Штирлиц, или Корейский вопрос, стр. 12
– Кан! – позвал Штирлиц.
– Да, хозяин, – весело откликнулся Кан, который обыскивал американцев, выуживая из карманов зеленые банкноты.
– Встань за стойку и изобрази бармена. Когда войдет полиция, скажи, что все уладилось и дай им за беспокойство денег из кассы!
– Тут слишком много!
– Отдай тогда половину. А остальное забери себе.
– Ну, Штирлиц! – восторгу эсэсовцев не было конца. – Ну, голова!
– И скажи, чтобы прибрали тут этих американских козлов! – добавил Штирлиц.
Адъютант Штирлица быстро уладил все недоразумения с полицией. Четверо корейских полицейских оперативно вынесли бесчувственных бейсболистов, с поклоном приняли от слуги Штирлица пачку южно-корейских вон и удалились.
В кабак, оглядываясь на отъезжающих полицейских, вошел мрачный Борман.
– О, Борман! Заходи! – обрадовался Айсман. – Кан, налей-ка Борману пива!
Борман прошел к столу и сел, подперев щеку рукой.
– Ну, и как тебе кришнаиты? – спросил Штирлиц.
– Полные козлы! – махнул рукой Борман. – Ни по-русски, ни по-немецки не рубят! Лопочут что-то по-своему! Хари-хари, Рама-рама! Такие тупые!
Огорченный Борман выпил кружку пива.
– Тихо тут у вас, – сказал он, осматривая помещение. – В Германии давно бы уже была драка…
– Что ты хочешь? – пожал плечами Штирлиц. – Дикая страна, дикие нравы!
Глава 12
Ночь перед вероломным вторжением
Разгоряченные эсэсовцы возбужденно обсуждали только что закончившуюся драку. Раненому Холтоффу перевязали голову, и он пил шнапс, на все лады проклиная обнаглевших янки.
– А здорово Штирлиц этому бейсболисту своим костылем! – кричал штандартенфюрер, который в детстве ходил со Штирлицем на футбол.
– Да, костыль – это грамотно! – завистливо качали головами эсэсовцы.
Айсман подсел к Штирлицу.
– И что нам теперь делать всю ночь? – спросил он, отхлебывая пиво. – До четырех часов еще куча времени.
– Ты меня спрашиваешь? – удивился Штирлиц. – Я только сегодня прилетел, ничего тут не знаю…
– Но ты же у нас теперь главный!
– Да, тут ты прав, – согласился русский разведчик. – Борман, что нам теперь всю ночь делать?
– Может, сначала в Южной Корее переворот устроить? – предложил Борман.
Айсман закашлялся пивом и жизнерадостно заржал.
– Ну, ты скажешь, как пукнешь!
– Сама по себе мысль неплоха, – сказал Штирлиц. – Там – коммунисты, тут – капиталисты, а где народ? Как обычно, в заднице! По идее, можно сделать переворот и здесь. Но сначала мы все-таки захватим КНДР, а потом объединим обе Кореи и отдадим народу!
– Точно! – вскричал Айсман. – Устроим в объединенной Корее Четвертый Рейх. Бункер у нас уже есть…
– Все-таки ты фашист, – покачал головой Штирлиц. – Слушай, Айсман, время идет, оружия нет, а скоро уже начинать.
– Никаких проблем. Эй, Фриц, Отто! – позвал Айсман. – Возьмите грузовик, пару-тройку ребятишек и сгоняйте за нашим вооружением!
– Есть! – отсалютовали эсэсовцы.
– Вернемся из Северной Кореи, захватим здесь сначала здание правительства, потом нападем на американскую военную базу под Сеулом… – планировал Айсман.
Тут в ресторанчик заглянул тощий кореец с косыми, как у зайца, глазами. Кан стоял за стойкой и не хуже бармена отпускал эсэсовцам спиртное. Убедившись, что в кабаке тихо и нет полиции, косой кореец подал знак, и в зал ввалились трое корейских верзил. Двое из них встали у дверей, а третий, с перебитым носом, подвалил к Кану и, вытащив пистолет, процедил сквозь зубы:
– Где наши деньги, приятель!
– Какие деньги? – невинно спросил Кан, перемешивая коктейль.
– Что ты придуриваешься? Давно в репу не получал?
– Вы что, рэкетиры, что ли?
– Долго я буду тут с тобой разговаривать? – вскипел корейский мафиози. – Хозяин требует деньги!
– Да пошел ты со своим хозяином! – сказал Кан. – Господин Штирлиц! У меня тут проблемы с мафией! Можно дать ему по голове?
