Ковчег, стр. 49

— А вот теперь приплыли, — Грев поставил бластер на боевой взвод, — пора тикать. Интересно, кто из нас Адам, а кто Василий?

— Твоя диадема говорит, что Адам — ты, — сообщил Блад.

— Обалдеть! Мойша, как так получилось, что ты, чистокровный представитель народа избранного, стал Васей, а я, потомок викингов, заделался Адамом? Кстати, капитан, ты когда заговоришь по-русски?

— Я на нем уже говорю, а ты на нем мне отвечаешь, — ухмыльнулся Блад. — Так, господа, бластеры в кобуру. Прорываемся бескровно! — Капитан сорвал с шеи амулет, приложил его к углублению в двери рубки управления, и она распахнулась. — Проверим надежность нашей легенды. За мной, господа. Выше нос, больше нахальства. С таким императором, как я, вы просто обречены на успех!

25

Император сидел в своей каюте, небрежно развалившись в кресле, и изучал отчеты с баз о проделанной учеными работе. В руке бокал вина, ноги на столе, перед глазами зависшая над столом голограмма со страницами отчетов, которые перелистывались после прочтения, повинуясь его мысленному приказу. Тихий стук в дверь заставил императора оторваться от этих дел, и он с удовольствием отключил голограмму.

— Да?

Внезапно до императора дошло, что так быть не должно. Посторонний на «Ара-Белле», а системы охраны молчат? Бокал вина отлетел в сторону. Император чуть не кубарем скатился с кресла, сдергивая со стола шпагу, однако, увидев на пороге юную девушку с элегантной диадемой в роскошных рыжих волосах, сразу успокоился.

— Какого черта, Ева? — раздраженно спросил он, закидывая шпагу обратно в ножны.

— Боюсь, что у нас проблема.

— Это я уже заметил. Но хочу напомнить, что именно ты отвечаешь за безопасность. Почему охранные системы позволили тебе сюда войти без моего разрешения?

— Потому что я их отключила, — спокойно сказала девушка, входя в каюту.

— Что?!! Присутственные места императора обязаны находиться под усиленной охраной. Кроме меня никто, даже дежурный оператор не имеет права их отключать. Да это же физически невозможно!

— Для меня возможно.

— Любопытно. — Император смерил девушку задумчивым взглядом. — Похоже, я дал тебе слишком много воли. И зачем ты ее отключила?

— Говорю же, есть проблема. Думаю, когда узнаете, о чем пойдет речь, сами не захотите, чтобы нас прервали. Лишние свидетели при этом разговоре ни к чему. Я заблокировала связь с Ковчегом, и, пока не сниму запрет, на «Ара-Беллу» невозможен даже аварийный телепорт.

— Многообещающее начало, — хмыкнул император, плюхаясь обратно в кресло, и жестом предложил девушке присесть напротив, но та отрицательно качнула головой. — В чем дело? — нахмурился император.

— Сидеть в присутствии императора верх неприличия, — усмехнулась девушка, огибая стол, и застыла напротив, облокотившись на спинку кресла. — И потом, разговор у нас будет тяжелый, кое-кому придется покаяться в своих грехах, так что я лучше постою.

— И кому же каяться придется? — полюбопытствовал император.

— И мне и вам.

— Ну раз так, начнем с тебя. — Император откинулся на спинку кресла и вновь водрузил ноги на стол, незаметно извлекая при этом из кармана камень власти. — Перед кем грешна?

— Разумеется, перед вами.

— Какой кошмар! — притворно ужаснулся император. — Я ей по доброте душевной даровал бессмертие, а она грешит!

— О да, ваш дар бесценен, — девушка поправила на голове диадему, — не каждый в столь юном возрасте удостаивается такой чести, но, уж будьте откровенны до конца, мой император, у вас не было другого выхода. После смерти мамы только я владела технологией дачи клятвы на крови. Больше никому секрет своей разработки она не доверила.

— Да, твоя мать была чертовски талантлива, — согласился император. — Вот только подозрительна не в меру.

— И поэтому вы ее убили? — в упор спросила Ева.

— Девочка, — снисходительно улыбнулся император, — ни один нормальный человек, убив чью-то мать, не доверил бы ее дочери пост главы имперской безопасности. А что до твоей мамы, то, если припомнишь, тогда шла война, а на войне с таким грозным противником, как кроги, потери неизбежны.

