Карты, деньги, две стрелы, стр. 35

Я подняла голову:

— Простите?..

По губам женщины скользнула грустная улыбка:

— Конрад воспитал тебя достойной наследницей.

— Я не понимаю…

— Это я не понимаю. — Из голоса женщины пропали всяческие певучие нотки, проскальзывавшие до этого. — Не понимаю, почему моя дочь находится сейчас в Фирбоуэне, в мужском платье, да еще в таком сопровождении.

Я попыталась увести разговор в сторону:

— Я же не спрашиваю, как получилось, что вы живы!

— Об этом мы еще поговорим, — пообещали мне. — Но прежде я хотела бы все-таки узнать, как получилось, что ты здесь?

Капрал, не открывая глаз, сдавленно застонал.

— Я расскажу, я все расскажу! — не выдержала я. — Помогите лучше ему!

Кнесица заломила тонкую, явно выщипанную — а я ни разу на это не решилась — бровь, но промолчала. Подняла с пола оставленную мной плошку с отваром разрыв-травы (и как ее только не перевернули?), принюхалась к содержимому посудины, осторожно попробовала на вкус и смело вылила всю плошку в кастрюльку к остальному зелью.

— Договорились, — наконец ответила она.

Следующая порция порошка из перетертых трав тонкой струйкой посыпалась в кастрюльку с зельем, а вслед за этим зеленые искры, сорвавшись из-под потолка, одна за другой утонули в серой мутной жидкости. Настой осторожно перелили в неглубокую плошку — ту самую, где до этого была разрыв-трава.

— Подними ему голову, надо напоить его отваром, — приказали мне.

Немного зелья пролилось мимо рта капрала, побежало ручейком, потекло по шее, и мне вдруг почудилось, что я вижу серебристое свечение, идущее откуда-то из-под матраса. Но видение пропало так же внезапно, как и появилось, а потому я решила, что потом выясню, что же это было. Потом, все потом, сейчас главное, чтобы Айден поправился.

На несколько секунд повисло молчание, а затем фенийка вдруг тихо спросила:

— К Конраду ты тоже обращаешься на «вы»?

— Да, а что?

Она отвела взгляд:

— Ничего. Совсем ничего.

Вновь наступила тишина, было лишь слышно, как тяжело дышит капрал, а в груди у него что-то булькает.

— Это ему поможет?

Тихий вздох:

— Конраду когда-то помогло.

Сердце кольнуло острой иголкой. Папа… Как он там? Уже знает, что я сбежала? Беспокоится?

Злые слова сорвались раньше, чем я успела подумать, что говорю:

— Но это не помешало вам сбежать, оставив его и меня.

Губы фенийки сжались в тонкую ниточку:

— Ты сама не понимаешь, о чем говоришь.

Еще недавно я бы промолчала, но сейчас… События последних дней — предательство Шемьена, бегство в Фирбоуэн, ранение капрала — все это навалилось снежным комом, и остановиться я уже не могла.

— Я все понимаю! — Я даже забыла, что могу потревожить Айдена. — Я понимаю, что ты оставила меня и ушла, не попытавшись даже объясниться!

Голубые глаза женщины вспыхнули грозовым отсветом. В следующий миг она заговорила, сбиваясь и путаясь в словах:

— Да что ты понимаешь?!.. Фении из моего рода должны хотя бы раз в месяц менять облик, и когда мы венчались, Конрад знал это… А потом… Потом ему попросту надоело, что жена кнеса раз месяц, в полнолуние, срывается, превращается в лебедя, улетает куда-то! И в том, что произошло, что случилось, виноват только он! Когда я спала, Конрад спрятал мой пояс, без которого невозможно обращение, потому что это часть ритуального одеяния.

Я посмотрела на Айдена. Дыхание его выровнялось, стало спокойнее.

— Мне удалось вытерпеть полгода, — продолжала фенийка. — А потом поняла, что еще чуть-чуть, и я умру! Просто не смогу дышать, не смогу жить: каждый миг мне казалось, что я иду босиком по раскаленной стали, что вокруг вместо воздуха — вода, что я задыхаюсь! Я сбежала в Фирбоуэн, уже здесь обратилась к главе рода… Я почти в ногах у него валялась, а он был против. Еще бы, ведь я вышла замуж после скандала между Унгарией и Фирбоуэном. И кого волнует, что его величество Лёринц уже несколько лет был счастлив в браке? Мне дали возможность выжить, вернули способность менять облик, я возвратилась в Унгарию — и натолкнулась на закрытые двери. Конрад не пустил меня обратно. Запретил даже просто видеться с тобой. Запретил, хотя знал, как я тебя люблю. Я писала письма — он их сжигал. Я пыталась повидать тебя — он прогонял меня! Он запретил любое общение с тобой!

— А еще папа запретил охотиться на лебедей.

Кнесица вздрогнула и замолчала на полуслове. Отвернулась от меня, медленно провела ладонью по влажному лбу капрала и вздохнула:

— Удачно, что ты была рядом с ним все это время, иначе бы он уже умер.

— А теперь?

— Теперь все будет хорошо. — Вспышка чувств, заставившая ее рассказать, что произошло много лет назад, стихла так же внезапно, как и возникла. Женщина, выплескивающая свои эмоции, исчезла. Передо мной вновь стояла кнесица де Шасвар. Спокойная и строгая. — Не знаю, откуда местному знахарю известно про лечебные свойства разрыв-травы, но при таких признаках болезни лучше всего помогает именно она. Отдыхай. Твоему спутнику уже лучше. Он проспит несколько часов, а когда проснется, все будет в порядке. Тебе пока следует отдохнуть. А потом мы все-таки поговорим о том, как ты здесь оказалась.

Фенийка тихонько выскользнула из комнаты. А я осталась.

Не знаю, чего мне хотелось больше всего в этот момент. Кинуться за ней, узнать, что происходило все эти годы? Или остаться здесь, проследить, чтобы с Айденом все было в порядке? Я буквально разрывалась на части. И сейчас меня совершенно не пугало, что придется рассказать маме обо всем: и о Шемьене, и о путешествии по Мертвому Эгесу, и о химерах.

Проскользнувший в комнату иглонос фыркнул. Я ожидала, что он, как обычно, начнет ластиться, но найденыш принюхался и сунул морду под матрас, чудом не спихнув с подушки голову капрала.

— Уйди! — зашипела я на зверя, но тот и не подумал послушаться. Что-то ухватил зубами, потянул…

Нет, он точно сейчас разбудит Айдена!

Я оттолкнула морду Брыся от кровати, и на пол упала знакомая тетрадь, вытащенная из-под матраса.

Ох, я же совсем забыла про нее…

Но капрал еще спит? Я склонилась над ним. Действительно спит. Крепко и спокойно. Кажется, на этот раз волноваться уже не о чем. Надо будет, как только Айден проснется, уточнить, просыпался ли он этой ночью или мне действительно все почудилось. А пока посмотрим, что же там светилось.

Страницы легко раскрылись на уже знакомом стихотворении. Правда, теперь там появились новые строфы:

Айден спал. Тетрадь я снова спрятала под матрас, стараясь не побеспокоить раненого. За стеной слышались звонкие команды кнесицы де Шасвар — похоже, мама (я все-таки смогла назвать ее так) и здесь была значимой фигурой. А я все сидела возле капрала, пытаясь понять, что могут значить прочитанные слова. Но мысли прыгали по кругу, и ни одной здравой так и не приходило.

А самой назойливой была одна: почему отец мне ничего не сказал?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Айден