Побежденный победитель, стр. 15

На обратном пути Алекс как ни в чем не бывало что-то рассказывал. Грейс из последних сил пыталась поддерживать разговор, что давалось ей с трудом. Каждая клеточка ее тела помнила о его объятиях, о его губах, о запахе — тонкой смеси крема для бритья и его тела.

Она знала, что поцелуй для него ничего не значит, что он спокойно все прекратил, как только увидел, как это действует на нее. Он сразу же выкинул эту блажь из головы. Алекс Конквист не тратит время на пустяки, с горечью говорила она себе, пока такси везло их сквозь радужное сияние ночного Токио с его десятью тысячами ресторанов и баров.

Что за хладнокровное, бесчувственное чудовище! Она искоса бросила на него взгляд. Он сидел, откинувшись на спинку сиденья, подтянутый и спокойный. Она пыталась представить себе женщину, которая могла бы быть с ним. Вероятно, такая же бесчувственная ледышка, как и он сам. Слава Богу, он остановился, пока не поздно. Подумаешь, поцеловались! И всех дел-то! Нет худа без добра. Теперь она знает, что это за человек. Она даже рада тому, что произошло. Да, рада.

Она продолжала укорять себя и его и лгать себе до последнего момента, когда они наконец расстались у ее двери, пожелав друг другу спокойной ночи.

Грейс минут десять сидела на кровати, не раздеваясь и вспоминая каждое слово, каждый взгляд, каждую ласку. Наконец она со вздохом откинулась на подушку. Что за история?! Это ж надо! Он ведь возбудился не на шутку. От воспоминания о прижавшейся к ней напрягшейся мужской плоти ее бросило в жар. Хотя какой мужчина устоял бы, когда ему подносят себя на блюдечке?

Ну уж это слишком. Такого не было. Или?..

Нет. Грейс кивнула сама себе, поднимаясь с кровати. И хотя он, вероятно, был удивлен ее реакцией, человек с его опытом должен был остановиться раньше и не заходить так далеко. Так что это не только ее вина. На этот раз она кивнула еще более решительно.

Она прошла в ванную, сбрасывая по дороге одежду, и пустила воду. Она пролежала в ванной, пока вода совсем не остыла. Затем помыла волосы и облачилась в свой банный халат.

Сегодня ей преподали урок, который она не забудет. Она смотрела на себя в зеркало. Что было, то было. Пусть ей это послужит наукой. Никогда, никогда больше она не позволит Алексу целовать себя, да и он сам не такой дурак и больше не рискнет. Но она должна намотать это на ус. А потом все забудется, и она станет воспринимать всю эту историю как еще одну нить в гобелене своей жизни.

Она опустила веки, затем подняла их и увидела всю смехотворность своей декларации в глядящих на нее из зеркала нефритовых глазах. Забудется? Легко сказать. Этот поцелуй и вся буря чувств, им вызванная, — одно из самых ярких переживаний в ее жизни, а он прервал его, будто для него это все равно что высморкаться! И угораздило же ее стать его секретаршей. Слезы навернулись у нее на глаза, и она моргнула несколько раз, чтобы не расплакаться. И все равно, нет худа без добра. Она еще ему покажет.

5

Грейс спустилась вниз к завтраку после тщательной косметической процедуры, призванной скрыть разрушительные последствия бессонной ночи. Она провалялась без сна до трех, а потом прекратила всякие попытки заснуть, решив, что, вместо тысячи терзаний по поводу происшествия с Алексом, лучше заняться делом. Она суммировала все заметки в своем блокноте, проанализировала все данные и цифры, которые они обсудили с господином Сугимото и другими партнерами, и составила пару отчетов, которые могли пригодиться Алексу в самом ближайшем будущем. В шесть Грейс приняла душ и легла на часок, чтобы отдохнуть хоть немного, а в семь поднялась и стала одеваться. Она тщательно разложила всю привезенную одежду, за исключением черного соблазнительного платья, и перебирала вещи до тех пор, пока голова не пошла кругом и она перестала понимать что к чему.

Ей хотелось выглядеть холодной и элегантной, самоуверенной и компетентной. Но и женственной. Женственной и привлекательной. И уж конечно не жаждущей внимания мужчин, а если точнее, мужчины, Алекса Конквиста. А по ее реакции на его поцелуй он мог подумать о ней такое.

