Свора, стр. 14
В динамике раздался жалостный всхлип, а после возмущенный Люськин голос твердо поведал:
– Слушай! Заезжал Толстый… Сначала он меня трахнул, а потом сказал, что я должна ему денег!
– Как?! За что?! – на сопереживающей ноте откликнулся Константин.
– Говорит, Грыжа общак раздербанил…
– Да ты не волнуйся, разберемся, – успокаивал взволнованную женщину подлый интриган. – Я ребят соберу. Если Гена не прав, мы его на место поставим!
– А… если прав?
– А вот и выясним!
– Костя, я на тебя очень надеюсь… Этот крокодил… он меня точно сожрет!
– В обиду не дадим!
– Может, приедешь сегодня? – В голосе Люськи проскользнуло кокетство. – Ты ведь такой умный… Хотя бы совет дашь…
Константин выключил запись. Как показалось Геннадию – с некоторой поспешностью.
– Ну, ездил? – спросил сумрачно.
– Заехал… – отозвался тот с неохотой.
– И чего посоветовал?
– Дождаться схода… А там – разведем по полной программе. Зарядим пацанов, они жути подпустят, факты наладят… А после – домашний арест, нотариус… В общем, через недельку отправим ее в Рязань к маме, откуда сюда и пришлепала. На билет скинемся… Пемзу, кстати, навестить пора. День рождения у него сегодня, не забыл?
– Угу, – кивнул Геннадий.
– Подарок купить надо.
– Гони пять сотен, подарок уже в багажнике.
– Что за подарок?
– Колеса и диски. Для «жигуля». Он же, сам говорил, на «девятке» ездит…
– Да ты чего… Несолидно!
– Нормально!
– Покажи хоть, что за колеса…
Узрев в багажнике тщательно отмытые от гаражной пыли покрышки, Константин, холодно усмехнувшись, обернулся к компаньону:
– Ты хочешь сказать, что это фуфло штуку зелени весит?
– Когда покупал – весило, – равнодушно пожал плечами Геннадий, понимая, что нынешняя цена колесам – долларов триста.
– Не, я ему лучше свой подарок куплю, – качнул головой Константин.
– Ну ладно, падай в долю, как тебе жаба позволяет… – сдался Гена.
– Сотня…
– Да ты чего? Две хотя бы…
– Полторы.
– Ну ты кроила!
– От кого слышу, а?..
День рождения Пемзы, отмечавшийся в ресторане одной из центральных гостиниц, собрал толпу разнообразной братвы.
Приглашенные бандитские вожаки сидели за отдельным столом, возглавляемым виновником торжества, шестерки занимали места в углах и по краю зала, обмениваясь новостями и меряясь толщиной своих цепей, увесистостью перстней. Все как обычно…
Привычный затрапезный облик Пемзы преображал лощеный моднющий костюм, шедший ему как вороне – павлиний хвост. Изысканный покрой и столь же изысканная материя никак не сочетались с костлявым, угловатым туловищем и потасканной мордой с сияющими фиксами.
С искусностью опытных шлюх подавив в себе омерзение, Гена и Костя расцеловались со слюнявым, морщинистым Пемзой. После обряда целования Геннадий жизнерадостно молвил:
– Подарочек в машине. извиняй, сюда тащить не стали…
– Чего за подарочек? – отозвался Пемза ворчливо.
– Разбегаться будем, увидишь…
– Не, взглянем сейчас, я любопытный…
Оторвавшись от начинавшегося застолья, юбиляр в сопровождении соратников вышел на улицу.
– Вот… – Геннадий торжественно открыл багажник «мерседеса». – Рули, как говорится, со свистом…
– Ты мне… своего «мерина»?! – ошеломленно произнес Пемза. – Ну, Геночка, ты – красавец! Ну – удружил…
– Да не, я… это… колеса… – смущенно разъяснил Геннадий, ткнув пальцем в глубь багажника.
– А-а… – разочарованно протянул Пемза. Затем, с испытующим прищуром глядя на резину, произнес: – Что же! Круто! – Выпростав манжеты рубашки из рукавов пиджака, достал верхнюю покрышку, уважительно поджав губы, покачал ее в руках, как отец новорожденного младенца… И вдруг – резким, неуловимым движением надел покрышку на голову Геннадия. Прокомментировал с жесткой ленцой: – Жлобам – от нашего стола! – И, повернувшись на каблуках, под уважительный хохоток мигом все уяснивших прихвостней, обступивших «мерседес», двинулся к ресторанной двери.
