Острова пряностей, стр. 38
Пять островитян с Горонга, которых Уоллес нанял в качестве подмастерьев для выполнения простых ремонтных работ и которые, как предполагалось, впоследствии будут выполнять обязанности матросов, решили, что если белый человек настолько ненормальный, что работает сам, притом с бешеной скоростью, они вполне могут отдохнуть. «Они всячески отлынивали от работы, придумывая любое поводы: „У моего дяди возникли затруднения и ему нужна моя помощь; а у меня заболела жена и не отпустила меня на работу; а я подхватил лихорадку, болит голова и спина; а я задолжал денег, и мой кредитор не дает мне ступить и шагу“. Все они получили аванс за месяц вперед; и, хотя сумма была не особенно велика, нужно было, чтобы они вернули долг — иначе я не смог бы заставить работать никого из местных. Поэтому я обратился к местному констеблю, который отправил двух моих горе-работников на денек за решетку, после чего они вернули три четверти долга. Заболевший также заплатил, а предполагавшийся рулевой нашел себе на замену человека, который обещал выплатить долг, получив остаток жалованья».
Уоллес в то время находился в той части Островов пряностей, которую можно назвать «зоной саго»: основным кормильцем островитян здесь была саговая пальма. Болотистые низины восточного Серама и соседних островов особенно благоприятны для этого вида пальм. Как верный ученик Роберта Оуэна, Уоллес считал, что окружающая среда и внешние условия оказывают определяющее влияние на развитие человека. Он заключил, что местные жители столь малого достигали в жизни потому, что им на самом деле не нужно было работать. Островитянин мот прокормить себя и свою семью, затрачивая минимальные усилия, так как саговая пальма обеспечивала достаточное пропитание. Уоллес решил проверить свою гипотезу. Проделав простые вычисления, он обнаружил, что из одной пальмы среднего размера получается 30 мешков саговой муки по 30 фунтов; а из одного мешка можно выпечь 60 саговых лепешек. Пяти таких лепешек достаточно для одного человека на день; необработанная саговая мука хранится очень хорошо, так что, сделав заготовки муки, можно не беспокоиться об их сохранности многие месяцы.
Уоллес описывал, как саговые пальмы рубили, вырезали сердцевину и перемалывали в муку; по его подсчетам, за десять дней работы человек мог обеспечить себя дешевым пропитанием на целый год. «Влияние такой дешевизны продуктов питания, очевидно, является негативным, так как обитатели зоны саго живут гораздо беднее, чем в местах, где возделывается рис. Многие здешние жители не употребляют в пищу ни овощей, ни фруктов, а живут исключительно на саговых лепешках, и лишь иногда им перепадает немного рыбы. Не имея особых дел дома, они занимаются мелкой торговлей или отправляются наловлю рыбы к соседним островам; что же касается уровня жизни, он гораздо ниже, чем у обитателей внутренних областей Борнео или у многих более отсталых племен архипелага».
Ныне, спустя более сотни лет с тех пор, когда Уоллес записывал свои наблюдения, саговая пальма по-прежнему является главной кормилицей жителей Горонга. Стопки мешков с саговой мукой лежат в каждом из мелких магазинчиков Каталоко. Эти мешки по форме напоминают небольшие барабаны, завернутые в зеленые пальмовые листья. Можно купить также и готовые лепешки, сложенные в пачки по десять штук и аккуратно перевязанные бечевкой. В таком виде они очень похожи на маленькие светло-коричневые кафельные плитки. Мы спросили, откуда поставляются мешки с саговой мукой, — оказалось, с лежащего напротив острова Пасанг, где до сих пор растут саговые пальмы.
Подход к Пасангу оказался не так прост, как можно было подумать с первого взгляда. Издали казалось, что коралловый риф, как обычно, окружает широкую и довольно глубокую лагуну; достаточно пересечь линию рифов, и мы окажемся в безопасности. По крайней мере, так все выглядело издалека, поскольку вода в лагуне казалась гораздо темнее, чем снаружи. На самом деле, зайдя внутрь, мы поняли, что вода здесь выглядит более темной не из-за глубины, а из-за того, что дно покрыто коричневыми водорослями. Лагуна была очень мелкой — не более 50 сантиметров в глубину — и изобиловала камнями. Обычное судно сразу же застряло бы, но осадка «Альфреда Уоллеса» была крайне мала, и мы смогли пройти по мелководью километр с лишним, пока не бросили якорь напротив главной деревни острова. Отсюда под руководством местного гида мы отправились в саговые болота.
