Избранные произведения в двух томах: том I, стр. 16

— Что-то больно щелкнуло по коленке: это оторвалась пуговица слева и отпустила одну подвязку. Теперь левому боку стало свободнее. Правую подвязку удалось отстегнуть. Ого! Лифчик двигается! Пошло, пошло… Еще одно маленькое усилие — и Алеша, красный, потный, разгоряченный, смог наконец свободно вздохнуть. Снять чулки и надеть ночную рубашку — все это было уже совсем просто.

Алеша с наслаждением вытянулся. Как он устал! Теперь можно спокойно поспать. И даже ничего, что лампа светит прямо в глаза. Даже две лампы: та, что висит посередине комнаты, и та, что стоит на письменном столе. С мужественным вздохом Алеша вылез из-под одеяла и снова перевалился через сетку кровати. Чтобы дотянуться до выключателя, пришлось подтащить к нему стул. А чем бы завесить лампу на столе? Алеша взял свои полосатые штанишки и накинул их на лампу со стороны дивана. Для этого пришлось еще один стул пододвинуть к письменному столу.

Теперь все. Теперь можно спокойно спать. Когда Алеша опять перебрался через сетку, он уронил со стула лифчик и один башмак. Ну ничего. Мама не проснулась.

А жаль все-таки, что папа никогда не узнает, какой у него сегодня был хороший, заботливый сын. Самому-то об этом неудобно будет рассказывать! И мама не узнает…

А мама спала и видела сны. Сначала ей снилось, что Алеша всю мебель в комнате сдвинул в один угол (это когда Алеша стулья передвигал). Потом, когда в комнате стало тихо, маме снилось, что Алеша заснул одетый поперек дивана и что нужно поскорее его раздеть и уложить в кроватку. «Ведь ему холодно», — думала мама. Несколько раз ей казалось, что она уже встала и укладывает Алешу. Она сделала над собой усилие и открыла глаза.

В комнате было полутемно и очень тихо. Поперек дивана заснула она сама, а не Алеша.

Кто прикрыл ее шалью? Ведь папа уехал. Кто же мог это сделать? Где Алеша?

Мама испуганно оглянулась. Алеша спал у себя в кровати, раздетый, укрытый одеялом.

На подоконнике — пустая чашка и пустое блюдце. Может быть, заходил кто-нибудь из соседей, помог Алеше раздеться, погасил верхний свет, занавесил настольную лампу? Чем занавесил?

Мама улыбнулась. Мама увидела стулья, странным образом разбежавшиеся по комнате. Мама подняла с пола лифчик, застегнутый на все пуговицы и вывернутый наизнанку.

Мама тихонько засмеялась и бросилась к двери. Ей хотелось сейчас же, сию минуту рассказать кому-нибудь, какой у нее замечательный, внимательный, какой у нее почти взрослый сын!

В коридоре было темно и тихо, все соседи давно уже спать легли. Тогда мама вернулась в комнату, перевесила полосатые штанишки так, чтобы свет не мешал Алеше… И начала писать папе длинное, гордое, счастливое, веселое письмо.

Бабушка и внук

— Я еще хочу погулять, сказал Володя. Но бабушка уже снимала свое пальто.

— Нет, дорогой, нагулялись, и хватит. Папа и мама скоро с работы придут, а у меня не готов обед.

— Ну еще хоть немножко! Я не нагулялся! Бабушка!

— Некогда мне. Не могу. Раздевайся, поиграй дома.

Но Володя раздеваться не хотел, рвался к двери.

Бабушка взяла у него лопатку и потянула шапку за белый помпон. Володя обеими руками схватился за голову, хотел удержать шапку. Не удержал. Хотел, чтобы пальто не расстегивалось, а оно будто само расстегнулось — и вот уже качается на вешалке, рядом с бабушкиным.

— Не хочу играть дома! Гулять хочу!

— Вот что, дорогой, — сказала бабушка. — Если ты меня не будешь слушаться, я к себе домой от вас уеду, вот и все.

Тогда Володя крикнул злым голосом:

— Ну и уезжай! У меня мама есть!

Бабушка ничего не ответила и ушла на кухню.

За широким окном широкая улица. Молодые деревья заботливо подвязаны к колышкам. Обрадовались солнцу и зазеленели как-то все вдруг. За ними автобусы и троллейбусы, под ними — яркая весенняя трава.

