Нос королевы, стр. 11

Хармони проснулась поздно и последней спустилась к завтраку.

— Чем это ты занималась вчера вечером? — спросил Морской Лев, тщательно разделывая копчёную селёдку.

— Да, — сказала Голубка, поклёвывая кукурузные хлопья, — что ты делала, дорогая? Слонялась по всему дому, разглядывала пол, потом бродила туда-сюда по саду?

— Я кое-что потеряла.

— Что?

— Пятидесятипенсовик.

Сиамская Кошка подняла взгляд от своего молока.

— Уж не тот ли старый пятидесятипенсовик? Это из-за него ты перевернула всё вверх дном? Почему мне ничего не сказала?

— А что?

— Он лежал на полу в твоей комнате. Я его увидела, когда проходила мимо двери, сразу же после твоего знаменитого появления на телеэкране. Должно быть, выпал через дырку в кармане, когда мама выносила твои гадкие штаны.

— И что ты сделала?

— Ну что я могла сделать — потратить? Видишь ли, Харм, я не воровка, что бы ты там обо мне ни думала, — сказала Мелоди с оттенком горечи.

— Ну ладно, где же он?

— Там, где ему и положено быть. Я кинула его в твою уродскую копилку.

Через мгновение Мелоди обнаружила себя заключённой в объятия, по силе равные объятиям Серебристого Гризли, и почувствовала на щеке — подумать только! — поцелуй.

— О, спасибо, Мелоди! Огромное спасибо! — крикнула Хармони и как вихрь вылетела из комнаты.

На лицах всех членов семьи читалось выражение полнейшего недоумения.

— В чём дело? — спросила мать.

— Понять твою младшую дочь невозможно, — пожал плечами отец.

— И весь этот шум, — сказала её сестра, — из-за совершенно обыкновенного старого пятидесятипенсовика. Ну и что же будет дальше?

Тем же утром, чуть позже, она узнала — что.

Хармони вытащила пробку из свиньи-копилки, и драгоценная монета очутилась в кармане её новых джинсов, но прежде она вывернула карман, чтобы убедиться, что он прошит крепко и надёжно. Теперь Хармони вспомнила о своём обещании.

— Следующее желание — для Сиси-дурочки, — сказала она Рэксу Рафу Монти. — Но мы не должны выдавать тайну. Я уверена, Гризли это не понравилось бы. Пожелать за неё должна я. И надо выведать, чего ей хочется.

Мелоди лежала на диване и читала американский журнал, когда услышала, что её зовёт младшая сестра.

— Что ты хочешь? — недовольно спросила она.

— Именно этот вопрос я и хотела задать тебе.

— О чём ты?

— Ну, вот представь, что ты могла бы загадать одно желание. Чего бы ты захотела?

— О, не будь глупенькой, Харм. Думать, что всё зависит от желания, — это ребячество.

— Но всё-таки представь, что это возможно — по волшебству.

— Ты просто младенец! Подумать только, верит в волшебство. Вздор это всё.

— Ну, Мелоди. Ну, понарошку. Что бы ты пожелала?

Мелоди, которой хотелось, чтобы её оставили в покое, нахмурилась и опять взялась за свой журнал.

— Да не знаю я, — с раздражением сказала она.

— Ну, Мелоди!

— О Господи! Я… хотела бы уехать в Америку.

В курятнике Хармони советовалась с Рэксом Рафом Монти и Анитой.

— Понимаете, дело не в том, возможно это или нет. Нос королевы может выполнить любое желание, но только надо всё как следует обдумать. Ведь если просто сказать «Я хочу, чтобы Мелоди уехала в Америку», это может означать навсегда. Положим, было бы неплохо, но по отношению к маме и папе нехорошо. И в конце концов, — сказала Хармони, поднимая пятидесятипенсовик к свету, — это она нашла тебя. — Хармони наклонила монетку, и королева ей улыбнулась.

Наконец Хармони составила фразу, которая оказалась такой длинной, что пришлось пойти в комнату и записать её. Она заперла листок бумаги в ящик письменного стола, где хранила альбом со своими рисунками, и решила, что после ланча, точнее, после дальней прогулки на «Ледоколе», прочтёт ещё раз и посмотрит, всё ли там правильно.

