Смерть из компьютера, стр. 17
Я не смела обернуться. Агнет назвала своего парня Безликим, и мне было страшно смотреть в его сторону. Во что превратил лицо своего создателя этот чудовищный мир, каким стал этот человек после гибели?
– А по-моему, эта красотка на кого-то похожа. И где только я видела эти белые локоны и злобный взор?
– У тебя хорошая зрительная память, Агнет. Впрочем, неудивительно, что ты ее запомнила. Однажды встретив эту дрянь, ее невозможно забыть. Помнишь тот день, когда ты зашла ко мне на работу?
– Да.
– Тогда ты имела «удовольствие» познакомиться с моей непосредственной начальницей Илоной Берсеньевой.
– Так это она?! Конечно! И как я сразу не узнала?
– Да, я использовал облик этой гадины, что загубила мою карьеру и жизнь. Наши жизни. Кстати, а кто это с тобой, Агнет? Опять мелюзгу притащила? Сколько раз говорить, что новичкам с низким уровнем здесь делать нечего. И как ты обходишь блокировку?
– Это Таня, моя подруга. И она живая.
– Живая? – Интонации мужчины, на которого я так и не посмела взглянуть, изменились, в голосе послышалось неподдельное удивление. – В каком смысле живая?
– В самом прямом.
Набравшись смелости, я все же обернулась, отважившись взглянуть на создателя кошмарного мира. Воображение подсказывало, что сейчас я увижу чудовище с черной дырой вместо физиономии, однако передо мной стоял обычный парень в джинсах и свитере, с нормальными чертами достаточно привлекательного лица. Почему же его прозвали Безликим?
– Здравствуйте! Я действительно живая. Меня еще не успели убить.
– Не волнуйся, это вопрос времени. И что же тут делаешь, живая Татьяна?
– Я пришла попросить вас переделать игру. Сделайте так, чтобы в ней никого не убивали, а еще лучше, вообще уничтожьте ее.
– Вот как… Старая песня. Предлагаешь мне совершить самоубийство, повеситься на компьютерном кабеле? Я здесь живу, деточка, и, как ни верти, это вполне реальная жизнь, пусть и внетелесная.
– Это я уже поняла. Потому и прошу, измените правила игры, сделайте так, чтобы в нее не могли вступать новые игроки. А для тех, кто уже попал сюда, устройте счастливую жизнь, без ежедневных убийств и потоков крови. Например, превратите «Ухмылку мертвеца» в ферму. Пусть все сажают клубнику и лилии, строят ветряные мельницы и живут в семейных коттеджах.
– Смотрите, маленький гений пришел, сейчас он с пионерским энтузиазмом объяснит, как решить все проблемы!
Безликий Программист говорил зло и возбужденно, но при этом его лицо оставалось совершенно бесстрастным, словно у обретшего дар речи трупа. Наверное, он носил искусно сделанную маску, скрывавшую от посторонних глаз какую-нибудь чудовищную тайну. Равнодушный взгляд пугал больше гневного голоса, но я нашла в себе силы уверенно произнести:
– Люди не должны больше погибать. И вы можете избавить их от смерти.
– Считаешь, я здесь господом богом работаю, Татьяна? Поверь, я достаточно долго нахожусь здесь и успел о многом подумать. Всякое бывало. Несколько раз пробовал запустить программу саморазрушения игры, пытался заблокировать рассылку приглашений… Да мало ли еще что делал бездарный, никому не нужный программист, которого такие, как Берсеньева, в ломаный грош не ценили! И правильно делали! Я мнил себя гением, а начальству было плевать на мои идеи! Знаешь, каково это – семь лет вкалывать на компанию, отдавать ей все силы, талант, душу, обеспечивать им реальную прибыль, а потом… Для них собственные сотрудники – прах, пыль под ногами. Чертовы менеджеры, им все равно, чем управлять, без разницы, печешь ты хлеб, валяешь валенки или создаешь интеллектуальную собственность! Мне ничего от них не надо, кроме элементарного уважения. Пусть бы копейки платили, пусть бы сверхурочную работу навязывали, но уважали!