И в бабушкин сад, под окна маленького загородного деревянного дома тоже, наверное, пришла весна. Проклюнулись нарциссы и тюльпаны на клумбах… Или, может быть, еще нет? В город весна всегда немножко раньше приходит. Бабушка приехала осенью, помочь Володиной маме — мама стала работать в этом году. Володю покормить, с Володей погулять, Володю спать уложить… Да еще завтрак, да обед, да ужин…

Бабушке было грустно. И не потому грустно, что вспомнила о своем саде с тюльпанами и нарциссами, где могла бы греться на солнышке и ничего не делать — просто отдыхать… Для себя самой, для себя одной много ли найдется дел? Грустно стало бабушке потому, что Володя сказал: «Уезжай!»

А Володя сидел на полу, посередине комнаты. Кругом — машины разных марок: заводная маленькая «Победа», большой деревянный самосвал, грузовик с кирпичиками, поверх кирпичиков — рыжий Мишка и белый заяц с длинными ушами. Покатать Мишку и зайца? Дом построить? Завести голубую «Победу»?

Завел ключиком. Ну и что? Протрещала «Победа» через всю комнату, уткнулась в дверь. Еще раз завел. Теперь кругами пошла. Остановилась. Пусть стоит.

Начал Володя мост из кирпичиков строить. Не достроил. Приоткрыл дверь, вышел в коридор. Осторожно заглянул в кухню. Бабушка сидела у стола и быстро-быстро чистила картошку. Тонкие завитки кожуры падали на поднос. Володя сделал шаг… два шага… бабушка не обернулась. Володя подошел к ней и стал рядом. Картошины неровные, большие и маленькие. Некоторые совсем гладкие, а на одной…

— Бабушка, это что? Будто птички в гнездышке сидят?

— Какие птички?

А ведь правда, немножко похоже на птенчиков с длинными, белыми, чуть желтоватыми шейками. Сидят в картофельной ямке, как в гнезде.

— Это у картошки глазки, — сказала бабушка.

Володя просунул голову под бабушкин локоть:

— Зачем ей глазки?

Не очень удобно было бабушке чистить картошку с Володиной головой под правым локтем, но бабушка на неудобства не жаловалась.

— Сейчас весна, картошка начинает прорастать. Это росток. Если картошку посадить в землю, вырастет новая картошка.

— Бабушка, а как?

Володя вскарабкался бабушке на колени, чтобы лучше разглядеть странные ростки с белыми шейками. Теперь чистить картошку стало еще неудобнее. Бабушка отложила нож.

— А вот так. Смотри сюда. Видишь, совсем крошечный росточек, а этот уже побольше. Если картошку посадить в землю, ростки потянутся к свету, к солнцу, позеленеют, листики из них вырастут!

— Бабушка, а это что у них? Ножки?

— Нет, это не ножки, это начали расти корешки. Корешки тянутся вниз, в землю, из земли будут воду пить.

— А ростки к солнцу тянутся?

— К солнцу.

— А корешки тянутся в землю?

— Корешки — в землю.

— Бабушка, а куда люди тянутся?

— Люди?

Бабушка положила на стол недочищенную картофелину и прижалась щекой к Володиному затылку.

— А люди тянутся друг к другу.

Приехали!

Сережа и Юра пошли за грибами в лес. День был жаркий, до леса нужно было почти всю деревню пройти, а Сереже пришлось взять с собой трехлетнюю сестренку Лялю — не с кем было ее дома оставить.

Поэтому, когда возвращались домой, Юра нес обе корзины с грибами, а Сережа нес Лялю на спине, поддерживая руками снизу.

Мальчики говорили о мороженом, о Северном полюсе, о том, что нужно сегодня успеть искупаться не меньше двух раз.

— И я — купаться! — сказала Ляля.

— Что ты, Лялечка, ответил Сережа. — Ты маленькая, маленьким нельзя в реке купаться.

Ляля ничего не возразила. Обхватив шею брата толстенькими руками с ямочками на локтях, прижавшись розовой щекой к мягкому Сережиному затылку, Ляля наслаждалась покоем.

Какой длинной казалась дорога в лес и как приятно возвращаться. Немного раскачиваясь, проплывают мимо деревья, дома, заборы… Не нужно передвигаться ногами, все само передвигается, уходит назад… Ляля сначала прищурила глаза… потом совсем закрыла их.