Когда она сказала да, стр. 62
На ведущей к дому дорожке они встретили Беатрис, которая несла бульон для раненой.
— Миссис Нельсон! — приветствовал доктор.
— Доктор, — рассеянно улыбнулась Беатрис и поспешила к входу. Рен втайне обрадовался, что Калли не останется одна.
Доктор кивнул в сторону Беатрис:
— Прекрасная женщина! Не знаю, что деревня делала бы без нее.
— Но почему? — пробормотал Рен без особого интереса.
Доктор долго смотрел на него:
— Сэр Лоренс, вы прожили здесь несколько лет. Но ничего не знаете о местных людях.
Рен почти не расслышал предостерегающих ноток в его голосе, но старые навыки не дали расслабиться.
— То есть? — насторожился он.
Доктор поджал губы.
— Наследник Эмберделла был наконец найден, но люди привыкли считать настоящим наследником Генри Нельсона, а его жену — хозяйкой поместья, — устало вздохнул он. — Деревенские жители не любят перемен. А тем более, перемен к худшему. Этот браконьер… вы его видели? Уверены, что он не из местных?
Рен ошеломленно уставился на доктора. О таком он не подумал. Для него деревня была источником продуктов, а иногда и каких-то ремонтных работ, что бывало крайне редко. Но деревня — это люди, а люди чертовски опасны.
— Бал был попыткой жены исправить ситуацию.
— Судя по тому, что я слышал, у нее почти получилось.
Доктор закутался в пальто и надвинул на лоб шляпу:
— Сэр Лоренс, вы хозяин Эмберделла. Я не могу указывать вам, что делать. Но предлагаю проверить местное население.
— Были и другие попытки, — признался Рен, — но это первое открытое нападение.
Он не мог объяснить, но это покушение чем-то отличалось от остальных. За этой мушкетной пулей кроется настоящая ярость.
Доктор ушел, но сомнения, которые он посеял в мозгу Рена, остались. Он задумчиво направился в комнату Калли, даже не заметив спускавшуюся мимо него Беатрис.
Беатрис стояла в тени лестничной площадки. Доктор Сноу — человек умный. Судя по тону, он точно знал, кто пытался убить Калли. Или нет?
Беатрис схватила со стула плащ и выбежала в сырой вечер.
Рен сидел на кровати Калли. Она спала, лежа на боку, слабая и бледная. Он нежно отвел локон с ее лба. Она ненавидела свои вьющиеся волосы, а ему нравились золотистые пружинки, нравилась та пружинка, которая сидела в самой Калли.
Сердце болело при воспоминании о ее прогулках по округе и танце на дороге. Будет ли она когда-нибудь снова танцевать?
«Инвалид». Навсегда прикована к постели. Вечно больная…
Что бы там ни думал доктор, Рен знал, что пуля была предназначена для него. Калли просто встала на пути этой пули.
Она всегда вставала на пути, вставала между ним и одиночеством, которого он жаждал. Упорно вставала перед ним и подбоченивалась каждый раз, когда слышала его горький отказ.
— Это чертовски раздражает, — прошептал он ей, наклоняясь, чтобы поцеловать в лоб. Закрыл глаза и попытался внушить ей упорное желание жить.
— Я люблю Рена.
Эти порожденные опиумом слова вонзились в него, как ее дурацкая сабля. Она не может любить его. Это немыслимо.
— Я люблю тебя, Калли.
Он сказал это, потому что она все равно не услышит и не вспомнит.
В окно донесся стук копыт и отчаянный скрип экипажа, готового вот-вот развалиться.
Он встал и подошел к окну.
И увидел старую колымагу, которую тащили древние лошади. Дверцы открылись, и оттуда высыпались чертовы Уортингтоны, как семена из разбитой тыквы.
И все что-то вопили. Рен увидел Дейда и мистера Уортингтона, помогавшего матери Калли выйти. Та откинула голову и заорала во весь голос:
— Атти!
Но у Рена не было времени обращать внимание на выходки Уортингтонов. Впустив всю компанию в гостиную, он напрямую объяснил, что Калли ранена, и не будут ли они так любезны поскорее убраться в Лондон и больше не надоедать ему?
Они в ужасе уставились на него, после чего стали переглядываться.
