Маленький Бобеш, стр. 39

Дедушка наказывал Бобешу беречь костюм, не садиться в нем где попало, не пачкать, чтобы его надолго хватило.

Сверкнула молния, осветила комнату ослепительным сине-фиолетовым светом, и вслед за тем раздался резкий удар грома.

Бобеш вскочил, уцепился за юбку матери и закричал:

— Мама, мама, мне страшно!

— С нами крестная сила! — проговорила бабушка.

— Вот это уже у нас, — заметил дедушка.

— Никак у меня из головы не выходит, что же такое случилось, почему отца все нет?

— Мама, по-моему, папа боится.

— Нет, Бобеш, он, наверное, где-нибудь укрылся.

Тут снова загрохотал и с оглушительным треском прокатился гром. Бобеш опять испуганно прижался к матери:

— Мама, я заткну уши.

— Ну что ж…

— Я боюсь, как бы к нам сюда не залетело.

— Что?

— Да молния-то.

— Не бойся, Бобеш, не залетит. — Мать погладила его по голове.

Гроза расходилась все больше, молнии полыхали не переставая, раскаты грома следовали один за другим. Бобеш, чуть не плача, шептал матери на ухо:

— Мама, мама, я теперь буду слушаться и больше не буду тебе надоедать! Мама, как мне боязно! Нам и правда ничего не будет?

Мать прижала его голову к груди, и Бобеш почувствовал, как тепло стало голове, услышал, как стучит у матери сердце.

— Уложила бы ты его спать, — сказал дедушка. — Пусть он хорошенько укроется перинкой, чтобы не видеть молний, а то он пугается…

— Лучше уж переждать. Если уложишь, он сразу уснет и во сне будет пугаться. А так он скорее привыкнет и бояться перестанет.

В комнату опять ворвался ослепительный фиолетовый свет, и тотчас же раздался устрашающий треск.

— Помилуй бог, ударило! — вскрикнула бабушка.

— Куда ударило, мама? Ой, как я боюсь!

— Да не бойся же, Бобеш! — успокаивала его мать.

Вдруг распахнулась дверь, и вошел отец. Но в каком виде! Совершенно промокший, без кепки, вода с него лила ручьем, волосы все слиплись. В дверях он покачнулся и едва не упал.

— Батюшки! Что это с тобой? — воскликнула мать.

— Со мной — ничего, — сказал отец каким-то странным голосом.

Бобеш, смотревший на него во все глаза, очень удивился, почему отец говорит чужим голосом. И как он странно выглядит! Лицо его чем-то не понравилось Бобешу. Обычно у отца глаза веселые, приятные. А теперь они какие-то мутные, никого он не замечал, хмурился и строго глядел перед собой.

— Йозеф, — позвал его дедушка, — иди сюда, сядь! — И взял отца за руку.

Отец отдернул руку, покачнулся и крикнул:

— Не приставай!

— Господи, он, видно, пьяный! — прошептала мать.

— Что с тобой такое? Нехорошо тебе? — продолжал дедушка.

Но отец замахал руками и стал кричать:

— Я… я еще им это попомню!.. Я… — Он подступил к столу и несколько раз ударил по нему кулаком, продолжая выкрикивать: — Я этого так не оставлю! Это несправедливость…

Дедушка ухватил его за руки и стал уговаривать:

— Опомнись, Йозеф, опомнись! Что случилось-то, расскажи. Давай сядем!

Бобеш и про грозу забыл, он все смотрел на отца и никак не мог понять, что с ним сделалось.

— Мама, мама, — зашептал он, — я папу боюсь! Он сердится?

— Молчи, Бобеш, побудь пока тут, а я папе постелю. Ему, видишь, нехорошо.

Она подошла к отцу и мягко сказала:

— Ступай ляг, поспи! — И, понизив голос, добавила: — Уж хоть бы ребенка постыдился…

— Что-о? — Отец сурово взглянул на Бобеша и угрожающе крикнул: — Ты у меня смотри, свиненок! — Он замахнулся на Бобеша. — Все ты виноват! Из-за тебя это. Пошел отсюда!

Отец так страшно выкатил глаза, что Бобеш окончательно перепугался и расплакался.

— Мама, мама, я боюсь, мне страшно!

— Йозеф, да образумься! Ступай разденься и ляг, — увещевал его дедушка.

— Прошу тебя, уймись, ведь ребенок тут, — упрашивала мать и зашептала про себя: —Боже, боже, да что ж это опять стряслось?..

— А ну, пусти! — крикнул отец на дедушку, с силой рванулся от него, даже толкнул мать. Потом снова стукнул кулаком по столу. Стол задрожал, кружки на нем подпрыгнули. — Смотри у меня! — продолжал угрожать Бобешу отец.

