Поворот судьбы, стр. 40

— Все это длилось в течение года. Вы знаете об этом. Но его отъезд все равно стал для меня полной неожиданностью. А потом я заболела, и все пошло вверх тормашками. Я не хочу его оправдывать, но если бы я не заболела, то смогла бы пережить это без особых потерь.

— Джули, но почему ты не сообщила нам, что он занимается ерундой? — с нотками упрека в голосе обратилась ко мне Хана.

— Я подумала, что у него обычный перелом среднего возраста. Как правильно это называется?

— Кризис? — вопросительно посмотрел на меня отец Лео, явно удивленный тем, что я могла забыть такое слово.

— Я думала, что он пройдет сам собой, — продолжила я. — У меня и в мыслях не было, что Лео не вернется. Или что мне будет стыдно отвечать на вопрос о том, как долго уже находится в отъезде мой муж. А потом я оказалась доведена до этого животного состояния. Он прислал детям на Рождество свечи и джем. На посылке стоял индекс Нью-Гемпшира. Адреса не было.

— Животного состояния, — с горечью повторила Хана. — Но ты ведь не виновата в том, что заболела. Ты же решилась рассказать все Кейси? Почему не стала делиться с нами?

— Только потому, что она поддерживала меня. Вы понимаете. Я думала, что все обойдется. — Я чувствовала себя такой уставшей, что слова давались мне с большим трудом. Веки у меня словно налились свинцом. — Сначала я полагала, что на меня так действует его отъезд. Что я попала в водоворот эмоций и не могу из него выбраться. Затем я решила, что у меня грипп. А когда узнала всю правду, то оказалось, что я должна рассказать вам так много… Я не в силах была это сделать. В конце концов, у меня оставалась еще гордость.

— Гордость здесь ни при чем, Джулиана. Ты создала нашему сыну домашний уют и подарила ему детей, а нам — внуков. Ты не специально заболела, чтобы вызвать сочувствие у Лео, — запротестовала Хана.

— Только посмотри на себя. Ты по-прежнему работаешь. Джулиана, нам надо обязательно сменить банк и закрыть все ваши общие текущие счета, — настоятельно произнес Гейб-старший.

— Я так и сделаю, папа. Работа… я не герой. Сейчас я действительно ее делаю, — сказала я. — Но вначале за меня ее делали Кейси и Гейб. Они писали для моей публики, то есть рубрики. Представьте себе, они оказались лучше, чем я… На их письма были такие отзывы, что мне предложили войти в штат синдиката. Все благодаря Кейси и Гейбу. Они такие молодцы. Мне так жаль, папа. Я знаю, что не должна была называть его в вашу честь. Евреи не называют детей в честь живущих и здравствующих.

Он только отмахнулся в ответ, сбитый с толку моим быстрым переходом от одной темы к другой.

— Мой отец умер, когда мне было семь. Я всегда считал, что ты назвала мальчика в его честь — он тоже был Габриэль. В нашей семье каждый второй Габриэль. И с какой стати тебе сейчас об этом вспоминать? Нам надо найти способ отвадить Лео, от денег семьи. Хана, до чего мы дожили? Лео приносит вред своей собственной семье.

— Вы были так добры ко мне, — устало произнесла я, положив голову на руки. — Поэтому я вспомнила об имени. Лео не уехал бы, если бы я проявила больше понимания.

— Не смеши меня, — сказала Хана. — Джулиана, послушай меня. Мы всегда знали, что ты идешь в ногу со временем. Ты человек современный и самодостаточный. Но семья требует дисциплины. Каролина хотела уйти в девять тридцать вечера! Она говорит, что мать позволяет ей выходить из дому в такое время.

— Да нет же. Просто я не в силах ей запретить. Пока нахожусь в таком состоянии.

Я вся сжалась, оттого что вынуждена была признать свою несостоятельность как мать.

— Я так и заявила ей: «Мисс, вы забываетесь». Я сказала ей, что она пользуется моментом. Что она без понимания относится к тому, как складываются обстоятельства. Но ситуация переменится, — заверила меня Хана.

— Она лежит, как зомби, — вставила свое слово Каролина, внезапно появляясь в кухне. Уперев руки в бока, она всем своим видом выражала недовольство. — Она даже не встает. Я сплю! Ха-ха! Так почти каждую неделю!

— Но это же не так, Кара! Как тебе не стыдно?! — закричала я.

— Правда! Правда! Если Кейси не появляется, мы питаемся сухими завтраками. У Мариссы я по крайней мере, могу съесть гамбургер.

— Но разве твоя мать всегда была в таком состоянии, Каролина? Разве до этого она не выглядела, как модель? — Каролина хмыкнула, и Хана продолжила: — Разве ты можешь упрекнуть ее в том, что она делает это нарочно?