Она вертелась перед зеркалом, глубоко вздыхала и бросала взгляды на груду тряпья на кровати. Но это же смешно! Она сгребла все и поспешно засунула в гардероб. В результате она надела простую серую юбку и белую блузку, белые туфли на высоких каблуках и белые сережки в форме цветков ромашки. Секретарша до кончиков ногтей. Лучше не бывает.

Тщательно наложив тени, она скрыла следы бессонной ночи, затем собрала волосы в плотный узел на затылке, отмахнувшись от воспоминаний о вчерашнем замечании Алекса.

Она готова. Часы показывали двадцать минут девятого. У нее в запасе еще десять минут. Может, выйти и ждать Алекса на месте? Он, конечно, постучит в дверь по дороге в ресторан, так не лучше ли встретить его в людном помещении, а не в пустынном коридоре? Она кивнула сама себе, и сердце у нее гулко забилось. Правильно, именно так следует поступить. Взяв сумочку, она вышла из номера, с облегчением убедившись, что в коридоре никого нет.

Грейс сидела за столом в зале ресторана, попивая апельсиновый сок, когда минут через пять на пороге показался Алекс.

Она спокойно взглянула на него, подняла руку в знак приветствия и сама порадовалась своему ровному секретарскому голосу:

— Доброе утро, Алекс. Как спали?

— Хорошо, спасибо.

Выглядит он как всегда отлично. С него все как с гуся вода. Загорелое улыбающееся лицо, одет с иголочки, весь спокойствие и подтянутость. Она ненавидит его. Да, да, ненавидит.

— Замечательно, — выдавила она еще более яркую улыбку.

— А вы? — спросил он небрежно, когда к ним подошел официант.

— Лучше некуда, — бросила она. Официант принял заказ, и Грейс показала на папку, лежащую на столе.

— Я решила, что хорошо было бы подбить кое-какие цифры, и вот перед завтраком кое-что набросала. — Она не покривила душой. Разве три часа утра это не перед завтраком? — Вот. — Она протянула ему два отчета, а сама стала разливать кофе, радуясь возможности чем-то занять руки и незаметно следить за выражением лица Алекса.

— Великолепно, — лучезарно улыбнулся он. заглянув в колонки цифр.

Разумеется, великолепно, ты, неблагодарная бесчувственная свинья!

Эта мысль преследовала ее весь день, и, когда они вернулись в отель к обеду, она была совершенно вымотана.

Это, однако, не помешало ей отнестись к обеду со всей серьезностью, как к предстоящим военным маневрам, что было недалеко от истины, и, после того как она приняла душ и переоделась, она отправилась с Алексом в ресторан во всеоружии, сияя как цветок.

К тому моменту, когда Алекс отвел ее в номер, она уже десять изматывающих часов работала на автопилоте плюс не менее изматывающая пара часов за столом с Алексом в ресторане. Это гарантировало, что ночью она будет спать без задних ног.

Так и шло все оставшиеся дни. Грейс старалась быть идеальной рабочей машиной, а Алекс вел себя с обычной отчужденностью и сдержанностью. О вечере в риокане он не вспоминал, а Грейс предпочла бы сгореть заживо, нежели первой заговорить об этом.

В общем, жаловаться было не на что. Алекс, этот требовательный настойчивый деспот, не знающий удержу в работе, был в течение дня вполне терпим, но вечера… Вечера — дело другое. По вечерам он вел себя как замечательный сотрапезник и собеседник, и ей приходилось вести себя соответственно, чтобы поддерживать компанию, но потом, оставаясь наедине у себя комнате, она долго не могла освободиться от его сексуальных чар. Это было так ужасно…

Он вел себя в высшей степени корректно. Вообще-то он обращался с ней так, как обращался бы с любой женщиной от семи до семидесяти лет, которая в силу обстоятельств оказалась в его обществе. Он был очарователен, предупредителен, мил и привлекателен, и с каждым вечером она все больше попадала в его сети. И каждый раз терзалась угрызениями совести. Так что к утру последнего дня их пребывания в Японии Грейс фактически была поставлена на колени. Прощаясь с господином Сугимото, она без конца улыбалась, так что все мышцы лица у нее болели, и все говорила к месту. Видно было, что господину Сугимото она нравится, однако она была приятно поражена, когда этот крутой японский бизнесмен, помимо цветов, вручил ей небольшой подарок.