Поворот судьбы, стр. 53
— Здесь нет никакого Лео Штейнера, — сухо произнесла Вирджиния, повернувшись к нам. — Однако в доме вверху по дороге вместе с Джойс Девлин живет Леон Штейн.
Леон.
Я зашагал по дороге, и Кара поравнялась со мной. У нас под ногами шуршала мокрая листва. Вирджиния не отставала.
— Можете не сопровождать нас, — сказал я. — Вы и так сделали для нас больше, чем мы ожидали. Больше, чем сделали бы для нас родные люди, честно.
— Я не привыкла останавливаться на полпути, — не согласилась Вирджиния. — Если он не ваш отец?
— Мы не говорили об отце, — пробормотала Каролина. Вирджиния слегка улыбнулась.
— Догадаться было несложно.
Девушка, которая открыла двери, была лишь немногим старше Каролины. Может, ей было лет двадцать. Она позвала другую девушку, старше себя. Не знаю, сколько ей было лет, у женщин не угадаешь. Вероятно, лет двадцать пять.
— Привет, — проговорила она. — Чем могу вам помочь?
— Они хотят увидеть Леона Штейна. Он здесь?
Из дома раздался голос:
— Это Джим? Скажи, что я еще не закончил. Рим не за один день строился.
Он появился на пороге, и на ногах у него, как всегда, были дурацкие резиновые шлепанцы, которые он надевал по утрам. На нем была рубашка поверх простой белой футболки. Он похудел и отрастил бороду. Это был мой отец. А на руках он держал маленького ребенка, похожего на Аори, когда та еще была младенцем. Каролина закричала: «Папочка!» — и направилась к нему, но девушка, которая вышла второй, преградила ей дорогу.
— Подождите минутку, — спокойно сказала она. — Одну минуту. Это мой дом. Здесь мой малыш. Что происходит? Леон? Кто эти люди?
— Привет, Леон, — произнес я.
Глава двадцать первая
Второй Самуэль
Излишек багажа
От Джей А. Джиллис
«медиа-панорама»
«Дорогая Джей,
Я чуть не умерла. Без преувеличения. Мы были на пикнике, и вдруг, неожиданно для меня, моя лучшая подруга разбалтывает кое-что, относящееся к тому времени, когда нам было по двенадцать лет. Она истерично смеялась, но все замолчали и уставились на меня! Куда бы я теперь ни пошла, везде натыкаюсь на любопытные взгляды, потому что тогда свидетелями моего позора стало не менее пятидесяти человек. Она была для меня человеком, которому я доверяла больше всех на земле. Не знаю, что подумают мои дети, когда услышат об этом. Но, с другой стороны, я не хотела, бы, разрушить нашу дружбу! Мы вместе уже миллион лет. Моей подруге и мне по 37 лет.
«Дорогая Пришедшая в ярость,
Вы прошли через то, что на языке криминалистики называют очной ставкой. У вас есть все основания почувствовать враждебность. Эта ситуация из разряда смешных и трагических одновременно, потому что, с одной стороны, вы ведете себя как обиженная школьница, но с другой — после стольких лет близких отношений ощутить, как тебя хладнокровно высмеяли публично… Не стоит обманывать себя — она держала на вас зло и держит до сих пор. Если подруга считает происшедшее шуткой, тогда прекратите эту дружбу. Если же она извинится, в чем, впрочем, я сомневаюсь, помните: вы принимаете извинения от притаившейся змеи, которая уже однажды вас ужалила. Некоторые люди не заслуживают второго шанса.
«Дорогая Джей,
Моя мать полностью игнорирует мое право на личное пространство. Она читает мои электронные письма, требует, чтобы я оставляла телефонный номер друзей, к которым иду. Вообще говоря, она делает все, чтобы уничтожить меня как личность. Я думаю, что не выдержу и убегу.
«Дорогой Оскорбленный до глубины души,
Попросите свою маму уважать ваше право на личную жизнь, оговорив, что именно вы под этим понимаете. Например, договоритесь, чтобы она не читала ваших писем. Помните, однако, что все родители, которым не безразлична судьба их детей, делают это, но стараются не осуждать свое чадо. Это должен быть двухсторонний договор: с вашей стороны потребуется обещание быть откровенным с мамой. Но если вы намерены наказать ее любой ценой, тогда убегайте. Конечно, вы испортите себе жизнь так, что ближайшие двадцать лет будете об этом сожалеть. Зато узнаете, что это такое, когда ни один человек в мире не беспокоится о том, какой номер телефона у ваших друзей. Ваша мама будет очень несчастна.