— Но она могла бы хоть немножко заставить себя, — произнесла Каролина, отходя к двери.

Она была похожа на барышень, которые наводняли вечером улицы и на которых мы смотрели с заднего сиденья автомобиля. Золотые тени. Длинные ноги. Короткая юбка. Такая короткая, что ее могла бы надеть Аори. Каролина была в ярости.

— Я думаю, что она могла хотя бы попробовать то лекарство, которое, как говорит Кейси, ей прописал доктор. Могла бы… Она могла бы.

— Закрой свой рот, Каролина, — решительно оборвал ее отец Лео. — Быстро смой эту мазню со своего лица и марш в кровать.

Каролина была шокирована, так как дедушка никогда в жизни не позволял себе разговаривать с ней в таком тоне. Кара не ожидала подобного поворота событий и от неожиданности повиновалась.

— И не забудь постелить себе и Аори на полу, потому что нам с бабушкой нужны твердые матрацы.

Из холла послышался рев:

— Я должна спать на полу?!

— Фу ты, ну ты. — Гейб-старший лишь пожал плечами. — Нам нужны кровати, и мы будем спать здесь, пока ваша мама не поправится.

Я проснулась, как от толчка, осознав, что вырубилась прямо за столом.

— А тебе пора спать, — твердо сказала мне Хана, помогая подняться на ноги. — Мы все решим: как быть с деньгами, с лечением и с домом. Гейб, как ты говорил?

— Командный поиск.

— Да, это те люди, которые помогают разыскивать пропавших, — объяснила мне Хана.

— Но у меня нет на это денег, — тихо ответила ей я, когда чистила зубы.

— Ни у кого нет всех богатств мира, а для этого они и не понадобятся. У других есть деньги.

— Я ничего не возьму, — с блаженством произнесла я, ощутив чистые простыни.

Хана присела на краю кровати. Она сидела с прямой спиной. Ей наверняка было жарко в брюках хаки и в свитере. Ее черные волосы были коротко подстрижены, как у мальчика.

— Ты помнишь историю Рут из Библии? Я кивнула.

— Рут отказалась покинуть Наоми. Та была в опасности, и Рут не стала уходить. Она произнесла слова, которые и сделали ее историю знаменитой: «Куда ты направишь стопы свои, туда и я пойду вслед за тобой. Где ты остановишься, там и мне суждено сделать остановку…» Некоторые люди думают, что Рут была матерью Наоми.

— Да, — согласилась я.

— Но она была ее свекровью.

— Наоми хотела, чтобы она ушла, — напомнила я.

— Но Рут не смогла так поступить. Она была слишком преданна ей. И, как оказалось, все решилось к лучшему, — сказала Хана, убирая у меня со лба волосы рукой, от которой пахло ароматным смягчителем для ткани.

Глава пятнадцатая

Дневник Гейба

Я ковылял к концу второго семестра учебного года с «двойками» почти по каждому предмету (это были оценки, поставленные из жалости ко мне, сыну больной матери и отсутствующего отца, а также брату двух младших сестер, которые фактически были на моем попечении), но при этом в шестнадцать меня приняли в штат синдиката. Я, Гейб Штейнер, предмет насмешек, мальчик, который, скорее всего, не дотянет и до выпускного года, отвечал на письма миллионов американских читателей, ставших, сами того не зная, моими фанами.

Ну, хорошо, не миллионов, а тысяч.

Кейси и я работали дружной командой. Она постоянно приходила к нам, но при этом старалась держаться так, чтобы мама не ощущала себя беспомощной амебой. Она звонила каждый день, а когда мама позволяла ей, то приезжала к нам вместе с Эбби Сан и оставалась на ночь.

Необходимость время от времени выполнять мамину работу была для меня на самом деле отдушиной, так как в противном случае я ощущал бы себя совершенно потерянным, после разлуки с Тиан. Когда у меня выпадала свободная минутка, я проигрывал в воображении самые немыслимые сценарии или слушал музыку на своей красивой стереосистеме. Я не знал, как избавиться от жалости к себе. Зато я знал, насколько тревожит маму ее состояние. Свободные часы она посвящала походу к психотерапевту и выступлениям в женских клубах, что, как я понял, помогало нам держаться на плаву. И еще она пыталась, впрочем безуспешно, заставить Каролину сделать хоть что-то после очередной ночи, проведенной не дома. Каролина курила вместе с такими же невменяемыми Мариссой и Джастин, а еще у них в компании появился Райан, новая любовь Кары. В жизни не встречал большего дебила. Его даже с Мариссой нельзя было сравнить. Он выглядел лет на тридцать и был весь покрыт растительностью. Оторвать Кару от телефона было все равно, что мне претендовать на Нобелевскую премию.