Звоночек 2 (СИ), стр. 5

Отойдя подальше назад, чтобы не выдать себя вспышками выстрелов, я начал обходить угол санатория по широкой дуге влево, так, чтобы каждый раз иметь дело только с одним противником. Облегчало мою задачу то, что бандиты не слишком-то и прятались, совсем не меняли позиции, больше рассчитывая на расстояние, запредельное для нагана, из которого, попасть в них можно было только случайно. Мне же оставалось уповать на верный глаз и на точность боя подобранной винтовки. Стрелять приходилось с левого плеча, что было не совсем удобно в плане перезарядки, поэтому бил я редко. Но метко.

Прежде, чем меня заметили, я подстрелил троих, но четвёртый что-то высматривал на фасаде ближе к моему укрытию, пригнувшись вниз. Я его откровенно прозевал и выдвинулся слишком далеко, высветив свою белую рубаху на зелёном фоне лежащего за спиной сада. Спасло меня только то, что фальшивому красноармейцу было необходимо приподняться, чтобы выстрелить, что он и сделал. Но я, мигом раньше, заметив шевеление, отпрянул за укрытие, внутренне похолодев от осознания того, что смерть прошла мимо, едва не остановив на мне свой ледяной взгляд.

Помощь же пришла, откуда не ждали. Сбежавшие в самом начале в кусты пограничники, воспользовавшись передышкой и тем, что о них все забыли, организовались и напали на державших фасад под прицелом стрелков с тыла. Чекистов было всего семеро, но они смогли подобраться незаметно и бросились в рукопашную, используя камни, колья и вообще, всё, что попалось под руку. Короткая схватка закончилась в их пользу и с неплохим счётом. Во всяком случае, когда я выглянул, озадаченный почти полным прекращением стрельбы, на ногах стояли пятеро, добивая противника. Секундой позже снова резко, почти слитным залпом, ударили винтовочные выстрелы, но уже со стороны входа в здание и победители-пограничники упали на землю, укрываясь от огня.

Перестрелка возобновилась с прежней силой, но револьверы теперь в ней не участвовали, видимо все нападающие, кто остался на улице, укрылись под навесом веранды, сверху их было не достать. На первом же этаже, в столовой, судя по яростным крикам и грохоту, слышному даже снаружи, шла рукопашная схватка и требовалась помощь. Судя по тому, сколько народа могло уместиться на ЗИЛ-5, бандитов не более сорока-сорока пяти человек. Судьба десятерых мне была известна, ещё семь-десять убрали, напав сзади, погранцы. От входа по ним било тоже около десятка стволов, значит, внутри здания орудуют от двадцати до тридцати вооружённых подонков. Наших, наверное, столько же, но вряд ли они имели время вооружиться, поэтому схватка идёт явно неравная, постепенно смещаясь внутрь к лестницам и коридорам.

Пока я просчитывал ситуацию, меня заметил один из пограничников и я помахал ему рукой, показывая, что свой. В ответ он, пользуясь тем, что ни его, ни меня, противник видеть не мог, сделал злое лицо и резко указал в сторону входа, давая понять, чтобы я напал с фланга. Это было в данной ситуации единственно верным, а главное, быстрым решением. Выскакивать на открытое пространство, конечно, большой риск, но что я сделаю сидя за углом? Обнаружу себя и буду ещё полчаса постреливать, пока всех наших не положат? Зачем тогда мне эта жизнь, которую я сберегу, не рискуя?

Собрав волю в кулак, а страхи засунув поглубже, взяв в каждую руку по револьверу, я бегом метнулся к веранде. Заскочил туда, не замеченный противником, потому, что укрывшись за кирпичными столбиками, на которые опирались перила ограды, бандиты, все как один оказались правшами и выглядывали из-за укрытия в противоположную от меня сторону. Там же были и стволы винтовок, которые никто из них не успел развернуть на меня даже после того, как я начал стрелять. Разрядив с двух рук оба револьверных барабана, я не обошёл вниманием никого, стремясь хорошо попасть в каждого, если не убивая, то гарантированно выводя из строя. Одновременно с моим нападением, пользуясь замешательством, от ограды поднялись в атаку четверо погранцов и, через считанные секунды ворвавшись под навес, перекололи штыками ещё подававших признаки жизни бандитов.