– Можно, – разрешил добрый Штирлиц.
Кан немедленно достал из-под прилавка толстую бутылку бренди и обрушил ее на голову незадачливого рэкетира. Два мафиози, стерегущие вход, тут же убежали. Эсэсовцы с хохотом оттащили мафиози от стойки и, чтобы не вонял, пинком выбросили из ресторана.
– Захватим почту, после почты захватим телеграф, ну, а после телеграфа и сам телефон! – Айсман продолжал строить планы.
За дверью зафырчал грузовик. Запыхавшийся Фриц с тремя подручными стал перетаскивать в ресторан ящики с оружием. Весело переговариваясь, эсэсовцы вооружались. Хозяйственный Фриц привез пистолеты, автоматы, гранаты, три ручных пулемета, пулемет станковый, фаустпатроны и тяжелое противотанковое ружье.
– В этом ресторане устроим штаб, – командовал Айсман. – У кого есть карта Сеула? Надо повесить ее на стенку!
На улице завизжали тормоза. Пять машин, набитых вооруженными людьми, остановились у входа в «Розовый бегемот». Двое убежавших рэкетиров выскочили из первой машины и, размахивая короткими израильскими автоматами, бросились в ресторан. Вслед за ними из машин повылезали вооруженные до зубов корейские бандиты.
– Господин Штирлиц! – проинформировал Кан. – У вас проблемы с мафией!
– Дай им по голове! – распорядился Штирлиц, прибивая в это время к стене карту столицы Южной Кореи.
– Не могу! Их много, они вооружены!
Не ожидавшие встретить в кабаке вооруженных людей, рэкетиры застыли в смущении в дверях. Штирлиц забил последний гвоздь, соскочил со стула и полюбовался своей работой. Оглянувшись на гангстеров, он спросил:
– В чем дело, ребята?
Вперед, вращая глазами, выступил самый главный. Ткнув в русского разведчика револьвером, он возопил:
– Этот бармен обидел нашего человека! Его надо как следует проучить!
– Этот бармен, – хладнокровно сказал Штирлиц, – мой адъютант Кан. Какие-нибудь еще проблемы?
– Этот ресторан должен нам за три месяца! – верещал кореец.
– А мне какое до этого дело?
– Бармен должен заплатить деньги, иначе мои люди тут все разнесут!
– Айсман, он меня утомил, – Штирлиц щелкнул пальцами.
По его сигналу Айсман выстрелил фаустпатроном. Раздался оглушительный взрыв, посыпались осколки стекла, всю мафию, стоявшую у входа, разнесло на окровавленные куски. Остальные рэкетиры залегли на другой стороне улицы и открыли пальбу по ресторану.
Эсэсовцы заправили в пулеметы длинные ленты и тоже открыли огонь. Мафиозные машины, прошитые трассирующими пулями, тут же взорвались. Айсман, озверевший от запаха крови, метал в мафиозную толпу гранаты, остальные стреляли из автоматов. Штирлиц стоял над своими солдатами, скрестив руки, как Наполеон.
– Так держать, ребята! Гаси их!
Окрыленные его похвалой, эсэсовцы за пять минут уничтожили всех рэкетиров, а выстрелом из противотанкового ружья обрушили дом, стоящий напротив ресторана, который завалил все бренные останки.
– Знаешь, Штирлиц, что-то эти мафиозные рожи мне показались знакомыми! – задумчиво сообщил Айсман. – Кажется, это северно-корейские агенты, я их когда-то перевербовывал. Обычное дело, работать они не хотят, возвращаться домой тоже, вот и мародерствуют… Эх, надо было их с собой в Северную Корею взять, что-то мы с ними поспешили!
– Что было, того не воротишь!
– Да, тут я с тобой прав, – согласился Айсман.
Прерывая разговор, завыли сирены на полицейских машинах. Эсэсовцы, заняв круговую оборону, быстро переключились на стрельбу по новым мишеням. Холтофф с перевязанной головой уже поднял тяжелую связку гранат, намереваясь угостить ею полицейских.
– Подожди! – остановил его Штирлиц и взялся за мегафон. – Отставить! Мы армейское подразделение, да что там… Мы – армия! И если мы будем воевать с полицией, нам сочтут за каких-нибудь хулиганов! – потом Штирлиц повернулся в сторону полицейских. – Полиция может спокойно отсюда убираться, здесь она уже не нужна!
В квартале, освещенном пожарами, стало тихо. Воспользовавшись образовавшейся паузой, сообразительные полицейские спешно отступили. Бой затих.