Брайтон бич авеню, стр. 22
– Беженец? – переспросил чиновник утвердительно. – Тогда зачем же вам надо было непременно попасть на коммунистический корабль?
– Вы… вот… меня хорошо понимаете? – нашелся Адольф. —
По-английски?
– Не очень, – признался чиновник.
– И я вас тоже, – сказал Алик. – Хотелось пообщаться с соотечественниками, отдохнуть…
– Пообщались?
– Нет!
– Что так?
Алик туманно объяснил про происки КГБ.
Чиновник вздохнул, здорово, видимо, утомившись. Произнес:
– Завтра вы должны покинуть территорию Великобритании.
– Конечно! – обрадовался Бернацкий. – У меня и билет на завтра в Штаты. Сегодня переночую в отеле, у меня тут номер зарезервирован, а завтра…
– Никаких отелей, – отрезал чиновник. – Вы – лицо, подлежащее депортации. И благодарите Бога, что легко отделались! Остановить корабль, ввести в заблуждение пограничные власти… Что вы там плели о своей работе в Белом доме, а?!
Бернацкий угрюмо молчал.
Вошли двое полицейских, застегнули на Алике наручники и в машине-клетке доставили в аэропорт, где водворили в камеру для лиц, выдворяемых из страны.
Среди лиц в основном были подозрительного вида арабы, и, оказавшись в их компании, Алик всерьез испугался, вспомнив о своей национальности. Однако представился как русский, из СССР
– друга арабского мира, и неприятности ограничились лишь заменой итальянских ботинок на драные кроссовки и поверхностным обыском на тот предмет, имеет ли сокамерник какие-либо ценности.
Промаявшись сутки с врагами своей исторической родины Адольф Бернацкий вскоре наслаждался свободой и пивом над Атлантическим океаном в «боинге» «ПанАм».
Когда же самолет приземлился, вышедший из кабины пилот попросил мистера Бернацкого оставаться на месте, и, после того, как из салона вышел последний пассажир, в самолет шагнули трое верзил в костюмах, с жесткими лицами, предъявив Адольфу удостоверения ФБР.
Началась старая песня: почему оказался на советском корабле, что говорил пограничникам о своей должности в Белом доме, что везет в США и что из США вывозил?
Алику без особенного труда удалось прикинуться полным придурком и добиться чего-либо от него представители спецслужб не смогли, несмотря на все их утонченные старания.
– Учтите, – сказали ему напоследок, – еще один микроскопический инцидент – и вам не позавидуют все грешники ада… Да, кстати. Мы должны вас обыскать. Надеемся, вы не против?…
Не без горькой иронии улыбнувшись, Алик принялся раздеваться…
Объяснение с Фридманом произошло нелегкое, хотя обвинить в чем-либо Адольфа хозяин не смог.
Через неделю, получив исчерпывающую информацию из Союза Семен как бы вскользь обронил Бернацкому:
– Если бы не твоя история с задержанием корабля…
Побоялся тебе человек пакет передать. И правильно сделал. Увез обратно. Два раза рисковал – с вывозом и ввозом – и вхолостую.
А сколько денег на операцию ушло, сколько сил… И дурак ты все-таки, Адольф, со всею своею находчивостью, как ни обижайся… Иди-ка лучше ковры пылесось, помощник президента хренов…
ИЗ ЖИЗНИ БОРИ КЛЕЙНА
Мысль о постриге в официальный брак Борю не вдохновляла, но через месяц своего пребывания в Нью-Йорке он таки решился позвонить своей американской невесте, сообщив, что, невзирая на преграды, прилетел к ней на крыльях любви.
К такому поступку подтолкнули обстоятельства объективные.
А именно: благотворительная организация «Наяна» выдавала пособие и талоны на еду в течение лишь первых месяцев, жилье предоставляла по здешним меркам неважное, а вот с работой не помогала вовсе. То есть с приличной работой. От трех до пяти долларов в час – пожалуйста, да и то с натугой, а Боря мечтал о должности коммерческого консультанта в крупной фирме или же о кафедре математики в университете.
Несостоятельность таких вожделений открылась быстро.
Математический уровень Бориса здесь, в Штатах, годился разве для преподавания в колледже, однако с ужасающим английским языком претендента и жесткой конкуренцией, существующей даже среди таких скромных должностей, прорваться не виделось никакой возможности. О месте же в фирме не приходилось и заикаться.
Оставалось одно: осваивать профессию попроще, стараясь не тратить денег на обучение.