— Да, это приходило мне в голову, — кивнула Ева.

— Хвала небесам, которых мы лишились, но, возможно, скоро обретем, — ухмыльнулся император. — Так в чем тогда твой грех, прелестное дитя? В том, что ты сумела взломать мой персональный код и отключить охранную систему? Признаюсь, талантливо, но наверняка твой самый страшный грех в другом. Стой! Не говори. Сам догадаюсь. Ты повинна в том, что отвергла своего благодетеля, — император артистически приподнял шляпу и столь же театрально опустил ее назад, — и до сих пор не прыгнула в его постель. Успокойся. Этот грех прощаю. Ситуация забавная. Она мне даже нравится. Все вокруг такие послушные, такие податливые. Стоит моргнуть глазом, сами начинают раздеваться. А некоторым и моргать не нужно.

— Да, восторженных дурочек вокруг спасителя нации полно, — согласилась Ева.

— На их фоне такая стервозочка, как ты, приятно выделяется. Кстати, сколько можно выкать? Мы с тобой знакомы почти сорок лет. Может, пора перейти на «ты»?

— Вас плохо учили истории, император. «Ты» — это для друзей, соратников. А «вы» — для врагов. Вы — это тьма. Заметьте, император, к Создателю в своей молитве никто не обращается на «вы».

— Звучит нахально и оскорбительно. Выходит, ты считаешь меня тьмой? Врагом?

— На данный момент — да.

— Выходит, я не угадал. Постель здесь ни при чем. Прискорбно. Теряю хватку. — Император скинул ноги со стола. — Ну что ж, начинай каяться. Я ВАС, — подчеркнул последнее слово император, насупив брови, — слушаю внимательно.

Сразу было видно, что он играл. Похоже, ситуация его забавляла.

— Помните, тридцать лет назад, сразу после празднеств по поводу чудесного спасения, который ваши подданные наивно приписали вам…

— Девочка, ты в этом сомневаешься? — ханжески изумился император.

— Да. И очень сильно. Так вот, вы тогда поручили мне расследовать факт исчезновения Адама Мицкевича и Василия Коробеева. Помните?

— Прекрасно помню, поручал. И ты это задание успешно провалила, — с показной скорбью вздохнул император.

— Ну почему же провалила? Нелегко искать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет, но кое-что я все-таки нашла. Еще тогда, тридцать лет назад. И это кое-что показалось мне настолько подозрительным, что я решила сообщить вам, что расследование зашло в тупик.

— Зачем? — резко спросил император, и было видно, что он уже не шутит.

— Чтобы во всем спокойно разобраться без помех и контроля с вашей стороны.

— И что заставило тебя нарушить мой приказ?

— Тот факт, что вас гораздо больше волновала судьба этой парочки, чем судьба пятнадцати тысяч ваших подданных, исчезнувших в то же время, что и они. Что интересно, эти подданные исчезли вместе с семьями.

— И что тебя в этом удивило?

— То, что нападения крогов на момент их исчезновения не наблюдалось.

— А то, что в процессе перехода через грань измерений возможны пространственные флуктуации, тебе в голову не приходило?

— Флуктуации, погубившие пятнадцать тысяч человек? Тупейшая отмазка. Она меня не убедила.

— Забавно. Всех убедила, тебя нет.

— Я, как и моя мама, очень недоверчива, а потому начала копать. Серьезно копать. Выяснились интереснейшие факты. Пропали только те, кто дал вам клятву на крови одними из первых. А кто были первыми? Самые преданные. Те, кто был с вами еще во времена, когда вы бороздили просторы космоса под пиратским стягом. Сразу возникла мысль о ненужных свидетелях, которым в новом мире рядом с императором места нет. Вдруг начнут делиться неприглядными воспоминаниями в узком семейном кругу, потом кто-то из их детишек по недомыслию где-то что-то ляпнет. Ай-яй-яй! Какой удар по имиджу. Уж если зачищать, так вместе с семьями. Я угадала, господин пират? Вы уж простите, Питер, императором язык не поворачивается вас называть. Чего ж вы замолчали, Блад? Возразите, попытайтесь оправдаться. Молчите? Выходит, я права.