Прекрасный подонок, стр. 45

Гульотти хмыкнул.

— С опытом или без, я бы взял ее, не задумываясь ни на секунду. Она умеет постоять за себя.

— Еще бы, — с самодовольной усмешкой ответил Беннетт. — Кто, по-вашему, ее учил? Встреча с вами дала ей блестящую возможность опробовать себя в деле, и я очень это ценю. Не сомневаюсь, что в будущем она справится с любой работой. Когда будет готова.

Это не было похоже ни на одного из знакомых мне Беннеттов Райанов. Ни на любимого мужчину, с которым я рассталась лишь несколько секунд назад, благодарного мне и гордого тем, что я смогла его заменить. Ни даже на Прекрасного подонка, скупого на похвалы. Это был кто-то совершенно другой. Кто-то, называвший меня «девочкой» и ведущий себя так, словно сделал мне великое одолжение.

От злости к щекам прилила кровь. Спотыкаясь, я отступила в холл. Чувство было такое, словно мне перекрыли воздух.

Опыт? «Отлично» справилась? Он был моим «наставником»? Да в какой же вселенной?

Я стала рассматривать туфли постояльцев, входивших и выходивших из вращающихся дверей. Почему мне казалось, что желудок провалился куда-то, оставив после себя наполненную кислотой яму?

Я достаточно долго вращалась в деловом мире, чтобы понимать, как это работает. Люди на самом верху попадали туда вовсе не потому, что делились с кем-то своими лаврами. Они попадали туда, раздавая большие обещания, демонстрируя большие претензии и еще большее эго.

В первые шесть месяцев работы в «Райан Медиа» я привела им клиента с шестидесятимиллионным контрактом.

Я руководила стомиллионным проектом для «Л'Ореаль» с их линейкой средств по уходу за кожей.

Я разработала последнюю кампанию для «Найк».

Я превратилась из деревенской простушки в акулу бизнеса.

Мне всегда казалось, что он хвалит меня против воли, поэтому еще больше удовольствия доставляло доказать, что он не прав, превзойти его ожидания, хотя бы чтобы просто позлить. И вот теперь, когда мы признались друг другу, что наши чувства превратились в нечто большее, он решил переписать историю. Он никогда не был моим учителем, и мне это было не нужно. Он не подталкивал меня к успеху — до этой поездки он скорее стоял у меня на пути. И, как полный мерзавец, вел себя так, что я могла в любой момент уволиться.

Несмотря на все это, я влюбилась в него, а теперь он с радостью толкнул меня под поезд, лишь бы спасти лицо после пропущенной встречи.

Мое сердце раскололось на тысячу кусков.

— Хлоя?

Подняв голову, я наткнулась взглядом на его недоумевающую физиономию.

— Машина готова. Я думал, мы встречаемся снаружи.

Моргнув, я протерла глаз, словно в него попала соринка — хотя на самом деле готова была разнести в клочья холл гостиницы.

— Да. — Я встала и, глядя на него, собрала сумки. — Я забыла.

Из всего того вранья, что было между нами, эта ложь прозвучала ужасней всего — ведь Беннетт знал, что я лгу. Он шагнул ближе. Судя по тому, как его брови сошлись на переносице, а глаза беспокойно забегали по моему лицу, он никак не мог понять, что заставило меня солгать по такому ничтожному поводу.

— Ты в порядке, детка?

Я снова моргнула. Двадцать минут назад, когда он называл меня так, я просто таяла. Но теперь в его словах мне слышалась фальшь.

— Я просто устала.

И снова он понял, что я вру, но на сей раз давить не стал. Положив руку мне на талию, Беннетт повел меня к машине.

Я знал, что у женщин может ни с того ни с сего портиться настроение. И я был знаком с парочкой женщин, постоянно строивших догадки и предположения и способных сделать весьма далеко идущие выводы. Они ударялись в слезы при мысли о поступке, который, по их мнению, я совершу через три дня.

Но, кажется, с Хлоей происходило что-то другое, да и по-любому она не принадлежала к этому разряду женщин. Я уже видел, какова она в ярости. Черт, да я успел отведать все пятьдесят оттенков ее ярости, начиная с простого недовольства и кончая настоящим бешенством с угрозой причинения физических увечий.

