Зачем Сталин создал Израиль?, стр. 65
Израильтяне попросили Соединенные Штаты продать им оружие. По совету государственного секретаря Джона Фостера Даллеса президент Эйзенхауер ответил отказом.
В такой ситуации израильские военные считали, что нужно нанести удар по египетской армии раньше, чем она успеет освоить советскую боевую технику.
В октябре пятьдесят пятого года заместитель начальника американской военной разведки адмирал Эдвин Лейтон доложил председателю комитета начальников штабов: «Хотя израильтяне, по-видимому, понимают, что эффект от советского оружия не будет быстрым (предполагается, что большую часть техники и снаряжения Египет сможет успешно использовать не раньше чем через год), они считают, что у них осталось немного времени, чтобы справиться с ситуацией».
Летом пятьдесят шестого года М. П. Попов, отработавший второй срок в советском посольстве в Израиле, вернулся в Москву. Пришел к заведующему отделом стран Ближнего и Среднего Востока МИД Г. Т. Зайцеву. В кабинете находился и посол в Иране А. Лаврентьев, бывший заместитель министра. Они стали расспрашивать Попова: если начнется война между Египтом и Израилем, чем дело кончится?
Попов ответил, что израильская армия одержит победу. Израильские солдаты хорошо образованны, владеют современной техникой, египетские — малограмотны и с техникой не в ладах. А обещания арабских политиков уничтожить Израиль и сбросить всех евреев в море не оставляют иного выхода, кроме как сражаться до последнего.
Руководитель отдела возмутился словами Попова, сказал, что тот за годы работы в Израиле «объевреился, ничего не понимает и ни в чем не разбирается». И, обращаясь к послу Лаврентьеву, пожаловался:
— Вот, оказывается, какие первые секретари у нас работают!
Зайцев наставительно объяснил Попову, что благодаря советской помощи египетская армия сильна как никогда:
— В случае войны от твоего Израиля мокрого места не остается.
Михаил Попов рассчитывал, что его возьмут в отдел Ближнего и Среднего Востока. Не взяли…
Тридцатого октября начальник главного разведывательного управления генерального штаба генерал-лейтенант Сергей Матвеевич Штеменко отправил министру обороны Жукову записку:
«Докладываю:
По данным радиоперехвата Главного разведывательного управления, вечером 29 октября с.г. израильские войска нарушили из района г. Аль-Кунтилла границу Египта, вклинились на его территорию на 90 километров и заняли позиции в районе г. Некль (110 км восточнее Суэца).
Согласно перехваченному сообщению из Тель-Авива, израильские войска атаковали утром 30 октября населенный пункт в 30 км восточнее Суэцкого канала.
Каирские утренние газеты сообщают 30.10.56 о начале войны Израиля против Египта.
Англия якобы готова оказать помощь Египту в изгнании израильских войск из Египта и находится в готовности нанести удар в течение 24 часов по Израилю или другому агрессору на Среднем Востоке…
Главным разведывательным управлением приняты меры по уточнению обстановки».
Решающую роль в боях на Синае сыграла авиация. Уже в первый день боевых действий израильские летчики совершили вдвое больше боевых вылетов, чем египтяне. На Синае египтяне располагали системой глубоко эшелонированной обороны, прикрыли свои траншеи колючей проволокой и минными полями. Но египетские танки остались без прикрытия с воздуха, а египетским солдатам не хватало боевого духа.
Вечером тридцать первого октября Насер приказал отступить к зоне Суэцкого канала, потому что у египтян не оставалось ни одного шанса в борьбе с противником.
Первого ноября посол Киселев, сообщая о ситуации в стране, писал, что египтяне ждут от Москвы военной помощи:
«В городе распространяются слухи, что сорок тысяч мусульман-добровольцев воздушным путем направляются из СССР на помощь Египту и что советская авиация бомбит английские базы на Кипре. Это отражает надежды на наше немедленное вмешательство».
Али Сабри, доверенное лицо Насера, директор его канцелярии, просил советского посла отправить советские военные корабли к берегам Египта.