Не останавливаясь, чекисты бросились через двери внутрь здания и я, подхватив первую попавшуюся винтовку, бросился за ними. Все вместе мы врезались в ряды противника с тыла, коля штыками, разбивая прикладами затылки и сея панику. Среди треска и звериного рычания рукопашной заметались возгласы совершенно другой, истеричной интонации. Теперь нападающие уже не напирали вперёд, а наоборот, бросились назад, избиваемые со всех сторон разъярёнными пограничниками. Наша пятёрка, закрывающая собой выход, оказалась как раз на пути бегущих и нас бы неминуемо затоптали, если бы сохранили ясность рассудка и пробивались силой, а не старались прошмыгнуть мимо, поддавшись животному страху. Мы резали, били, кололи штыками, куда не попадя, стараясь только не задеть друг друга, и не выпустили на улицу никого. Немногие счастливцы прожили секундами дольше, сумев выскочить через окна, но их, бегущих, добили выстрелами в спину. Взбешённые таким жестоким и подлым нападением люди не щадили никого.

— Молодцы, товарищи. Вовремя. — Подошёл к нам Седых, неожиданно для себя оказавшийся снова в строю. — Ещё бы чуть-чуть и конец.

Эпизод 3

— Объявляю вам, что вы временно мобилизованы в ряды войск ОГПУ. - отчеканил мне он же, спустя час, когда навели относительный порядок, убрали убитых, перевязали раненых и разобрали по рукам три с небольшим десятка трофейных винтовок и два нагана, один из которых был моим, нелегальным. Ситуация складывалась загадочная, вернувшаяся из ближайшего посёлка разведка, ничем её не прояснила. Связи нет ни в санатории, ни в посёлке. Участковый пропал, местные попрятались, а те мужики, что попадались на глаза, смотрели недружелюбно, что, впрочем, можно было объяснить прозаической ревностью.

Напавшие на нас люди обладали примечательной особенностью, все они были кавказцами, с формы были спороты красноармейские знаки, а на правой руке каждый нёс белую повязку с продольной красной полосой. Что это могло означать, кроме того, что мы имеем дело отнюдь не с РККА, никто предположить не мог. Документов никаких при себе агрессоры не имели, также как и лишних вещей. Только оружие и форма.

Санаторий ОГПУ превратился в нечто среднее, между осаждённой крепостью и госпиталем, так как на ногах остался едва десяток мужиков, из которых половина — легкораненые. Ещё около двух десятков были или очень слабы, или не могли самостоятельно передвигаться, а оставшиеся уже ничем помочь нам не могли, их мы сложили в подвале, временно превращённом в морг. Были раненые и среди женщин, многие из которых принимали участие в рукопашной, защищая детей, видел я покойников с расцарапанными лицами. К счастью, с моими было всё в порядке, их сразу утащил наверх, влетевший в столовую одним из первых, Серёга. Мы разминулись буквально на секунды.

Теперь забраться в санаторий просто так, ни у кого бы не получилось, все входы, окна первого и второго этажей, были либо забаррикадированы подручными предметами и мешками с землёй, на которые пошли матрасы и наволочки, либо находились под контролем. В башенке, на крыше здания, сидел наблюдатель. Ещё один, в компании с посыльным, находился на северной, непросматриваемой стороне мыса, в развалинах древней крепости.

И вот, теперь комендант крепости добавил заключительный штрих в складывающуюся картину, мобилизовав всех гражданских, способных носить оружие, а именно — меня.

— Товарищ командир, разрешите обратиться? — принял я лихой и придурковатый вид, исключительно ради того, чтобы как-то разрядить напряжённую обстановку.

— Говори.

— Кругом одни командиры, один я солдат, простите боец, — нарочито обиженно протянул я, — не могли бы вы мне какое-никакое звание заодно присвоить? А то как-то неприлично даже получается, то я вами всеми на тренировках командовал, а теперь слова никому не скажи. И потом, вы бы хоть письменный приказ какой издали, а то не поверит же никто, что я в чекистах был.