Лекарство от смерти, стр. 27

Они прошли три квартала в полном молчании. Свернули налево. Было душно, Томас весь покрылся потом, а стоило утереть со лба испарину, как патрульный стукнул его по затылку рукояткой пистолета.

— Хватит дергаться. Не ровен час, я занервничаю и сделаю тебе дырку в голове.

Только невероятным усилием воли Томас заставил себя молчать. Всюду валялся мусор, стены домов на уровне человеческого роста были обклеены постерами: предупреждения о Вспышке, портреты Советника Пейдж, закрытые многослойными граффити. На перекрестке — пока не загорелся зеленый свет — Томас успел прочесть надпись на еще свежем, незакрашенном плакате:

Дальше говорилось об инкубационном периоде в пять — семь дней; среди ранних симптомов назывались: раздражительность и неуравновешенность, за которыми следуют слабоумие, паранойя и крайняя агрессивность. Все эти проявления болезни Томас неоднократно видел воочию, когда пересекался с шизами.

Красный подтолкнул Томаса в спину, и они пошли дальше. Томас все никак не мог забыть страшного содержания плаката. Та часть, в которой сообщалось о рукотворной природе Вспышки, вызвала смутное чувство, будто Томас знает, о чем речь. Прямым текстом ничего сказано не было, однако между строк он нечто увидел, и на мгновение захотелось вернуть себе память.

— Почти пришли.

Голос патрульного вернул Томаса на землю. Увидев совсем недалеко, в конце квартала, белую машину, Томас принялся отчаянно соображать — как выкрутиться? Вряд ли поездка с патрульным закончится добром. Но и на пулю нарываться не хочется.

— Сейчас ты тихо сядешь на заднее сиденье, — произнес Красный. — У меня там наручники припасены. Ты их сам на себя наденешь. Справишься? Обойдемся без глупостей?

Томас не ответил, цепляясь за надежду: вдруг Минхо и остальные где-то поблизости и думают, как его спасти? Надо отвлечь внимание патрульного, потянуть время.

Наконец они подошли к белой машине. Патрульный — постоянно держа Томаса на мушке — приложил к окну с водительской стороны ключ-карту. Щелкнули замки, и он открыл заднюю дверь.

— Полезай внутрь. Без геройства.

Томас медлил, украдкой оглядывая улицу — никого и ничего, только… что это? Краем глаза он уловил какое-то движение. Невдалеке по воздуху пролетел гудящий аппарат размером с легковушку, развернулся и направился в сторону Томаса.

Коп-машина.

— Я сказал, полезай внутрь, — повторил патрульный. — Браслеты в бардачке посередине.

— Вообще-то к нам летит коп-машина.

— Да, и что? Она просто совершает облет, следит за порядком. Оператор на моей стороне, то есть сегодня не твой день, здоровяк.

Томас тяжело вздохнул. Попытка отвлечь патрульного не удалась.

Где же друзья? Оглядевшись в последний раз, Томас полез в салон машины. В следующий миг раздался грохот пулеметной очереди. Патрульный, дергаясь и корчась, пятился. Пули рвали его в клочья и высекали искры из металлического респиратора. Красного прижало к стене ближайшего дома; пистолет выпал из руки, маска слетела.

Патрульный осел и завалился на бок. В глазах его застыли удивление и ужас.

Грохот стих. Томас замер, ожидая, что его расстреляют следующим. Коп-машина тем временем опустилась у самой раскрытой двери. Эти штуковины автоматические, но огневая мощь у них будь здоров. Из динамика на крыше беспилотника раздался голос:

— Вылезай, Томас.

Юноша задрожал. Этот голос он узнал бы где угодно.

К нему обращался Дженсон. Крысун.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Удивлению Томаса не было предела. Оправившись немного, он вылез наружу. Коп-машина зависла в воздухе совсем рядом. Открылась боковая панель, и с экрана монитора на Томаса взглянул Дженсон.

Какое облегчение… Самого Крысуна на борту нет. Зато он через глазок камеры скорее всего видит Томаса.

— В чем дело? — спросил наконец Томас, все еще под впечатлением. На мертвеца он старался не смотреть. — Как вы меня нашли?

— Поверь, поиски потребовали немалых усилий и вдохновения, — как всегда пафосно сказал Дженсон. — Кстати, я только что спас тебя от охотника за головами. Не стоит благодарностей.

Томас хохотнул.

— Он от вас и ждал награды! Чего вы хотите?

— Буду откровенен, Томас. Единственная причина, по которой мы не явились за тобой в Денвер, — это астрономически возросший риск заражения. Я вынужден соблюдать осторожность. Настоятельно советую тебе вернуться в лабораторию и завершить тесты.

С какой стати?! Нашел дурака! Впрочем, кричать и спорить не следует. Труп патрульного — довольно красноречивая демонстрация силы, вести себя надо как минимум не вызывающе.

— Зачем мне возвращаться?

Сохраняя бесстрастное выражение, Дженсон ответил:

— Обработав данные, мы наконец выбрали Последнего Кандидата. Это ты, Томас. Ты нужен нам, от тебя зависит будущее.

«Черта с два!» Но этими словами от Дженсона не отделаешься, поэтому Томас запрокинул голову, притворившись, будто думает.

— Покумекать надо, — сказал он.

— Рассчитываю на тебя. — Выдержав паузу, Крысун добавил: — Не могу не сообщить одной детали. Главным образом потому, что она повлияет на твое решение. Заставит осознать важность нашей просьбы.

Томас облокотился на крышу белой машины. Он вымотался — и физически, и душевно.

— Ну что там у тебя?

Дженсон поморщился, отчего еще больше напомнил крысу. Таким людям в радость сообщать дурные известия.

— Дело касается твоего друга Ньюта. Боюсь, ему грозит чудовищная опасность.

— Опасность? — Предчувствуя недоброе, Томас ощутил, как сводит желудок.

— Ты ведь в курсе, что он болен Вспышкой, и даже видел первые ее проявления?

Томас кивнул и вспомнил вдруг о записке в конверте.

— Да.

— Что ж, организм Ньюта довольно вяло сопротивляется вирусу. Еще до побега у него случались приступы ярости и расстройство внимания. Очень скоро Ньют начнет терять рассудок.

Сердце будто стиснула невидимая рука. Ньют лишен иммунитета, и Томас принял этот факт, но думал, что пройдут недели — если не месяцы, — прежде чем болезнь проявится в полную силу. Впрочем, Дженсон дело говорит: стресс и нагрузки спровоцировали ухудшение. А ведь Ньют совсем один, за чертой города…

— Ты бы мог спасти его, — тихо произнес Дженсон.

— Балдеешь, да? Тебе нравится издеваться над нами.

Дженсон покачал головой.

— Я всего лишь выполняю свои обязанности, Томас. И найти лекарство мечтаю больше остальных. Ну разве что за исключением тебя. Ты просто не помнишь этого.

— Сгинь.

— Надеюсь, приглашение ты примешь. У тебя есть шанс совершить великий подвиг, Томас. Жаль, что мы с тобой такие разные. Не забывай: надо спешить. Время уходит.

— Покумекаю на досуге. — Томас заставил себя повторить эту фразу.

Соглашаться с Крысуном неохота, однако иным способом время не протянуть. Если выбесить Дженсона, участь Томаса ожидает незавидная. Достаточно вспомнить патрульного — расстреляют из пулемета, и вся недолга.