Сокровища Рифейских гор, стр. 12
В Каслях издревле залегали тонкие кварцевые пески. Благодаря особым свойствам местных песков и глины формовочные смеси здесь получались на редкость пластичными, податливыми, позволяющими запечатлеть самые сложные, прихотливые формы, передавать мельчайший рельеф.
Вот об этом-то и речь. А ты говоришь — раки варёные…
«Фигурка сама в чугун не заскочит»
Над чугунной скульптурой (впрочем, как и над бронзовой) работает не один человек. Кроме скульптора-автора модели, над ней поочерёдно трудятся формовщик, чеканщик и мастер по окраске. Вот и Павел Петрович Бажов — в уже упомянутом нами сказе «Чугунная бабушка» — точно и с юмором подмечает: «Тоже ведь фигурка, сколь хорошо её ни слепит художник, сама в чугун не заскочит. Умелыми да ловкими руками её переводить доводится.
Формовщик хоть и по готовому ведёт, а его рука много значит. Чуть оплошал — уродец родится. Дальше чеканка пойдет. Тоже не всякому глазу да руке впору. При отливке, известно, всегда какой ни на есть изъян случится. Ну, наплывчик выбежит, шадринки высыплет, вмятины тоже бывают, а чаще всего путцы под рукой путаются. Это плёночки так по-нашему зовутся. Чеканщику и приходится все эти изъяны подправить: наплывчики загладить, шадринки сбить, путцы срубить. Со стороны глядя, и то видишь — вовсе тонкое это дело, не всякой руке доступно.»
Чугунная скульптура, как бы она хорошо ни была отформована, после отливки выглядит незаконченной: её поверхность требует доработки. Но стоит чеканщику, применив свой инструмент, обработать поверхность, подчеркнуть форму волос, глаз, удалить ненужные пылинки, щербинки, оспинки — как скульптура примет вид художественного произведения.
Полную завершённость каслинская скульптура обретает после окраски. «Бронзировка да покраска проще кажутся, а изведай — узнаешь, что и тут всяких хитростей-тонкостей многонько».
Словом, кроме песка, глины да чугуна ещё руки нужны умелые.
Каслинский павильон: краткая история «русского чуда»
Самое знаменитое произведение каслинцев — чугунный павильон, выполненный по проекту архитектора Е.Е.Баумгартена. Это сложное и богато декорированное произведение считается самым крупным архитектурным сооружением в мире, отлитым из чугуна.
Зачем железоделательному заводу чугунные кружева?
Может быть, ты думаешь, что в Каслях — как научились чугунные фигурки ваять, — с тех пор только и делали, что художественным литьём занимались? Не тут-то было! Хотя литьё, действительно, принесло здешним мастерам мировую славу, оно никогда не было основной продукцией Каслинского чугунолитейного и железоделательного завода.
По сведениям Уральского горного управления в 1882 году заводом было выплавлено чугуна «штыкового, в крохах и припасах» — 964 448 пудов, произведено «ваграночного литья» — 101 450 пудов, а «кабинетных вещей» отлито всего 251 пуд; в 1892 году произведено 1 378 984 пуда чугуна, выпущено 158 560 пудов «ваграночного литья» и только 642 пуда «кабинетных вещей».
Девятьсот тысяч — это тебе не двести пудов, а полтора миллиона — не шесть сотен! Сам понимаешь, и доходы несопоставимы. Зачем заводчики вообще художественным литьём занимались? Думаешь, из любви к искусству? Может быть… Однако, были и другие причины, более весомые для человека с практической жилкой. А уральским заводчикам в практичности и смётке не откажешь.
Чугунный павильон каслинские мастера соорудили специально для Всемирной художественно-промышленной выставке в Париже, которая проходила в 1900 году.
Так принято — все участники больших международных выставок своими силами сооружают временные выставочные помещения, а внутри — располагают свои экспонаты. Люди заходят, рассматривают. Когда выставка закончится — павильоны разберут, вот и всё.