Мы думали, что саговые пальмы растут естественным образом, но на самом деле местные жители высаживают побеги пальм в стоячую болотную воду.
В течение 12–15 лет пальма растет, пока ствол не становится достаточно толстым — приблизительно метр в диаметре. Затем дерево зацветает, и его можно заготавливать. Владелец срубает дерево, снимает кору и вырубает белую мягкую сердцевину. Мы видели, как происходит заготовка саговых пальм: рубщик забрался внутрь лежащего на земле ствола, как в большое долбленое каноэ. Перед ним находилась мягкая сердцевина, куски которой он выковыривал с помощью приспособления, имевшего длинную деревянную рукоятку с коротким металлическим лезвием на конце, повернутым под прямым углом. С каждым ударом лезвия от ствола отскакивал кусочек мякоти и падал к ногам рубщика. Казалось, что вот-вот дело закончится травмой — так близко к своим ногам орудовал рубщик; было не совсем понятно, как ему удается сохранить невредимыми все пальцы на ногах. Иногда он отпихивал растущую кучу кусочков мякоти, а когда уставал от однообразных движений, то вылезал из своей норы, складывал нарубленные кусочки в пластиковый пакет и нес его по хлюпающей грязи в лохань, установленную на краю лужи со стоячей болотной водой. Содержимое пакета вываливалось в верхнюю часть лохани, сверху заливалась вода из ведра, а потом мякоть продавливалась через тряпичное сито. Жидкость, прошедшая сквозь сито, была белой, как молоко, от примеси саговой муки; ее сливали в другую лохань, где она отстаивалась. Через час на дне собирался толстый осадок чистой саговой муки, которую можно выгребать руками, — мука готова к употреблению: пеки лепешки и ешь.
Собиратель саго утверждал, что за два дня работы он может обеспечить пропитанием всю семью на месяц. Что касается самой пальмы, достаточно посадить саженец — и больше никаких забот и хлопот: надо просто подождать, пока он вырастет. Помимо Джо, которому нравился вкус саговых лепешек, все мы сомневались, стоит ли эта пища даже столь незначительных трудов. Это все равно что пойти в магазин, купить крупу в бумажном пакете, содержимое высыпать, а пакет съесть.
Когда в конце мая 1860 года Уоллес был готов покинуть Горонг на своей реконструированной прау, он захватил про запас свежеиспеченные саговые лепешки. Его новый план заключался в том, чтобы пересечь Серам и дойти вдоль берега до голландской угольной базы, которая располагалась в местечке под названием Вахаи.
Отсюда он планировал направиться в открытое море к той части Ириан Джайи, которая называлась Птичья голова. Здесь, в местечке под названием Вайгео, водились, по слухам, очень редкие и ценные виды райских птиц — так называемые красные райские птицы, экземплярами которых он хотел пополнить свою коллекцию. Команду для перехода он собрал в Горонге, но это оказалось непросто: желающих было так мало, что пришлось взять даже человека, открыто признавшегося в употреблении опиума.
Это путешествие оказалось непрерывной чередой всевозможных несчастий: в первом же порту на Сераме, куда они зашли, сбежала вся команда, набранная в Горонге, прихватив с собой, как уклончиво записал Уоллес, «все, что у них было, и кое-что еще».
Глава 8. Красные райские птицы
Уоллесу часто не везло с кораблями, будь они большими или маленькими. За восемь лет до молкуккской экспедиции он возвращался из Южной Америки на маленьком бриге «Хелен». Багаж Уоллеса состоял из коллекции, содержавшей сотни насекомых новых видов, и множества чучел птиц, добытых с огромным трудом во время путешествий по джунглям, а также около двадцати клеток с различными попугаями; кроме того, он вез с собой несколько редких обезьян и дикую лесную собаку. Он планировал доставить все это в Лондон, чтобы продать с помощью агента Сэмюела Стивенса и извлечь хоть какую-то выгоду из четырехлетних скитаний по бассейну Амазонки. К сожалению, на «Хелен» были загружены также 40 бочонков натурального летучего масла, известного как «копайский бальзам», который применяется для изготовления лаков. Это очень пожароопасное вещество, способное к самовозгоранию. Двадцать бочонков масла были упакованы по всем правилам и уложены в мокрый песок; но оставшиеся оказались с преступной небрежностью завернуты в рисовую солому и загружены глубоко в трюм.