После чая Хармони поднялась к себе в комнату, села на кровать и, убедившись, что фраза записана верно, потёрла край монетки напротив носа королевы:

— Я хочу, чтобы моя старшая сестра, Мелоди Паркер, смогла поехать — но чтобы не очень надолго и чтобы это не стоило ей денег — в Америку.

Она положила монету в карман и легла на кровать, думая о двух оставшихся желаниях. Внизу зазвонил телефон, и до неё донёсся голос матери, взявшей трубку. Она услышала, как мама зовёт Мелоди, и потом взволнованный голос сестры, хотя слов нельзя было разобрать.

Спустя минуту Хармони услышала, что её зовут.

— В чём дело? — спросила она, перегнувшись через перила.

Внизу, в холле, Сиамка улыбалась во весь рот, словно Чеширский Кот.

— Харм! Харм! — крикнула она. — Ты не поверишь! Позвонила мамина сестра, тётя Джессика, — ну, ты знаешь, моя крёстная, она замужем за американцем, — и они хотят, чтобы я прилетела к ним, в Калифорнию, в следующий вторник на целых две недели! Представляешь, они собираются заплатить за билет и за всё остальное! Ну не чудо ли это? Можно подумать, что ты волшебница!

ГЛАВА 8

«Уступи дорогу»

Два дня — это был уик-энд — в доме Паркеров у всех было приподнятое настроение. Мелоди радовалась предстоящей поездке. Миссис Паркер была довольна, потому что Мелоди радовалась. Мистеру Паркеру доставляло удовольствие, что миссис Паркер довольна. А Хармони было приятно сознавать, что благодаря ей воцарилась эта необычайно лучезарная атмосфера.

— Или скорее, — как она сказала своим слушателям в курятнике, — благодаря носу королевы.

Она вынула монету из кармана новых, пока ещё совершенно розовых джинсов и начала забавляться, меняя выражение королевского лица.

— В школе, — поведала она королевскому профилю, — меня иногда называют «любопытная Паркер» [8].

На лице королевы появилось выражение неодобрения.

— Видите ли, это просто шутка, из-за моей фамилии. Вообще-то я не особенно любопытна и не сую нос куда не следует.

Выражение королевского лица немного смягчилось.

— Ну а ваш нос, он «королевский — не римский, не вздёрнут, а прям».

Королева усмехнулась.

— Что же попросить его на этот раз — вот в чём вопрос…

Хармони спрашивала себя об этом и в последующие дни. Мелоди улетела в Америку. Для неё нашлось место на ближайшем рейсе. Паркеры усадили её в самолёт, а потом стояли вместе и смотрели, как большущий лайнер оторвался от земли и поднялся над Хитроу.

По пути домой Хармони молча сидела на заднем сиденье. Её молчание родителями было истолковано неверно.

— Скучаешь о ней, да, дорогая? — проворковала Голубка.

Вместо ответа последовала серия быстро сменяющих друг друга гримас — Начинается! потом Я Терпеть не Могу Мою Сестру и в заключение Моя Мать Сведёт Меня с Ума.

Морской Лев в водительское зеркало увидел это представление.

— Не дурачься, Хармони! — рявкнул он.

Хармони пригнулась за сиденьем, состроив гримасу Не дурачься, Хармони, и не распрямлялась, пока не перешла к Никакими Пытками не Заставишь Меня Это Сделать и под конец — к Скрытой Насмешке. После этого она вынырнула без всякого выражения на лице.

— Твоя младшая дочь… — вздохнул Морской Лев, бросив многозначительный взгляд на Голубку.

Вечером Хармони пасла Аниту в саду, покачивая Рэкса Рафа Монти в руке. На лице застыло выражение Сосредоточенно Думаю. Итак, одно желание потрачено впустую, одно ушло на Мелоди; для неё самой нос королевы исполнил три желания. И только одним из них было животное. Не то чтобы она сожалела о часах или «Ледоколе», они потрясающие. Но, когда она впервые разговаривала с дядей Джинджером, когда он сказал, что немного разбирается в волшебстве и, пожалуй, мог бы ей помочь, тогда она мечтала только о животных, чтобы их было много, всяких-всяких.