Привыкшая к таким рассуждениям Агнет с невозмутимым видом отошла в сторонку, уселась на диван рядом со смертельно опасной леди Б., а Безликий Программист продолжал возбужденно рассказывать о своих взаимоотношениях с работодателем, перестав обращать на нас внимание. Признаться, я немного заскучала, но вдруг он вновь обратился ко мне, и в его голосе сквозила тоска:
– Знаешь, Татьяна, после смерти появляется много времени для раздумий. И, кажется, я понял механизм произошедшего, хотя он не вмещается в рамки того, что принято называть здравым смыслом. После разговора с Берсеньевой я был обижен на весь белый свет, душу переполняли гнев и ненависть. Я начал работать над игрой, чтобы доказать начальству, какие они идиоты. Я жаждал реванша, люто ненавидел их. Не представляю, каким образом этот жгучий яд, разъедавший душу, слился с программным кодом, но ненависть и обида стали сутью игры. Поэтому ее нельзя кардинально изменить, превратить в сладкий кисель, где все пляшут от радости. «Ухмылка мертвеца» – это темный мир. Только так. Хочу я этого или нет. Игра жаждет новых смертей, она не позволит заблокировать рассылку приглашений. Ей нравится убивать пользователей, причинять все новые и новые страдания. В моих силах только создавать новые этажи и населять их отвратительными чудовищами. При жизни я был рабом компании, теперь – собственной интеллектуальной собственности. Впрочем, это уже не важно… Хочешь дельный совет, живая Татьяна? Беги из игры и не пытайся ничего изменить. Фильмы и игры заканчиваются финальной битвой со злом, где оно предстает в виде конкретного персонажа, которого пусть и с трудом, но все же можно уничтожить. Но в «Ухмылке мертвеца» не предусмотрен финал и нет главного злодея. Здесь нет места геройству, участники игры могут только повышать свой уровень и статы. Проваливай отсюда, несостоявшаяся героиня!
Безликий Программист говорил искренне, и у меня не было причины сомневаться в правдивости его слов. Но легче от его откровений не становилось. Он не мог изменить игру, а я не могла убедить Толика, каждый из нас был по-своему бессилен. А люди гибли и гибли, и никто не мог остановить победоносное шествие «Ухмылки мертвеца» по социальным сетям.
– Думаю, если все одновременно перестанут пользоваться компьютерами, игра сдохнет. Но чтобы это произошло, вначале должен случиться конец света, – произнес Безликий Программист и занял место у своего компьютера, давая понять, что разговор окончен. – Удачной игры!
– А мне понравилась твоя леди Б., – Агнет поправила золотистую прядь волос манекена. – В ней чувствуется стиль. Она намного лучше этих бесконечных клыкастых уродов с когтями и щупальцами.
– Посмотрим, как ты заговоришь, когда встретишься с ней в бою, – пробурчал программист, и его пальцы быстро застучали по клавиатуре.
Я поняла, что мы должны оставить его одного.
Глава VI
Кто ты, Катерина?
– Таня!
– Да? – Я вскинула голову, возвращаясь в реальность. Оказывается, все происходило за ужином, вилка в моей руке машинально скребла по тарелке, а мысли были где-то очень далеко.
– Танюшка, что с тобой творится?
– Извини, мама, я немножко задумалась. Но сырники были очень вкусными. Ты о чем-то спрашивала?
– Не сырники, а оладьи. Ты даже не заметила, что съела. Вообще-то я просила тебя передать сахарницу, но дело не в этом. Дело в том, что в последнее время на тебя больно смотреть. Ты таешь на глазах, ушла в себя, словно находишься не здесь. Что тебя гнетет? Неужели все из-за Толика? Или опять ты встретила «Катерину»?
На самом деле, сидя за обеденным столом, я ломала голову над тем, почему могу видеть игру, как мертвые. Что это – случайность? Совпадение? Почему это происходит именно со мной? В голову лезли отвратительные воспоминания о фальшивой сестре, живущей в мире Зазеркалья, и прочих пережитых кошмарах. Не каждому дано было общаться с собственным отражением или переноситься в виртуальный мир компьютерной игры. Может быть, я просто потихоньку сходила с ума? Вполне вероятно, все, что я видела и чувствовала в последние годы, происходило исключительно в моем мозгу и не имело ничего общего с реальностью.
Звякнули тарелки в раковине, зашумела струя воды, с напором вытекавшая из крана, – так и не дождавшись моего ответа, мама начала мыть посуду, лицо при этом у нее было мрачное и сосредоточенное. Наверное, она гадала, как поступить со своей странной, непутевой дочерью, переставшей отличать действительность от бредовых видений.