Смерть Хаоса, стр. 4

Я всегда относился к Феррел с симпатией, и услышанное лишь подтвердило, что приятное впечатление, которая произвела на меня эта женщина при нашей первой встрече на обеде у самодержицы, не было ошибочным. Помнится, в стычке с белым чародеем я лишился ножа, отданного одной из освобожденных мною Наилучших, и на том памятном обеде Феррел вернула мою потерю.

– А что думает на сей счет Каси… то есть, я хочу сказать, самодержица?

– Ее Могущество считает, что, замещая Феррел, я приобрету опыт, а это пойдет мне на пользу.

– Приобрести-то приобретешь, – хмыкнул Джастин, – а вот насчет пользы, это как получится.

– А дадут нам когда-нибудь по-настоящему поесть? – осведомилась Тамра, глядя на булькающую кастрюлю.

– Уже почти готово, – заверила ее Рисса. Поднявшись, я принялся раздавать коричневые тарелки, купленные на остатки денег, пожалованных мне самодержицей за избавление Кифроса (и Кандара) от некоторых нежелательных белых магов. Большая часть этих средств была потрачена на постройку дома, оборудование мастерской и покупку инструмента. Хорошие инструменты очень дороги, и я даже сейчас не мог бы сказать, что владею всем необходимым.

Джастин был единственным известным мне небелым магом, зарабатывавшим приличные деньги одним лишь колдовством, но для этого ему приходилось без конца разъезжать по всему Кандару.

Поскольку, невзирая на несравненно более высокое положение Кристал, хозяином дома считался я, Рисса поставила кастрюли передо мной, предоставив мне почетное право накладывать и раздавать гостям лапшу с тушеным мясом. Сама она тем временем выставила два каравая дымящегося черного хлеба. Я расстарался – уж во всяком случае Тамра не должна была остаться голодной.

На некоторое время в помещении воцарилась тишина: все лишь жевали да скребли ложками по тарелкам. Тамра налегала на еду с большим рвением, чем кто-нибудь из младших Наилучших, что отнюдь не приличествовало благовоспитанной девушке. Впрочем, кем-кем, а благовоспитанной девицей Тамра никогда не была и становиться таковой не имела ни малейшего желания.

Когда мы с Джастином случайно встретились взглядами, дядюшка покачал головой – не иначе как откликаясь на мои мысли относительно манер его ученицы. Кристал ела отрешенно, погрузившись в свои раздумья. Протянув руку под столом, я коснулся ее колена.

– Скажи Феррел, чтобы была осторожна, – промолвил Джастин.

– Феррел всегда осторожна. Имея привычку лезть на рожон, легче сложить голову, чем дослужиться до ее чина.

Я снова погладил колено Кристал, радуясь тому, что на сей раз ей не придется идти в разведку. Иметь дело с белыми магами – значит подвергаться нешуточной опасности.

– Ты совсем ничего не ешь, Мастер Маг, – заметила Рисса, обращаясь к Джастину. – Так нельзя. Пташки и те больше клюют. И муравьи едят больше.

– В переедании нет ничего хорошего, – со смехом отозвался маг.

– Так же как и в голодании, – парировала Рисса.

Тамра покатилась со смеху, а Джастин отправил в рот несколько ложек и лишь после того спросил:

– А откуда самодержице стало известно про источники?

– Путешественники донесли. Источники находятся близ главной восточной дороги, что ведет в Сайту. Хидленские войска перекрыли дорогу, и некоторым путникам пришлось худо.

Обычные путники и впрямь предпочитали горную дорогу более удобному, но долгому речному пути, тогда как торговцы, напротив, любили добираться из Кифриена в Расор, единственный настоящий порт Кифроса, а оттуда – в гавани Хидлена по воде.

– Ты полагаешь, герцог рассчитывал на то, что Каси узнает о его действиях? – спросила Кристал.

– А долго ли удерживали хидленцы источники до того, как вы их обнаружили? – ответил вопросом на вопрос мой дядюшка, этот хитроумнейший серый маг.

Кристал кивнула.

– Обязательно скажу Феррел, чтобы она имела это в виду.

– А нельзя ли выпить еще пива? – спросил Джастин.

