Рауль, или Искатель приключений. Книга 1, стр. 60
– Этот молодой человек очарователен! – прошептала Эмрода, с меланхолическим видом потупив свои прекрасные глаза, которые были устремлены на Рауля, пока говорил Бенуа.
– Берегитесь, душечка! – возразил последний. – Пожалуй, вы не шутя влюбитесь в кавалера Рауля де ла Транблэ!..
– Может быть…
– Что вы сказали?..
– Я сказала: может быть.
– Что же вы будете делать в таком случае?
– Я спасу этого молодого человека и вырву его из ваших когтей!..
– Извините, моя милая, мне кажется, что вы забыли..
– Что?
– Одну статью в уставе нашего общества…
– Какую?
– А вот эту: «Если кто-нибудь из нас изменит интересам общества и будет способствовать неудаче предприятия, начатого нами, этот вероломный сообщник будет исключен, и каждый из нас даст клятву преследовать его всегда и повсюду своей ненавистью и мщением»…
Эмрода опустила голову и ничего не отвечала.
– Теперь вспомнили? – спросил Бенуа лукаво.
– Да, – прошептала девушка.
– Очень хорошо!.. Не будем же более говорить о вещах бесполезных, и если вас ждут где-нибудь в другом месте, ступайте, милое дитя, я вас не удерживаю…
– Когда я вам буду нужна?..
– Завтра.
– В котором часу?
– В двенадцать.
– Где?
– Здесь.
– Приду непременно.
– Надеюсь…
– Прощай, старый черт!
– Прощай, очаровательный бесенок!
Эмрода набросила на плечи плащ из простой материи, закрыла капюшоном лицо, что придало ей внешность гризетки, возвращающейся с работы, бросила на Рауля последний томный и почти печальный взгляд и вышла. Николас Бенуа опять сел напротив кавалера и принялся пить,
Было около полуночи, когда мнимый купец, найдя, что гость его довольно поспал, встал из-за стола и опрокинул стул. Рауль проснулся, глаза его были еще сонные, и совершенный беспорядок господствовал в его мыслях.
– Что это? – прошептал он. – Где я?
– У вашего лучшего друга, – отвечал Бенуа медовым голосом.
Звук этого голоса заставил Рауля опомниться. Он с удивлением осмотрелся кругом. Бенуа понял этот взгляд и сказал, улыбаясь:
– Гости наши уехали, племянница легла, мы одни…
– Я заснул! – вскричал Рауль в смущении.
– И прекрасно сделали, мой юный друг!.. Разве вы здесь не как дома?..
– Но ваша племянница и эти господа… что могут они подумать обо мне?..
– Они подумают, что вы устали от продолжительного путешествия верхом и уступили непреодолимому сну… Вот и все!.. Ничего не может быть проще!
– Вы удостоверяете меня, что они не получили обо мне слишком невыгодного мнения?..
– Клянусь вам честью!..
– Ах! Вы меня успокаиваете немножко…
– Успокойтесь совершенно!..
– Теперь, любезный хозяин, позвольте мне поблагодарить вас за ваше любезное гостеприимство и проститься с вами…
– К чему вы торопитесь?
– Уже поздно, а голова у меня тяжела.
– Когда я буду иметь честь увидеть вас?..
– Когда вы хотите?
– Чем скорее, тем лучше. Вы знаете, что завтра утром мы получим известие о вашем деле…
– Надеетесь вы, что оно удастся?..
– Не сомневаюсь нисколько…
– Но я не знаю, должен ли принять ваше великодушное предложение насчет десяти тысяч франков…
– Почему же?
– Боюсь употребить во зло…
– Дитя! Я предлагаю вам эти деньги от всего сердца; притом сам не знаю почему, но мне кажется, что вы как будто принадлежите к моему семейству…
Этот слишком ясный намек на возможность брака Эмроды и Рауля заставил забиться сердце молодого человека. Он опять схватил руку Бенуа и пожал ее.
– По всей вероятности, – продолжал Бенуа, – завтра утром я увижу майора, около полудня заеду к вам, и если у вас не будет других планов, вы поедете со мной повидаться с моей племянницей, которая будет очень рада вас видеть…
– Вы думаете? – спросил Рауль с восторгом.
