Таня. — Но кто согласен есть сырую картошку?

Никто не был согласен.

Игорь старательно шарил по карманам. Наконец вытащил коробок.

— Для жука взял, если попадется. Тут, по-моему, одна спичка застряла.

Спичка нашлась. Сеня взял ее двумя пальчиками, будто она могла загореться раньше времени. А она могла совсем не загореться. Или погаснуть сразу…

— Позвать Леха? — спросил Игорь. Все понимали, что надо позвать Леха. Он костер с одной с одной спички зажжет, сумеет.

Лех вдалеке постукивал топором.

Сеня молчал. Васька понял его. Васька сказал:

— Зажигай сам.

— Дай-ка бумаги, — велел Сеня Галине. — Сучья совсем сырые после дождя. И кто этот дождь выдумал?

Галина протянула два листка, вырвала из тетради.

— От сердца отрываю.

Сеня погладил на голове ежик. Прищурился. Вздохнул. Чиркнул.

Спичка зашипела…

Зажглась!

Вспыхнула бумага. Нехотя загорелась сырая береста. Все опустились на корточки и стали дуть.

И наконец поползли среди сучьев желтые языки огня.

— Уф! — сказал Васька. Выпрямился и потер ладонью закопченный нос.

И тут услышали, как Лех кричит издалека:

— Ой-ой! Рогатина-страхилатина! Помогите!

11. Рогатина-страхилатина

Игорь первый метнулся в чащу. Так рванул, что сачок свистнул в воздухе.

Таня схватила сумку и помчалась следом.

— Мама! — сказала Галина и зажала уши. Второй раз она сказала «мама» уже на бегу.

Васька вытянулся, как струнка, и задрожал. Не испугался Васька. Только почувствовал, будто воздух стал холодным, как в октябре. Стали громадными черные березы и ели, широко-широко раздвинулась поляна, небо поднялось на страшную высоту, и сразу глянули с него десятки новых звезд.

Тревога! Выхватил Васька палочки.

— Стой! — приказал Сеня. — Останься, следи за костром. Пойду, посмотрю.

И широкими шагами двинулся туда, где только что орал Лех.

А тревоги никакой не было. Лех тащил навстречу тяжелый лосиный рог. Большущий, широкий, как лопата. Отдуваясь, Лех похвастался:

— Лось весной сбросил, а я нашел. Видали находочку!

— Нашел, ну и тащи, — рассердилась Таня. — Заорал, будто его волки жрут.

— Тащи! Он застрял.

— Брось тогда, завтра притащим.

— Я тоже застрял.

— Лучше бы ты в городе застрял, — вздохнул Сеня. — Не вынесу я… Васильков! Ты почему бросил костер?

— Ой, — испугался Игорь. — Я забыл. Я думал, Лех рогатого жука нашел. Кричит: «Рогатина»…

— Значит, жук виноват? — сказал Сеня. — Ну-ну…

— Васька где? — забеспокоилась Таня.

— Остался. Караулит костер.

— Эх вы… — прохрипел застрявший Лех. — Он там один, а вы… Он же первый раз один… Помрет со страха… И никакого костра…

— Пошли. Быстро, — скомандовал Сеня, вытаскивая Леха из развилки двойного березового ствола.

Затрещали ветки. Васька шел навстречу.

— Костер горит?

Васька тихо сказал:

— Горит.

12. Когда барабанщик плачет

Солнце пробило еловую крышу и разбудило командира. Васька лежал рядом, под одним одеялом.

Сеня пошевелил его локтем:

— Просыпайся, барабанщик, бей подъем.

Васька поднялся сразу.

— Ты что невеселый?! Не выспался?

— Выспался, — глядя в землю, сказал Васька. — Я давно не сплю.

Он ушел на другой край поляны и начал барабанить, стоя спиной к шалашу.

Лех вылез на солнце. Медленно стал подкрадываться к Ваське, чтобы пощекотать травинкой ему шею. Вот подскочит барабанщик!

И подкрался. Не слышал Васька.

— Братцы! — завопил Лех. — А палочек-то нет! У него сучочки березовые! Я говорил, потеряет!

Васька быстро обернулся. Бросил в траву два березовых сучка. И вдруг побежал в лесную глубину сквозь путаницу веток…

Его нашли у старой сосны. Он тихо плакал, прижавшись к смолистому стволу. Сеня взял его за плечо. Оно было мокрым от росы.

— Хватит, Васька, — сказал Сеня.

— Ладно, — всхлипнул Васька, но все еще плакал.

— Эх… — прошептал Сеня. — Беда мне с вами. — И он добавил очень тихо, так, что слышал только Васька: — Перестань. Ты же барабанщик.

Слезы снова прорвались у Васьки.

— Какой… барабанщик… если… без палочек…

Игорь, Таня, Галина, Лех стояли позади. Стояли в двух шагах и не знали, как скверно сейчас их командиру. Наверно, никогда он не научится быть настоящим вожатым, если не умеет даже успокоить плачущего октябренка. И напрасно говорила ему Светка Левакова, та, что ушла со вторым звеном к Чертовым Камням: «Ты родился, чтобы стать вожатым, Сенечка».

Ей хорошо, этой Светке Леваковой: у нее в группе одни семиклассники, не то что этот детский сад…

— Снегирев! — сказал Сеня. — Ты в походе! Ну-ка повернись. Смирно!

Он повернулся. Он стоял прямо, сдвинув вместе вымокшие в росе тапочки и опустив руки. На штанах и рубашке капли смолы и чешуйки коры — прижимался к стволу. На щеке тоже чешуйка — золотистая, как веснушка, только побольше. Слезинки скатываются по щеке и огибают смолистый кусочек коры, не трогают.

— Где же палочки?

— Сго… рели, — всхлипнул Васька.

— Да перестань ты, — вдруг принялась утешать его Таня. — Ну, сгорели. Помирать теперь, что ли? Ты же не нарочно.

Васька поднял влажные глаза.

— Нарочно.

13. Что было вечером

— Все тогда убежали, — прошептал Васька, — а костер совсем перестал гореть.

Он вытер кулаком глаза и поднял лицо.

— Ну, почти совсем… Только дым, а огня нету. Один маленький огонек остался. А ветки не горят, все сырые…

Ветки не хотели гореть. Они только шипели, как рассерженные змеи, и ждали, когда умрет последний желтый язычок огня. И не было больше спичек. И времени, чтобы думать, тоже не было. Васька кинулся животом в мокрую траву и дул, дул так, что в глазах затанцевали зеленые пауки. Пока он дул, огонь держался. Но Васька уже обессилел. Он задохнулся от дыма.

Васька вскочил. Не были слышно голосов! Что там за беда? Что случилось с Лехом? А может… там уж… и живых нет…

Если бы мог Васька разорваться, чтобы и у костра остаться и помчаться туда, на помощь!

Но тут и без разрывания не сберечь огня. Не отстоять одному костер. Помощь нужна.

Поднял Васька палочки. И увидел, что совсем сжался огонек, погаснет вот-вот.

Ударить он не успел. Отдал палочки огоньку, потому что наступала ночь, а он, Васька, должен был как угодно сохранить костер.

Палочки были сухие. Ведь он их все время держал под рубашкой…

— Вот и все, — кончил Васька печальный рассказ.

Сеня взял его за плечи, и они пошли к шалашу. Васька нес барабан за лямку. Барабан гудел, задевая ветки.