В Каслинском чугунном павильоне на обозрение широкой публики были выставлены образцы продукции Кыштымского горного округа. Однако павильон и сам по себе оказался настоящим выставочным экспонатом! Чугунный, а издали поглядишь — как будто из кружева соткан. Весь мир удивили каслинские мастера — сложностью, мастерством, феноменальным качеством работы.
Когда погасли огни Парижской выставки, павильон разобрали и отправили обратно на Урал, в Касли. Многие годы ящики так и не распаковывались, и вплоть до конца гражданской войны пролежали в подвале дома управляющего заводом…
Зато дипломы и медали, восторженные отзывы прессы и широкая реклама в газетах принесли Каслинскому заводу мировую славу преуспевающего предприятия.
За два года до триумфа
Готовиться к намеченной на 1900-й год Парижской выставке на заводе начали заблаговременно. Заказали проект выставочного павильона молодому петербургскому архитектору Е. Е. Баумгартену. В конце 1898 года он прислал в Касли чертежи и рисунки «павильона-дворца».
К работе над ним привлекли лучших мастеров. Модельщики «первой руки» переносили рисунки на дерево и резали по ним модели. По этим моделям отливали уже модели бронзовые (бронза, в отличие от дерева, хорошо сохранялась при многократных формовках). Бронзовые модели переходили в руки чеканщиков, а уж затем по ним формовщики и литейщики отливали чугунные детали. Наконец, чугунные детали поступали к чеканщикам, наносившим последние штрихи.
Многие детали каслинского павильона сохранили на оборотной стороне личное клеймо формовщика — первую букву имени и фамилию. Шестнадцать мастеров оставили свои «автографы» на чугунных рельефах.
Наступила осень 1899-го. К этому времени все многочисленные части «чугунного дворца» — а их около трёх тысяч! — уже отлиты и готовы к сборке.
Теперь нужно было собрать павильон, тщательно подогнать детали, определить места их крепления к каркасу, исправить мелкие недоработки. Дождался своего часа и мастер по окраске художественного литья: выкрасил все детали однотонной чёрной «вахромеевской» сажей.
Всё своё — с собой!
Окрашенные детали аккуратно упаковали в ящики и отправили в Париж. Вместе с ними в столицу Франции поехали и каслинские умельцы: модельщики и чеканщики, формовщики и литейщики, плотники и глиномёсы, — без них привезенный в Париж павильон остался бы лежать в ящиках. Ведь никто другой не смог бы его собрать!
В Каслинском музее художественного литья есть фотография 25 рабочих, направляющихся на Парижскую выставку, сделанная во время их краткой остановки в Сарапуле. На ней все без исключения мастеровые, — и бородатые, и безусые, — одеты в новые шубы с бобровыми и каракулевыми воротниками и такие же шапки и папахи: перед отъездом хозяева заводов приодели своих работников. Кроме того, всем им сшили костюмы из черного плиса и выдали новые сапоги.
В Париж везли не только павильон и образцы продукции заводов, но и, чтоб избежать конфуза, все необходимое для отливки любой детали, случайно сломавшейся в пути: древесный уголь, чугун в слитках, формовочные тонкие пески, различный инструмент и оснастку.
В Париже
Многолюдный сверкающий Париж поразил каслинцев широтой и размахом Всемирной выставки, вошедшей в историю как «выставка века». Около полусотни выставочных комплексов были заполнены разнообразными диковинами из многих стран мира.
Каслинский чугунный павильон собрали в здании отдела горного дела и металлургии, в центре второго этажа, прямо под огромным стеклянным куполом, и был со всех сторон прекрасно освещён.
В середине апреля 1900 года архитектор Баумгартен писал из Парижа: «Место, отведенное наверху, прекрасно, положение павильона очень выгодно: он виден отовсюду… Что касается исполнения, то оно хорошо совсем, если бы опять не злоупотребления сглаживаниями, чеканкой и, главное, чёрным цветом, сильно напоминающим сапоги, хорошо вычищенные ваксой. Тут я думаю несколько поправить, введя местами бронзировку и плесень, что берется сделать собственноручно Богач, находящийся здесь… Наш павильон, по общим отзывам, будет гвоздём отдела…»