Тартюф, стр. 2
Г-жа Пернель
Каков его слуга, мне это неизвестно.
Но за хозяина я вам ручаюсь честно.
Вы недовольны им, он потому вас злит,
Что правду вам в глаза открыто говорит.
Он все греховное бичует всенародно
И хочет лишь того, что небесам угодно.
Дорина
Да, только почему он с некоторых пор
Желает, чтоб никто к нам не ступал на двор?
Ужели грех такой, когда приходят гости,
Что надо сатанеть от бешенства и злости?
Вы знаете, о чем я думала уже:
(указывая на Элъмиру)
Мне кажется, что он ревнует к госпоже.
Г-жа Пернель
Молчите! Мыслимы ль такие рассужденья!
Не он один сердит на эти посещенья.
Весь этот с грохотом снующий к вам народ,
И вечный строй карет, торчащих у ворот,
И шумным сборищем толпящиеся слуги
Досадную молву разносят по округе.
Здесь, может быть, и нет особого вреда,
Но люди говорят – и в этом вся беда.
Клеант
Так вам хотелось бы, чтоб все кругом молчали?
Была бы наша жизнь исполнена печали,
Когда б мы начали скрываться от друзей
Из страха перед тем, что скажет ротозей.
И даже если бы отважиться на это,
Как можно помешать, чтобы шептались где-то?
От злоязычия себя не уберечь.
Так лучше сплетнями и вовсе пренебречь.
Нам подобает жить и мыслить благородно,
А болтуны пускай толкуют как угодно.
Дорина
Едва ли кто другой, как Дафна с муженьком,
Соседи милые, порочат нас тайком.
Все те, кто славится зазорными делами,
С особой легкостью других поносят сами;
Они вам высмотрят в наикратчайший срок
Малейшей нежности чуть видный огонек
И тотчас весть о том распространяют дружно,
Придав ей оборот такой, какой им нужно.
Делами ближнего, подкрасив их под стать,
Они свои дела стремятся оправдать
И под защитою сомнительного сходства
Облечь свои грешки личиной благородства,
Переметнув к другим две или три стрелы
На них направленной общественной хулы.
Г-жа Пернель
Вы рассуждаете довольно неуместно.
Как добродетельна Оранта, всем известно:
Святая женщина; а говорят, она
Тем, что творится здесь, весьма возмущена.
Дорина
Пример чудеснейший, и хороша особа!
Я верю, что она не согрешит до гроба.
Все это рвение внушили ей лета,
И – хочет или нет – она теперь свята.
Пока пленять сердца в ней обитала сила,
Она прелестных чар нисколько не таила;
Но, видя, что в очах былого блеска нет,
Решает позабыть ей изменивший свет
И пышной святости густое покрывало
Набросить на красу, которая увяла.
Всегда так водится у старых щеголих.
Им видеть нелегко, что все ушли от них.
Осиротелые, полны глухой тревоги,
С тоски они спешат постричься в недотроги,
И неподкупный суд благочестивых жен
Все покарать готов, на все вооружен;
Они греховный мир бичуют без пощады – —
Не чтоб спасти его, а попросту с досады,
Что вот другие, мол, вкушают от услад,
Которых старости не залучить назад.
Г-жа Пернель
(Элъмире)
Вот благоглупости, которые вам милы,
Сноха. Да тут у вас и рта раскрыть нет силы;
Она вам всякого утопит в трескотне.
Но все-таки сказать кой-что пора и мне:
Скажу вам, что мой сын был истинно счастливец,
Когда им найден был такой благочестивец;
Что этот человек был небом послан вам,
Чтоб указать стезю заблудшимся умам;
Что вы ему должны внимать беспрекословно
И что лишь то грехом зовет он, что греховно.
Все эти ужины, беседы, вечера – —
Все это сатаны лукавая игра.
Там не услышите душеполезной речи:
Все-шутки, песенки да суетные встречи;
А если попадет им ближний на зубок,
Так уж отделают и вдоль и поперек.
И кто степеннее и разумом зрелее,
Тот просто угорит в подобной ассамблее.
Там сплетен целый воз в единый миг готов,
И, как сказал один ученый богослов,
Столпотворение бывает, как в дни оны,
И каждый языком разводит вавилоны;
И тут же вспомнил он при этом заодно…
(Указывая на Клеанта.)
Вам, сударь, вижу я, как будто бы смешно?
Я быть записанной в шутихи не желаю
И потому…
(Эльмире)
Сноха, прощайте. Я смолкаю.
Отныне здешний дом я ставлю в полцены,
И вы меня к себе не скоро ждать должны.
(Давая Флипот оплеуху.)
Ты что? Сомлела, что ль? Ишь, рада бить баклуши!
Гром божий! Я тебе еще нагрею уши.
Ну, замарашка, ну!
Явление II
Клеант, Дорина
Клеант
Я с ними не пойду,
А то ведь долго ли опять нажить беду
С такой старухою…
Дорина
Ах, я жалеть готова,
что этого сейчас она не слышит слова;
Вам показали бы, чего достоин тот,
Кто женщин, как она, старухами зовет.