В субботу накануне Пасхи я проснулась с ощущением, как будто мое тело ночью подменили. Я постаралась понять, что у меня не так.
Голова у меня не кружилась.
Я встала. Головокружения не было.
Прошлась по комнате. Голова не кружилась.
Подошла к балетному станку и заметила на полке вверху банку с пудрой. Я потянулась, готовая упасть, но этого не произошло. Я сбежала вниз, чтобы побыстрее рассказать обо всем Кейси. Я была такой эгоисткой, что даже не подумала о желании подруги немного дольше поспать в субботу, на что та имела законное право: Кейси целую неделю возила мою дочь в садик, ухаживала и за ней, и за мной, прикованной к постели. Я чувствовала себя великолепно, не просто лучше, а очень хорошо. Я знала, как реагирую на лекарство, но это было совсем другое ощущение. Как прежде, еще до болезни. Кейси упадет в обморок, когда узнает. Оказалось, что она уже не спит, а рядом с ней сидит Аори и заплетает ей волосы в косы.
— Кейси! — прошептала я. — Смотри. Я снова потянулась и сделала пируэт.
— Джулиана! — не разочаровала меня своей реакцией Кейси. В ее голосе звучали и радость, и удивление.
— О Кейси, можно пойти на занятия? Давай оставим девочек с Конни всего на час. Я чувствую себя человеком, Кейси. Я не могу поверить, что все в порядке.
Она улыбнулась, зевнула и сказала:
— Конечно, Джулиана, это великолепно. Я счастлива за тебя. Я приняла душ, получая колоссальное наслаждение от того, как мыло с крупицами овсянки скользит по коже. Я могла сама подрезать себе ногти, натянуть трико, завязать туфли. Сама. Умница. Мама молодец! Я выбежала из кухни и покрутила Аори. Мне показалось, что она весит не меньше семидесяти фунтов. Но главное, что я уверенно кружила свою малышку. Мы купили девочкам сладостей на завтрак и направились к Конни.
— О Кейси, посмотри, подснежник. Смотри — нарцисс! — восхищалась я.
Я заставила ее остановиться посреди дороги и сделала еще один пируэт.
— Что на тебя нашло? — спросила она.
— Я не знаю. Может, случилось чудо, на которое мы все так надеялись.
— Не переусердствуй, — предупредила Конни, когда увидела меня. — Ты знаешь, что это может привести к ухудшению.
— Я хочу переусердствовать, Конни. Я помню, как это было раньше.
— Раньше, но не сейчас. Ты больна теперь.
— Нет, теперь нет. В эту минуту нет.
На занятиях все, кроме Ли, которая просто поздоровалась, вели себя так, будто в комнате появилось привидение. Они даже потеснились, чтобы дать мне больше места у станка.
Я не была на занятиях много месяцев. Последний раз мы посещали их с Каролиной. У меня все болело, так что казалось, словно на руках висят мешки с песком, и мышцы сопротивляются любому напряжению. Через пятнадцать минут я была в поту. Через полчаса мне пришлось остановиться и присесть на коврик. Я выпила залпом целую бутылку воды.
Началось время основной тренировки, и Ли по неизвестной мне причине сказала, что мы будем выполнять боковое скольжение с заключительным прыжком.
— Джулиана, прошу тебя показать упражнение, — обратилась она ко мне, и я в ужасе уставилась на нее.
Я не могла поднять себя с пола. Попыталась оторваться, но у меня ничего не вышло. Я словно приклеилась к бутылке с водой. Женщины выжидающе смотрели, а одна молоденькая девушка начала нетерпеливо постукивать ногой. Кейси помогла мне встать, и я, словно заведенная игрушка, прошла в дальний угол зала и выполнила упражнение. Тренер скомандовала сделать полный поворот, и я сделала три полных оборота, ощущая, что вытаскиваю из болота гиппопотама.