В таксисты! – решил Борис. Но одно дело – решить…
Получению лицензии на управление обыкновенным автомобилем предшествуют муки, а именно: подача заявления, письменный экзамен, автошкола, назначение на экзамен по практическому вождению, где срезают даже профессионалов, ибо есть ритуальные хитрые условности, секреты, познание которых – за отдельную, что называется, плату. А завал экзамена требует нового его назначения, причем не ранее чем через два месяца, а назначение
– это подъем в пять утра, поезд из одного конца Бруклина в другой, на «Декалб», четыре часа в очереди на улице у автомобильного департамента и, наконец, штамп в бумажке, никого ни к чему не обязывающий.
И за все – плати! Кроме сабвея разве. Боря, по крайней мере, ездил в сабвее бесплатно, заходя к платформе с выхода.
Укреплять корпорации своими кровными долларами он считал делом глупым.
У выхода часто дежурили полицейские, ловившие «зайцев», но Борю они не смущали. Важна не наглость, считал он, а сверхнаглость. И – шел прямо на оторопевших стражей порядка, на ломаном языке объясняя, что он – русский турист, ему необходимо навестить зоопарк в Бронксе и… не здесь ли это?
Нет, говорили полицейские, здесь Брайтон-Бич-авеню, а нужное место находится… И подводили Борю к карте, объясняя подробно, как и куда, и Боря кивал усердно, выслушивая пустые советы, ибо и сам мог их дать, а затем, пожав руки властям, вопрошал невинно: «А поезд… там?» – и, получив утвердительный ответ, сверхнагло шел к платформе, полагая, что свой доллар с хвостиком заработал.
Полицейские же пожимали вслед плечами: мол, что возьмешь с этих туристов из дикой Сибири?
На водительскую лицензию Борис все же экзамены сдал, получив похожую на визитку карточку с цветной фотографией.
Начиналась морока с покушением на лицензию таксиста.
Требовалось пройти через тернии новых экзаменов и заплатить новые деньги.
Ах, деньги… С какой ослепительной легкостью они доставались Борису в Стране Советов! И какие деньги! Тысячи и тысячи. Просто из воздуха. И как трудно добывался, выцарапывался каждый серо-зеленый доллар, на который ничего не купишь. Доллар в Америке все равно что десять копеек в России.
Правда, колготки здесь стоили этот доллар, но буханка хлеба – уже два…
С другой стороны, что такое советские рубли? – успокаивал себя Боря. Вата… Одновременно он высчитывал. При работе в такси в среднем зарабатывалось две тысячи в месяц. Семьсот долларов – квартира, пятьсот – еда. Одежда – копейки, на сто долларов на распродаже можно принарядиться в пух и прах. Однако все равно не очень-то густо и остается… В Союзе с ватными, но в большом количестве, рублями Боре жилось лучше. И куда как праздно. Стоп, возражал он сам себе. А экология? А жизнь среди серых людей и серых зданий? Беготня за дефицитом? Идиотские законы, «нельзя» на каждом шагу? Пусть таксистом, пусть нищим среди изобилия, но ведь жить богатым среди нищих удручающе скучно. И опасно! А здесь все стремились к богатству.
В общем, стабильность американской семьи Борю привлекала.
Привлекала кооперативная квартиры жены, невольная каждодневная практика в английском языке, к браку принуждал и зверствующий СПИД, да и просто устал он, набегался…
Зарегистрировали брак в Сити-Холл, в Манхэттене, неподалеку от знаменитого Бруклинского моста, с которого, по словам Маяковского, безработные бросались в Гудзон вниз головой. Протекала под Бруклинским мостом, правда, Ист-Ривер, так что насчет Гудзона поэт дал маху.
Свадьба прошла скромно, среди англоязычных родственников невесты Риты, отметивших прекрасный аппетит жениха, проявленный им за столом.
После свадьбы потянулись семейные будни. Рита, служащая банка, напирала на активное зарабатывание Борисом серо-зеленых денег. Боря соглашался, но арендовал желтую машину на два дня в неделю, не более, опасаясь, что текучка труда засосет. Боре не давали покоя прошлые сверхдоходы. Ну почему, почему здесь их никоим образом невозможно извлечь? А ведь летают некоторые а собственных самолетах развлечься на Гавайи, а тут вертись по вонючему Нью-Йорку и лижи задницы клиентов за три-четыре доллара чаевых, может, и скопишь на поездку к этим Гавайям в общественном транспорте…