– Я хочу доставить ей самой удовольствие сказать вам об этом…
Этими словами окончился разговор. Бенуа и Рауль отправились на бульвар. Там Бенуа простился с кавалером, который остановил портшез и велел отнести себя в гостиницу «Золотое Руно».
Верный данному приказанию, Жак не оставлял своего поста. Он сидел на чемодане, в котором заключалось все состояние его господина, и держал в обеих руках по пистолету, готовый выстрелить в каждого, кто захотел бы войти насильно в комнату, вверенную его охране.
– Все ли благополучно? – спросил Рауль.
– Все, кавалер.
– Никто не приходил?
– Никто.
– Хорошо. Ступай, мой милый, ты уже мне не нужен.
Жак не заставил повторить этих слов, которые снимали с него тяжелую ответственность и возвращали ему право спать спокойно. Рауль остался один. Он осмотрел пистолеты, положил их на стол возле своей кровати, лег, погасил свечу и заснул почти в ту же минуту глубоким, благодетельным сном. Самые приятные сны, сны любви и счастья, снились ему на этот раз.
Сначала Раулю казалось, будто маленькая и узкая комната, в которой он находился, превратилась вдруг в веселый сад, настоящий оазис зелени, напитанной благоуханием цветов; сладостное пение птиц делало из этого сада как бы жилище Гармонии. Только – странное дело! – в самой середине его, на мраморном пьедестале, вместо статуи стоял черный кожаный чемодан, в котором находилось сорок тысяч ливров. Среди чудес веселой природы чемодан этот производил странный эффект. Но вдруг с ним произошло неожиданное превращение. Черная кожа превратилась в белый мрамор. Чемодан принял форму раковины. Послышался шелест, похожий на журчание воды, и из раковины брызнул шумный ключ, превратившийся сначала в ручей, а потом в реку. Этот новый Пактол катил свои волны из чистого золота, потому что каждая капля воды, вытекавшая из фонтана, тотчас же превращалась в луидор. Де ла Транблэ с радостным изумлением присутствовал при этом неожиданном зрелище, как вдруг нежная, почти небесная музыка раздалась в воздухе, между тем, как гармонический голос пел строфы, которые можно было бы передать таким образом:
«Наяда золотой реки явится в этих местах! Слава ей! Птицы, пойте самые сладостные ваши песни; цветы, разливайте ваше сладостнейшее благоухание! Вот наяда золотой реки!..»
Наяда наконец показалась. Она была прекрасна своей молодостью, прекрасна своими божественными прелестями, прекрасна в особенности своим нарядом, который присвоили себе богини из кокетства. Рауль вскрикнул от изумления и восторга. Он узнал Эмроду.
Старый тритон следовал за перламутровой и лазоревой раковиной, которая служила тропом и человеком юной богине. Длинная белая борода и тростниковая корона этого полубога не скрывали спокойных черт Николаса Бенуа. Как только он приметил Рауля, он вышел из реки, отряхивая золото, струившееся с его крепких членов, подошел к молодому человеку и пожал ему руку с совершенно человеческим добродушием.
– Кавалер, – сказал он, – вы любили мою племянницу, когда она была женщиной? Не правда ли?
– Более моей жизни! – вскричал Рауль.
– А теперь, когда она сделалась богиней?..
– Обожание примешивается к моей любви, но в моем сердце ничего не изменилось.
– Очень хорошо! Так женитесь же на ней!
– На богине? Такое счастье, без сомнения, мечта!
– Нет, и доказательством служит то, что великий жрец Нептуна ждет вас вон там, чтобы совершить ваш союз… Невеста в нетерпении… Не заставляйте ее ждать… Ах! я забыл вам сказать, что моя племянница приносит вам в приданое золотую реку и что вы будете богаче всех земных королей, сокровища которых составляют несколько жалких миллиардов!.. Война опустошает их сундуки!.. Ваши же со кровища наполнят океан!..
Рауль пошел за старым тритоном и женился на Эмроде перед жертвенником Нептуна.
Этот сон продолжался всю ночь.
XIX. Обман
Было около десяти часов утра, когда веселый солнечный луч разбудил кавалера де ла Транблэ. Молодой человек, внезапно оторванный от обольстительного сновидения, спрыгнул с постели и осмотрелся вокруг с некоторым беспокойством.