Бобеш убежал за сундук, прижался к стене и плакал, плакал…

— А ну, живо сюда, Бобеш, слышишь? — позвал отец.

— Я боюсь, боюсь! Ой, мама!

— Господи, и чем только все это кончится! — причитала бабушка.

— А-а, так ты не пойдешь? Не послушаешься?

Мать с плачем уговаривала отца:

— Поди же ляг! Ну прошу тебя, не пугай ребенка! Видя, что мать плачет, Бобеш и вовсе расплакался так, что у него даже в горле жгло. Все представлялось ему таким ужасающим, точно он вдруг очутился в неведомом, грозном, заколдованном мире. А гром все продолжал греметь, сверкали молнии. И тут же стоял отец, совсем не похожий на себя — страшный, злой, мокрый и такой нехороший.

— Посмотрим, как это он не послушается, как это он не пойдет! — Отец двинулся было к сундуку, но зацепился за половик и упал.

Дедушка с бабушкой вскрикнули и бросились поднимать его. Мать стояла у стены, загораживая Бобеша, и плакала.

— Что же это случилось, а? И что только с ним стало? Ведь прежде никогда этого не было, никогда он так не делал! — приговаривала мать. Потом и она стала помогать дедушке с бабушкой.

— Постели-ка мне, — сказал вдруг отец мирным голосом.

Мать кинулась стелить постель. Отец сел рядом с дедушкой на черный чемодан и привалился спиной к стене. Бобеш в страхе приоткрыл глаза. Отец сидел, свесив голову на плечо, точно она у него не держалась.

— Я вам этого не спущу… Такая несправедливость… При чем тут я… Несправедливо это… — бормотал отец все тише, пока не умолк. Он, видимо, уснул, потому что сполз всем телом на чемодан, дедушка еле успел подхватить его.

— И бог его знает, что за притча, — сказал дедушка. — Ведь он сроду не пил, никогда пьяным не был. С чего бы это вдруг?..

Вскоре отец спал на постели, бормотал во сне, размахивал руками. Мать, дедушка и бабушка молча сидели за столом. Мать утирала передником слезы, а Бобеш всхлипывал так, что у него грудь едва не разрывалась. Мать все прижимала его к себе.

Гроза начала утихать.

Когда мать укладывала Бобеша спать, он шепотом спросил:

— Мама, что с папой?

— Заболел он.

— А я слышал, как ты говорила, что папа пьяный.

Мать ничего на это не сказала, только поцеловала Бобеша. Он почувствовал, как ему на нос капнула слеза. С носа она скатилась на верхнюю губу. Бобеш слизнул ее и удивился, что слеза соленая. Он вспомнил, как ждал отца и радовался, что покажет ему новый костюм, похвастается пеналом, который подарили дедушка с бабушкой, поговорит с ним, а между тем… И Бобешу опять захотелось плакать, но он побоялся разбудить отца. И плакал потихоньку в подушку, пока не уснул.

Глава 21 ВПЕРВЫЕ В ШКОЛУ

Проснувшись утром, Бобеш, еще лежа в постели, увидел отца, сидевшего рядом с дедушкой в кухне. Дедушка щепал на лучину сосновые поленья. Голова у отца была завязана платком. Полуоткрыв глаза, Бобеш стал наблюдать за ним. Мать в это время готовила завтрак. Бабушка сидела на стуле у окна и что-то чинила. Все молчали, и вид у них был невеселый. Немного погодя дедушка сказал:

— Ну, ничего, Йозеф, не горюй! Какую-нибудь работенку найдешь. Оно, конечно, несправедливо. В тот раз, когда лошади понесли, не ты был виноват. И вчера ты не по своей вине опоздал к утреннему поезду. За это управляющий в ответе. Его дело — следить, приготовлено ли молоко. Тем более что и подвода была наготове, и ты сам.

— Управляющий похуже самого помещика, — заметил отец. — Вечно ему что-нибудь не по нраву, то и знай придирается. Ну, зато уж я ему вчера выложил все, что думал! Теперь вот жалею — надо бы побольше высказать…

После мать объяснила Бобешу, что и как случилось. Отца уволили с работы. В имение прислали протокол и повестку о штрафе — все из-за той истории с лошадьми. Кроме того, утром отец опоздал подвезти молоко к поезду — от этого получился большой убыток. Отец успел бы вовремя управиться, но сначала молоко не приготовили к отправке, а когда он выехал, на дороге скопилось много подвод, потому что у одного возчика рассыпалась поклажа с повозки: он вез кирпичи. Все подводы стояли, пока кирпич не был собран. Отец потом поругался с управляющим, а тот уволил его. Так вот отец остался без дела и заработка. С горя и с досады он выпил вечером лишнего, чего прежде с ним никогда не бывало…