Звоночек 2 (СИ), стр. 1

Маришин Михаил Егорович

Звоночек 2

Затянувшийся отпуск

Эпизод 1

А как прекрасно всё начиналось! Пусть, предложение отдохнуть и было оформлено доведённым до ручки Лаврентием Павловичем, как выбор между южным берегом Белого моря или северным Чёрного, но поступило оно своевременно. Я и сам подумывал, что пора остановиться и осмотреться, но всё время тянулся как ишак за морковкой, ещё чуть-чуть, вот это доделать, результатов вот этих испытаний дождаться, проверить новое предложение молодого конструктора. В результате всё так бы и шло, если бы АНТ не попытался навешать мне оплеух. Некрасивая, конечно, история получилась, особенно перед Чаромским неудобно теперь. Ну, что мне стоило выразить своё мнение потактичнее? Нет, рубанул правду-матку. А потом бегал от Туполева по кабинету, уходя от ударов. Бить светило советской авиапромышленности в ответ я себе позволить не мог, вдруг мозги отшибу, кто тогда бомбардировщики делать будет? Хорошо, что Коля-телохранитель, заскочив в кабинет и правильно оценив ситуацию, навёл порядок, ловко скрутив Андрея Николаевича и не повредив при этом его драгоценную голову.

Так и пришлось, бросив всё, срочно выехать на юг. Впрочем, за три месяца сделано было немало. Новый ТНВД был практически уже готов, благодаря тому, что в нём широко использовались детали предыдущего. Механизм опережения впрыска и регулировки подачи топлива остались практически без изменений. Абсолютно новыми деталями были двух- или четырёхпозиционные вращающиеся клапаны-распределители. Для того, чтобы обеспечить их привод пришлось изменить компоновку ТНВД и расположить плунжеры параллельно валу двигателя, что, в свою очередь, потребовало введения в конструкцию нового кольцевого толкателя с двумя или четырьмя выступами. И если клапана были упрощением конструкции, даже в случае оппозитного двигателя, снижавшим количество прецизионных деталей насоса с четырёх до трёх, то толкатель потребовал достаточно кропотливой работы по поиску оптимальной технологии его серийного изготовления, которая до сих пор не завершена. Минусом была и необходимость упорного подшипника между кольцом толкателя и картером двигателя. В общем, это был некий компромисс между распределительным и многоплунжерным типами ТНВД, позволяющий строить двух- и четырёхцилиндровые моторы, такие как сто-второй и сто-четвёртый, всего с одним плунжером, а добавив второй — четырёх- или восьмицилиндровые Х-образники. Опытный образец сейчас как раз проходил испытания на ресурс на стенде в комплекте с ЗИЛ-Д-100-2, если мотор сдохнет первый — мы победили.

А вот с танковыми моторами вышла натуральная засада, или подстава, даже не знаю, как сказать. Ленинградцы, решив самостоятельно форсировать Д-130 до 500 сил, увеличили наддув и подачу топлива. При таком подходе подшипник компрессора должен был развалиться сразу, но, каким-то чудом, он выдержал те несколько минут, что потребовались, чтобы оборвались внешние шатуны, и поршень, пробив картер, вылетел в цех как из пушки. В результате взрыва и пожара никто серьёзно не пострадал, что могло отрезвить излишне ретивых. Конструкцию усилили, добились всего 300 сил по сравнению с исходными 280-ю, из-за увеличения массы подвижных частей. Следующим шагом было увеличение рабочего объёма за счёт удлинения цилиндра. Это потребовало времени и радикального пересмотра всей конструкции, но мощность даже снизилась из-за плохой продувки чрезмерно длинного котла. К тому же, двигатель не лез в МТО Т-28 по ширине. Тут-то мне и настучали про их художества. Когда приехал разбираться, оказалось, что они ещё и исходные чертежи и часть остнастки… Утратили, в общем. Получилось, что мы оказались дальше от намеченной цели, чем были даже в январе. Пришлось удовлетворять запросы танкостроителей за счёт московского опытного цеха, что, в свою очередь, задержало работы по 130-четвёртому двигателю. Этот мотор, за исключением компрессора, работы по которому шли с трудом, в основном из-за недоступности вычислительных мощностей, был готов только на бумаге и ожидал очереди на постройку. В отличие от Чаромского, нам не нужно было обеспечивать работу мотора в любом положении, поэтому, позаимствовав у него коленвал и центральный картер, мы ограничились только введением дополнительного, соединяющего два нижних цилиндра, картера-фундамента с клапанами, вместо кольцевой масляной магистрали. Такая конструкция теоретически допускала штатную долговременную работу при крене до 35 градусов, что для танка вполне достаточно. Попутно прорабатывался вариант, который я хотел предложить морякам. Он отличался тем, что блок был установлен "на ребро" для уменьшения ширины и более удобного размещения в машинном отделении корабля или подлодки. Он мог работать в любых условиях, если только судно не совершит оверкиль.