Рисса передала ему кувшин, и он налил себе половину кружки со словами: «Положение серого мага дает определенные преимущества».

– Если ты о возможности пить хмельное, то таким преимуществом вовсю пользуются и белые маги, – не преминул указать ему на ошибку я.

– Погоди, Леррис, – откликнулся дядюшка с добродушной усмешкой, – вот станешь малость постарше и тоже посереешь. Это я тебе обещаю.

Я отмолчался. Серая магия меня не влекла, а о том чтобы «посереть» в смысле «поседеть», задумываться было вроде бы рано. Пока.

Дальнейший разговор, вертевшийся вокруг разнообразнейших предметов, начиная необычно дождливой погодой (в Кифросе даже в зимнюю пору дожди, выпадавшие чаще, чем раз в две восьмидневки, считались чем-то несусветным) и заканчивая решением самодержицы расчистить старую колдовскую дорогу, постепенно сошел на нет.

– Прошу прощения… – устало пробормотала Кристал. – День сегодня выдался нелегкий.

Подавляя зевки, мы удалились, оставив Джастина и Тамру за столом рассуждать о Равновесии между гармонией и хаосом. Я имел представление о Равновесии, ибо некогда сам сыграл на руку Антонину, создав в Фенарде избыток гармонии, но, на мой взгляд, раз уж ты понимаешь, что хаос и гармония должны каким-то манером уравновешиваться, то и прекрасно, и толковать тут особо не о чем. Просто порой приходится сдерживать желание подкрепить естественную гармонию своих изделий гармонией магической. Но повторять прежние ошибки мне как-то не хочется.

Когда я закрыл дверь, Кристал ласково улыбнулась.

– Дорогая…

– Я устала… Устала от разговоров.

Уже в который раз удивляясь тому, как мне удалось не плениться ею с первой встречи, я раскрыл объятия.

Позже, намного позже, когда Кристал уже спала рядом со мной с по-детски открытым, невинным лицом, я долго любовался ею, уже чувствуя, что остаться в стороне от надвигающихся событий нам, увы, не удастся.

Снаружи доносилось тихое позвякивание оружия: кто-то стоял на карауле. Сама мысль о вооруженном карауле, выставленном у столярной мастерской, могла показаться нелепой, однако положение моей супруги не позволяло оставить дом без охраны. Я поцеловал Кристал в щеку. Промурлыкав что-то во сне, она пожала мне руку, и я, умиротворенно свернувшись калачиком рядом с ней, заснул.

II

Найлан, Отшельничий остров

Окна в стенах высившегося на склоне холма здания из черного камня смотрели на три стороны – на гавань Найлана, Кандарский залив и Великий Восточный океан. Лишь на северном фасаде здания окон не имелось. Окна – как распахнутые настежь боковые, так и широкие, поблескивавшие стеклами закрытые центральные – были заключены в рамы из черного дуба, подогнанные так тщательно, что разглядеть зазоры в местах соединений не представлялось возможным. Позади выходившего на юг окна второго этажа, откуда открывался превосходный вид как на волнолом, так и на саму гавань, находилась главная палата Совета Братства.

День клонился к вечеру. Волны, омывавшие южную оконечность огромного, как материк, Отшельничьего острова, вспенивались белыми барашками, и холодный ветер, тот самый, который поднимал эти волны, продувал палату, проникая в нее через узкие западные окошки покидая ее сквозь такие же узкие восточные. Трое советников сидели позади старинного резного стола, по другую сторону которого стояли пока пустые стулья, предназначавшиеся для тех, кому предстояло предстать перед Советом.

– Марис, ты хоть в состоянии уразуметь, что происходит?

Широкоплечая волшебница в черном смотрит на бородатого мужчину.

Узколицая женщина поднимает кубок, отпивает глоток зеленого сока и молча смотрит в широкое, расположенное в центре южной стены окно.

– Ты, кажется, полагаешь, что раз я торговец, то, стало быть, и слепец. Как бы не так, мы тоже кое-что видим, только по-другому, – отвечает Марис, теребя пальцами квадратную бороду. – Это одна из причин, по которой купец входит в Совет, и не просто…

– Хелдра представляет людей, тогда как ты… – медленно начинает Тэлрин, однако Марис не дает ему договорить.