Винни-Пух, стр. 4
И тут он замолчал и долго-долго ничего не говорил, потому что рот у него был ужасно занят.
А спустя долгое время, мурлыкая что-то сладким-сладким голоском — голос у него стал прямо-таки медовый! — Пух встал из-за стола, от всей души пожал Кролику лапу и сказал, что ему пора идти.
— Уже пора? — вежливо спросил Кролик. Нельзя ручаться, что он не подумал про себя:
«Не очень-то вежливо уходить из гостей сразу, как только наелся». Но вслух он этого не сказал, потому что он был очень умный Кролик. Вслух он спросил:
— Уже пора?
— Ну, — замялся Винни-Пух, — я бы мог побыть ещё немного, если бы ты… если бы у тебя… — запинался он и при этом почему-то не сводил глаз с буфета.
— По правде говоря, — сказал Кролик, — я сам собирался пойти погулять.
— А-а, ну хорошо, тогда и я пойду. Всего хорошего.
— Ну, всего хорошего, если ты больше ничего не хочешь.
— А разве ещё что-нибудь есть? — с надеждой спросил Пух, снова оживляясь.
Кролик заглянул во все кастрюли и банки и со вздохом сказал:
— Увы, совсем ничего не осталось.
— Я так и думал, — сочувственно сказал Пух, покачав головой. — Ну, до свиданья, мне пора идти.
И он полез из норы. Он изо всех сил тянул себя передними лапками и изо всей мочи толкал себя задними лапками, и спустя некоторое время на воле оказался его нос… потом уши… потом передние лапы… потом плечи… а потом…
А потом Винни-Пух закричал:
— Ай, спасите! Я лучше полезу назад! Ещё потом он закричал:
— Ай, помогите! Нет, уж лучше вперёд!
И наконец, он завопил отчаянным голосом:
— Ай-ай-ай, спасите-помогите! Не могу ни взад ни вперёд!
Тем временем Кролик, который, как мы помним, собирался пойти погулять, видя, что парадная дверь забита, выбежал наружу чёрным ходом и, обежав кругом, подошёл к Пуху.
— Ты что — застрял? — спросил он.
— Не-ет, я просто отдыхаю, — ответил Пух, стараясь говорить весёлым голосом. — Просто отдыхаю, думаю кой о чём и пою песенку…
— Ну-ка, дай мне лапу, — строго сказал Кролик.
Винни-Пух протянул ему лапу, и Кролик стал его тащить.
Он тащил и тащил, он тянул и тянул, пока Винни не закричал:
— Ой-ой-ой! Больно!
— Теперь всё ясно, — сказал Кролик, — ты застрял.
— Всё из-за того, — сердито сказал Пух, — что выход слишком узкий!
— Нет, всё из-за того, что кто-то пожадничал! — строго сказал Кролик. — За столом мне всё время казалось, хотя из вежливости я этого не говорил, что кто-то слишком много ест! И я твёрдо знал, что этот «кто-то» не я! Делать нечего, придётся сбегать за Кристофером Робином.
Кристофер Робин, друг Винни-Пуха и Кролика, жил, как вы помните, совсем в другом конце Леса. Но он сразу же прибежал на помощь и, когда увидел переднюю половину Винни-Пуха, сказал:
«Ах ты глупенький мой мишка!!» — таким ласковым голосом, что у всех сразу стало легче на душе.
— А я как раз начал думать, — сказал Винни, слегка хлюпая носом, — что вдруг бедному Кролику уже никогда-никогда не придётся ходить через парадную дверь… Я бы тогда очень-очень огорчился…
— Я тоже, — сказал Кролик.
— Не придётся ходить через парадную дверь? — переспросил Кристофер Робин. — Почему? Пожалуй, придётся…
— Ну вот и хорошо, — сказал Кролик.
— Пожалуй, придётся втолкнуть тебя в нору, если мы не сможем тебя вытащить, — закончил Кристофер Робин.
Тут Кролик задумчиво почесал за ухом и сказал, что ведь если Винни-Пуха втолкнуть в нору, то он там останется насовсем. И что хотя он, Кролик, всегда безумно рад видеть Винни-Пуха, но всё-таки, что ни говори, одним полагается жить на земле, а другим под землёй, и…
— По-твоему, я теперь никогда-никогда не выйду на волю? — спросил Винни-Пух жалобно.