Шум поднялся такой, что Рена так и подмывало запереть всех в комнате и раз в день просовывать под дверь еду. Проклятый зоопарк!
Наконец он не выдержал. Они разбудят Калли своими перебранками!
— Немедленно заткнуться всем! — рявкнул он. Все тут же растерянно смолкли. Дейт что-то прорычал, но когда заговорила его мать, положил ладонь ей на руку, заставив замолчать, и повернулся к Рену.
— Объясните, что случилось с Калли.
Рен так и сделал, но понял: они знают что-то такое, чего не знает он.
— Доктор ушел час назад. Мушкетную пулю вынули, но…
Он осекся, но тут же продолжил, с трудом выговаривая слова:
— Она потеряла много крови, и существует опасность инфекции…
Электра ахнула и зажала рот рукой. Темноволосый Лизандр ничего не сказал, но, судя по выражению глаз, понял, что это означает. Что может сделать с человеком мушкетная пуля. Близнецы, похоже, растеряли обычное веселое настроение. Орион, тот, кто считался в семье ученым, выступил вперед.
— Я бы хотел поговорить с этим доктором.
— Рион, — остерег Дейд.
— Я хочу сам удостовериться. Потому что хорошо разбираюсь в анатомии. Если этот парень знает свое дело, он не откажется объяснить свой метод лечения.
Рен и сам не возражал против еще одного мнения.
И поэтому кивнул.
— Он живет в деревне. В доме рядом с церковью, с черными ставнями.
Орион повернулся и молча вышел. К сожалению, он был единственным Уортингтоном, освободившим Рена от своего присутствия. Дейд повернулся, чтобы снова успокоить семью.
Рен терял терпение.
— Вы чего-то недоговариваете.
Дейд открыл рот, но вмешалась сестра.
— Сэр Лоренс, пожалуйста, позвольте мне отвести маму к Калли.
Не стоило удерживать Айрис, тем более что Калли любила глупую курицу. Он снова кивнул, и женщины ушли.
Если все будет и дальше происходить с такой скоростью он в два счета избавится от Уортингтонов.
Он глянул на Дейда. Тот нерешительно встретил его взгляд:
— Атти, наша младшая, пропала.
— Ужасная новость, — нахмурился Рен.
Дейд отвел глаза и нервно провел рукой по волосам. Судя по тому, как они взъерошены, он проделывал это не впервые, хотя только что узнал о состоянии Калли.
Атти… Калли говорила, что Атти — странное, неистовое дитя, не по возрасту сообразительное, доставляющее окружающим немало неприятностей.
Конечно, Калли употребляла такие термины, как «блестящий ум» и «творческие способности», но Рен уже научился расшифровывать язык Уортингтонов.
Рен видел девочку только один раз, на вчерашнем балу. Она следила за ним, как хищник — за добычей. Он со смехом отделался от ощущения, будто он загнанный зверь, но теперь…
Он выругался.
— Теперь я точно знаю, что мушкетная пуля предназначалась мне.
Глава 34
Атти прокралась в маленькую каменную лачугу, стоявшую посреди большого пастбища. Четыре стены да крыша, с дырами вместо окон. Здесь пахло овцами.
На полу валялось несколько охапок гнилой соломы. Атти собрала их в кучу и легла. Хотелось развести огонь, и она знала, как сделать это с помощью лука из ивы и обувного шнурка. Лизандр научил ее. Так делали солдаты, когда не находилось огнива и кремня, но даже если она сумеет скрыть свет, все заметят дым. А она больше всего на свете не хотела быть… видимой.
Весенний вечер был сырым, в сарае воняло, но она ничего лучшего не заслуживает.
Калли мертва.
Может, остаться здесь, в этой хижине? Если проголодается, прирежет овцу, и со стороны это будет выглядеть так, словно животное загрыз волк, так что никто не узнает о ее существовании.
Она представила, как разделывает овцу, и содрогнулась.
Красная кровь на зеленой траве.
Слезы вымывали чистые дорожки на грязных щеках, но Атти отказывалась плакать. Она недостойна того, чтобы выплакать страх и вину, а потом с облегчением заснуть детским сном.
Калли мертва.
Она будет сидеть здесь, в вони и холоде, и сознавать, что родные никогда не простят ее. Как она сама не простит себя.