Третьего ноября Шепилов телеграфировал послу в Каире:
«Наши военные люди говорят по этому поводу, что такой шаг с нашей стороны, не дав реальных положительных результатов, мог бы лишь осложнить положение Египта, поскольку он мог бы повести к дальнейшему усилению флотов Англии и Франции, сосредоточенных вблизи Египта, и к обострению их атак против египетской территории.
Все эти агрессивные действия они стали бы прикрывать и оправдывать ссылками на угрозу со стороны военно-морских сил СССР».
К израильским войскам присоединились британские и французские формирования, атаковавшие Егитет.
Шестого ноября Штеменко информировал Жукова:
«Докладываю:
В 7.30 5.11.56 англо-французское командование начало выброску воздушного десанта на территорию Египта. Десант выбрасывался последовательно в нескольких пунктах в районе Порт-Саида. К 14.30 было выброшено до одной парашютно-десантной бригады, в составе которой отмечались английские и французские парашютисты. Выброска десанта производилась под сильным прикрытием авиации…»
СОВЕТСКИЙ СОЮЗ И СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ ПРОТИВ ИЗРАИЛЯ
Война на Синайском полуострове стала причиной серьезных переживаний в Москве. Советские руководители, снабжавшие Насера оружием, боялись за его судьбу. Отстранение Насера означало бы, что все вложения в Египет пошли прахом.
«Мы очень встревожились, — вспоминал Хрущев. — Боялись, что Египет потерпит поражение, и это укрепит положение реакции на Ближнем Востоке…»
Хрущев позвонил Молотову:
— Вячеслав Михайлович, я считаю, что нам сейчас следует обратиться с посланием к президенту Соединенных Штатов Эйзенхауэру и предложить совместные действия против агрессивных сил, напавших на Египет.
— Ты считаешь, что Эйзенхауэр пойдет на соглашение с нами против Англии, Франции и Израиля? — выразил сомнение Молотов.
— Безусловно, не пойдет. Но мы тогда сорвем маску с правительства Соединенных Штатов и с президента Эйзенхауэра. Они выступают в печати, осуждают нападение Франции, Англии и Израиля на Египет. А война идет. Своим предложением мы поставим американского президента в затруднительное положение.
— Да, ты прав, — согласился Молотов. — Давай обсудим. Это будет полезная акция.
Хрущевская идея оказалась плодотворной. К удивлению советских руководителей Соединенные Штаты решительно потребовали от Англии, Франции и Израиля прекратить боевые действия. И давление американцев возымело действие.
В Кремле полагали, что таково решение американского президента, уважаемого человека, участника Второй мировой войны. В реальности Дуайт Эйзенхауэр был болен. За год до синайской войны, в ночь на двадцать четвертое сентября пятьдесят пятого года, у Эйзенхауэра случился инфаркт или, говоря языком медиков, острый тромбоз коронарных сосудов — сгусток крови закупорил сердечную артерию.
Его положили в военный госпиталь «Фитцсиммонс». В первые две недели никто не знал, сумеет ли он вернуться к исполнению своих обязанности. Многие поспешили его похоронить как политика. Тогда и был принят закон, предусматривающий передачу власти вице-президенту в случае, если глава исполнительной власти не в состоянии осуществлять свои полномочия. Несколько месяцев он был так слаб, что обязанности президента выполнял вице-президент Ричард Никсон.
Едва Эйзенхауэр выкарабкался, как через полгода, в ночь на восьмое июня пятьдесят шестого года, у него возникла кишечная непроходимость. Консилиум во главе с генерал-майором Леонардом Хитоном, начальником госпиталя имени Уолтера Рида, принял решение немедленно положить президента на операционный стол.
Эйзенхауэру сделали серьезную полостную операцию, она продолжалась два часа. Белый дом выпускал бюллетени о его здоровье каждые несколько часов. После операции он выглядел очень плохо, страдал от острой боли. Вице-президент Никсон вспоминал, что Эйзенхауэр внезапно стал жаловаться, что он физически не в состоянии нести бремя своей должности и пора подавать в отставку.