— По-моему, если ты уже наполовину вылез, жаль останавливаться на полпути, — сказал Кролик.
Кристофер Робин кивнул головой.
— Выход один, — сказал он, — нужно подождать, пока ты опять похудеешь.
— А долго мне нужно худеть? — испуганно спросил Пух.
— Да так, с недельку.
— Ой, да не могу же я торчать тут целую неделю!
— Торчать-то как раз ты отлично можешь, глупенький мой мишка. Вот вытащить тебя отсюда — это дело похитрее!
— Не горюй, мы будем читать тебе вслух! — весело воскликнул Кролик. — Только бы снег не пошёл… Да, вот ещё что, — добавил он, — ты, дружок, занял у меня почти всю комнату… Можно, я буду вешать полотенца на твои задние ноги? А то они торчат там совершенно зря, а из них выйдет чудесная вешалка для полотенец!
— Ой-ой-ой, целую неделю! — грустно сказал Пух. — А как же обедать?!
— Обедать, мой дорогой, не придётся! — сказал Кристофер Робин. — Ведь ты должен скорей похудеть! Вот читать вслух — это мы тебе обещаем!
Медвежонок хотел вздохнуть, но не смог — настолько крепко он застрял. Он уронил слезинку и сказал:
— Ну, уж вы тогда хотя бы читайте мне какую-нибудь удобоваримую книгу, которая может поддержать и утешить несчастного медвежонка в безвыходном положении…
И вот целую неделю Кристофер Робин читал вслух именно такую удобоваримую, то есть понятную и интересную, книжку возле Северного Края Пуха, а Кролик вешал выстиранное бельё на его Южный Край… и тем временем Пух становился всё тоньше, и тоньше, и тоньше.
А когда неделя кончилась, Кристофер Робин сказал:
— Пора!
Он ухватился за передние лапы Пуха, Кролик ухватился за Кристофера Робина, а все Родные и Знакомые Кролика (их было ужасно много!) ухватились за Кролика и стали тащить изо всей мочи.
И сперва Винни-Пух говорил одно слово:
— Ой!
А потом другое слово:
— Ох!
И вдруг — совсем-совсем вдруг — он сказал:
— Хлоп! — точь-в-точь как говорит пробка, когда она вылетает из бутылки.
Тут Кристофер Робин, и Кролик, и все Родные и Знакомые Кролика сразу полетели вверх тормашками!
А на верху этой кучи очутился Винни-Пух — свободный!
Винни-Пух важно кивнул своим друзьям в знак благодарности и с важным видом отправился гулять по Лесу, напевая свою песенку.
А Кристофер Робин посмотрел ему вслед и ласково прошептал:
— Ах ты глупенький мой мишка!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
в которой Пух и Пятачок отправились на охоту и чуть-чуть не поймали Буку
Лучший друг Винни-Пуха, крошечный поросёнок, которого звали Пятачок, жил в большом-пребольшом доме, в большом-пребольшом дереве. Дерево стояло в самой середине Леса, дом был в самой середине дерева, а Пятачок жил в самой середине дома. А рядом с домом стоял столбик, на котором была прибита поломанная доска с надписью, и тот, кто умел немножко читать, мог прочесть:
ПОСТОРОННИМ В.
А больше никто ничего не мог прочесть, даже тот, кто умел читать совсем хорошо.
Как- то Кристофер Робин спросил у Пятачка, что тут, на доске, написано. Пятачок сразу же сказал, что тут написано имя его дедушки и что эта доска с надписью — их фамильная реликвия, то есть семейная драгоценность.
Кристофер Робин сказал, что не может быть такого имени — Посторонним В., а Пятачок ответил, что нет, может, нет, может, потому что дедушку же так звали! И «В» — это просто сокращение, а полностью дедушку звали Посторонним Вилли, а это тоже сокращение имени Вильям Посторонним.
— У дедушки было два имени, — пояснил он, — специально на тот случай, если он одно где-нибудь потеряет.
— Подумаешь! У меня тоже два имени, — сказал Кристофер Робин.
— Ну вот, что я говорил! — сказал Пятачок. — Значит, я прав!
Был чудесный зимний день. Пятачок, разметавший снег у дверей своего дома, поднял голову и увидел не кого иного, как Винни-Пуха. Пух медленно шёл куда-то, внимательно глядя себе под ноги, и так глубоко задумался, что когда Пятачок окликнул его, он не подумал остановиться.