Но я никогда не видел ее оскорбленной.

Во время короткой поездки в аэропорт она зарылась в документы. Пока мы ждали посадки, она, извинившись, отошла и позвонила отцу. В самолете она уснула, едва мы успели занять наши места, проигнорировав все мои намеки на скорую возможность воспользоваться пустым сортиром и на особую остроту ощущений при занятиях сексом на большой высоте. Она проснулась лишь для того, чтобы отказаться от обеда, хотя, как я знал, позавтракать не успела. А когда вновь открыла глаза во время посадки, то упрямо смотрела в окно, а не на меня.

— Ты не хочешь сказать мне, что происходит?

Она не отвечала, казалось, целую вечность, и мое сердце беспокойно застучало. Я попытался понять, в какой момент сделал что-то не так. Секс с Хлоей в кровати. И еще секс с Хлоей. Оргазмы с Хлоей. Она кончала много раз, так что дело, видимо, было не в этом. Пробуждение, душ и, можно сказать, признание в любви. Холл гостиницы, Гульотти, аэропорт.

Тут я остановился. От разговора с Гульотти у меня остался немного неприятный привкус. Я не понимал, с какой стати повел себя как ревнивый осел, но, несомненно, так на меня влияла Хлоя. Она выступила на совещании просто блестяще, и я это прекрасно знал, но будь я проклят, если после окончания университета она опустится до работы на такого человека, как Гульотти. Наверняка он бы весь день пялился на ее задницу и обращался с ней, как с лакомым кусочком плоти.

— Я слышала, что ты сказал.

Хлоя произнесла это чуть слышно, и поэтому я не сразу понял, что она заговорила со мной, а затем не сразу осознал, о чем именно она говорит. Мое сердце ухнуло куда-то вниз.

— Сказал когда?

Улыбнувшись, Хлоя наконец-то обернулась ко мне, и я с ужасом обнаружил, что она плачет.

— Что ты сказал Гульотти.

— Это звучало собственнически. Извини.

— Звучало собственнически… — пробормотала она, вновь отворачиваясь к окну. — Это звучало пренебрежительно — по твоим словам выходило, что я наивная дурочка! Ты вел себя так, словно вся встреча была для меня лишь упражнением. И я чувствую себя глупо из-за того, что так подробно описала ее тебе вчера. Я ведь считала, что это по-настоящему.

Негромко рассмеявшись, я накрыл ее ладонь своей.

— Парни вроде Гульотти очень самолюбивы. Им необходимо чувствовать, что важные люди к ним прислушиваются. Ты сделала все, как надо. Просто он хочет, чтобы именно я передал ему официальный контракт.

— Но это абсурдно. И ты подыграл ему, использовав меня как пешку.

Я удивленно моргнул. Именно это я и сделал. Но ведь таковы правила игры.

— Ты моя практикантка.

Резко засмеявшись, она снова повернулась ко мне.

— Ну конечно же. А ты все это время неустанно хлопотал о моей карьере.

— Разумеется.

— Откуда ты знаешь, что мне надо набраться опыта? Ты практически не видел, как я работаю, до вчерашнего дня.

— Стопроцентная неправда, — я покачал головой, чувствуя, что начинаю сердиться. — Я знаю это, потому что наблюдал за всем, что ты делаешь. Я не хочу наваливать на тебя дополнительные обязательства, поэтому сохраняю контроль над этим проектом. Но ты отлично справилась на встрече, и я очень горжусь тобой.

Закрыв глаза, она откинула голову на спинку сиденья.

— Ты назвал меня «девочкой».

— В самом деле? — Порывшись в памяти, я понял, что она права. — Наверное, я просто не хотел, чтобы он увидел в тебе деловую женщину в обличье секс-бомбы, которую он сможет нанять и трахать дни напролет.

— Господи, Беннетт. Ты такой козел! Может, он хотел нанять меня, потому что я способна хорошо справляться с работой!

— Я прошу прощения. Я повел себя как ревнивый дурак.

— Ревнивыми дураками меня не удивишь. Но ты вел себя так, словно сделал мне одолжение. Словно снизошел до меня. Не уверена, что сейчас подходящий момент для еще одного урока по этике отношений между боссом и практиканткой.