Вот так, оставив КБ на назначенного Берией, после моих январских стенаний о нехватке кадров, заместителя, Николая Романовича Брилинга, досрочно освобождённого по такому случаю, схватив в охапку жену, в свою очередь оставившую хозяйство на Машу, и, само собой, сына, 25 апреля я уже ехал в поезде. Соседнее купе занимали мои прикреплённые, а ещё в вагоне разместились семеро погранцов, выпускников Ново-Петергофской школы, оказавшихся нашими попутчиками до самого пункта назначения. Эта тёплая компания получила, с моей лёгкой руки, коллективное прозвище "товарищи однофамильцы", так как каждый из них был настолько просветлён уставом, что даже во хмелю обращался к сослуживцу "товарищ такой-то". Впрочем, произносилось это с особенной интонацией и нескрываемым шиком, как бы подчёркивая принадлежность к закрытой группе или касте, отделяя своих от чужих. Погранцы были "везунчиками", закончившими школу с отличием, поэтому их было решено оставить на преподавательских должностях и границу теперь они увидят нескоро. Пятеро таких же счастливчиков, получив отпуск, решили ехать к родне, а эти, всем скопом, рванули по путёвке в санаторий. Я ехал и пытался разрешить вопрос, не нарочно ли это подстроено? "Усиление конвоя" выглядело просто идеально, народ дисциплинированный, служат в одном месте, все под присмотром. Но их выпустили 20 апреля, как раз тогда, когда случился инцидент с Туполевым. Получалось, что это либо чистая случайность, либо АНТ — провокатор Меркулова. Поймав себя на мысли, что страдаю манией преследования, решил не забивать себе голову и принимать обстоятельства такими, каковы они есть.

Поезд довёз нас до Новороссийска, где мы, погуляв по городу и прикупив по случаю лёгкую летнюю одежду и обувь, пересели на рейс Черноморского пароходства до Батума, так как железная дорога по каким-то причинам временно не функционировала. Ходили слухи, что она реконструируется. Все попытки переодеть наших прикреплённых в более удобную "гражданку" натолкнулись на глухую стену непонимания, и мы, продолжали привлекать к себе внимание, постоянно находясь в обществе сразу троих милиционеров в форме. От Батума наш путь лежал на север, снова по железной дороге, проехав по которой около двадцати километров мы вышли на станции недалеко от скалистого мыса Цихисдзири. Там, в тени садов, притаилось трёхэтажное здание восточной архитектуры, бывшее раньше усадьбой какого-то аристократа, а теперь — ужасно секретным санаторием ОГПУ. Объект охранял аж целый сторож-грузин, лет семидесяти на вид, выходивший к воротам только тогда, когда надо было впустить автомобиль.

Внутри "советизированный" особняк представлял собой типичный пример нарождающейся пролетарской архитектуры. Некогда просторные внутренние помещения были разделены внутренними перегородками на клетушки, в каждой из которых помещалось три железные кровати и столько же тумбочек. Комнаты были объединены попарно в блоки и имели одну общую прихожую, в которой стояла пара шкафов. Столовая, единственное не реконструированное помещение первого этажа, была общей, как и "баня", на самом деле являвшаяся душевой совмещённой с прачечной. Контингент отдыхающих был достаточно однородным, в основном молодые командиры погранвойск с "северов", многие семейные, с жёнами и детьми. Всего набиралось около полутора десятков пар и столько же холостяков, но с прибытием нашей группы соотношение ощутимо изменилось. Погранцы спешили использовать период весенней слякоти и хорошенько отдохнуть перед открытием очередного "летнего сезона охоты" на буржуйских нарушителей рубежей социалистического отечества.