Содрав с шеи покрышку, оставившую на щеке угольный след, Геннадий, жалко моргая, смотрел на удалявшуюся щегольскую спину старого негодяя, умело и точно опозорившего его перед всей любопытствующей сволочью.
– Ну вот, подставились, теперь жди «стрелочки» и ответных подарков, – донесся сквозь плавающую перед глазами пелену голос Константина.
– Ладно, поехали, – усаживаясь в машину, проговорил Геннадий. Лицо его пылало, пальцы мелко дрожали. – Вот гад! Ишь… Ничего слаще морковки не жрал, крыса тюремная, а тут… расперло его!
– Денежки мне пришли, – равнодушно откликнулся Константин.
– Что? А-а… На тебе твои… – Геннадий, чувствуя исходившую от напарника неприязнь, зло отсчитал доллары. Его трясло как в лихорадке от тяжко осознаваемого унижения. – Тварь… – шипел он. – Завалю, вот и весь расклад! Завтра же!
– А теперь прикинь, сколько бабок уйдет на войну, – сказал Костя, вылезая из машины. Стоя у раскрытой дверцы, еще раз вдумчиво и презрительно повторил: – Прикинь!
И ушел, так дверцу и не затворив.
Исходя ненавистью, Геннадий поехал на базу. В кабинете застал одного из бригадиров группировки, привезшего хилую наличность из подшефного ресторанчика.
– Где деньги?! – взревел взбешенный Геннадий. – Ты мне чего это недоразумение суешь?!
– Да там у них клиент – как мамонт, на корню мрет, а аренда душит прямо конкретно!
– Плевать! Чтобы платили как надо!..
– Да я тебе точно говорю, разруха в общепите… Кстати, там с месяц назад два лоха погуляли – внагляк и на шару! Один другого развел и порожняком под расчет придухарил… Порожняк мы оформили, он не в отказе, но с бабками не торопится… Хотя – напоминаем гражданину ласково…
– Процент идет?
– Знамо дело! Потому и ласково…
– На сколько оприходовать его можно?
– Вроде нищета по прикиду… Но хата есть… А значит, если с огоньком подойти, то насчитаем цифирь вразумительную…
– Так и подходи с огоньком! – выкрикнул Геннадий и ударил кулаком по столу. – За жабры лоха! И трясти неимоверно!
– Понял… Я, кстати, думал, ты у Пемзы гуляешь, ребята сказали – отбыл…
– Поздравил да назад, – скривился Геннадий. – Чего засиживаться?.. И ты… чего здесь?! – вновь вскинулся на подчиненного. – Езжай карася потрошить! Закобенится – сюда его! В клетку сначала, потом – в колодец! Работать надо! В общак гроши несете, а запросы – как у главного пахана, президента нашего! Аппетиты как у акул, а шевелитесь как налимы в иле!
– Нам в личный карман МВФ транши не перегоняет… По четверть миллиарда…
– Никому не перегоняет! Карман надо уметь подставлять!
Подчиненный бандит уже давно ушел, а взбудораженный Геннадий, сидя за столом, все еще бил по нему кулаками, вращал грозными очами и поливал красноречием в потолок и по сторонам, рассуждая на тему необходимого трудолюбия и вообще творческой инициативы.
Злоключения Шкандыбаева
Устройство на службу в «Ставриду» и каждодневная рабочая суета все более отдаляли Шкандыбаева от того неприятного осеннего утра, когда он очнулся в ресторанном подвале в окружении головорезов, предъявивших ему немыслимый счет за ужин с канувшим в неизвестность Петром, чей образ уже потускнел в памяти Шкандыбаева. Увяли и восторги, связанные с грандиозным проектом железнодорожной африканской магистрали, материализация которого представлялась ныне затеей сомнительной и многотрудной. Куда более занимали текущая работа по поиску денежных рыбных интересантов и будущая доля из дивидендов «Ставриды».
Однако телефонные звонки из ресторана регулярно тревожили недобросовестного должника, но на наглые и порой нецензурные требования вернуть обозначенную сумму он отвечал, что как только, так сразу, ибо покуда стеснен материально, после чего телефонную связь расторгал, легкомысленно полагая, что таким поведением способствует накоплению в кредиторах усталости и чувства безнадежности.
Действуя подобным образом, Шкандыбаев исходил из стереотипов, применимых к собственной персоне, а потому полной и ошарашивающей неожиданностью явилась для него встреча на улице с двумя крепкими пареньками, один из которых, вежливо поздоровавшись, ткнул Шкандыбаева кулаком под дых, а второй, поймав оседающую на асфальт жертву за воротник, забросил ее, как живодер кота, в чрево просторного автомобиля с затемненными стеклами.