Артем Скворцов — рабочий человек, стр. 30
— Вот здесь заработанные нами деньги. Двести двадцать четыре рубля. Будем делить.
Мы с Митькой прямо обалдели. Дело в том, что мы как-то совсем забыли про то, что за работу полагаются деньги.
Коваль вытряхнул деньги на стол и указал:
— Я думаю, справедливо будет так: вам, Дмитрий и Артем, — по девяносто рублей. Мне — сорок четыре.
Мы с Меркуловым начали протестовать. Как же так! Почему не поровну?! Но Коваль и слушать не стал. Даже рассердился: «Вы забываете, что последнее время много работали без меня, самостоятельно! Шабаш!»
Так и не взял себе больше ни копейки. Но зато двадцать пять карбованцев тут же добавил ему я. Расплатился своими трудовыми!
Ночью на сеновале мы с Митькой долго не могли уснуть — разговаривали. И такое у нас творилось на душе! И грустно было немножко уезжать из деревни, и какая-то радость распирала нас. Отчего это? Мы долго думали, гадали: отчего это? И устали, и руки в мозолях, а все равно радость? И решили: это потому, что еще никогда мы не чувствовали себя такими полезными, нужными на земле.
Я думаю, мы не ошиблись. Именно от этого. Кто сомневается — пусть смонтирует автопоилку.
Потом Митька уснул. Уснул как-то сразу. Все говорили, говорили, вдруг бац — и нет его! Как в тот раз. Только теперь он спал по правде, не притворялся. А я не мог. Интересно! Мама иногда жалуется: «Я сегодня почти не спала. Все мысли, мысли какие-то…» Мне было и удивительно и непонятно такое слышать. Как это так — «мысли, мысли!..». А ты не думай! Раз ночь, значит спи. А тогда на сеновале со мной именно такое вот и произошло. Митька спит — хоть выноси его! А я думаю, думаю!.. О чем только не передумал! Ну, например, про Славку и про нас с Митькой…
Славка Смирнов мастерит ракеты. Хорошо, конечно, но ведь пока это только игрушки! Кто знает, когда он станет настоящим конструктором. И станет ли еще! А мы с Митькой уже сегодня принесли пользу целому колхозу. Пользу настоящую, не игрушечную.
Потом я думал про Коваля. И еще про отца. В общем-то, конечно, обидно, что так вот у меня в жизни получилось: надо о чем-то серьезном посоветоваться — иду к Ковалю. А мог бы к отцу. Я все надеюсь, что он вернется к нам…
Про Митьку думал, про то, как у него дальше жизнь сложится.
А потом стал думать про традиции. Я Митьке позавидовал: у него семейная традиция! Надо же! Дед моряк, отец моряк, мать морячка, и Митька туда же рвется. Вот Степанида. У нее тоже — традиции. Хорошо, когда традиции хорошие, и плохо, когда плохие. Их вроде и традициями-то неудобно называть.
А потом подумал о себе: почему же у нас нет ничего вот такого? И вдруг — стоп! Как это нет? Мама кто? Рабочая. Отец? Рабочий. А дед? Рабочим он был! А я построил автопоилку! Да я самый настоящий потомственный рабочий!
И в ту ночь я решил: вернусь домой, заберу в школе документы и отнесу их в ПТУ.
Я стану рабочим! Как Коваль. Как моя мама. И работать всегда буду так, чтобы люди благодарны были мне за мой труд. Без дураков работать! Как сегодня. Если я нарушу это слово — пусть не видать мне в жизни радости! Я покажу этим крашеным акулам, что такое настоящий рабочий!
Все! Решено и подписано. Шабаш!
И сразу же уснул.
Из класса школьного — в рабочий!
День был сухой и солнечный. Так часто бывает первого сентября.
Если в училище идти из дому, то нужно повернуть налево. Но Артемка идет в противоположную сторону. Он сделает «кругаля», но пройдет сегодня по Пионерской, где стоит его родная школа.
Последний раз он был в ней совсем недавно, когда приходил за документами.
Директор Анна Григорьевна, протягивая Артемке папку с нужными бумагами, спросила:
— Не жалко, Скворцов, оставлять школу?
Жалко, конечно, Артемке. Чего там. Но десятиклассники тоже, расставаясь летом с учителями, с товарищами, чуть не плачут.
— Что делать, Анна Григорьевна, — сказал Артемка, — все равно когда-то оставлять придется. А я решил твердо. Работая профессия — в нашей семье традиционная!
— Ну что ж, в добрый час. Школу не забывай, мы всегда рады видеть тебя у нас.
— Спасибо.
— Надеюсь, ты станешь настоящим рабочим, и нам не придется за тебя краснеть.
— И я надеюсь, — улыбнулся Артемка.
— Ну а после ПТУ только работать? Учение на этом закончишь?
— Нет, Анна Григорьевна, так нельзя. Учиться человек должен всю жизнь. А иначе у него вырастет хвост. Закон природы!
— Ну, тогда, Скворцов, я за тебя спокойна! — засмеялась Анна Григорьевна.
Удивительно: выйдя с документами из школы, Артемка вдруг почувствовал себя каким-то повзрослевшим. Впрочем, это, кажется, началось немного раньше. Да, пожалуй, все-таки все началось с деревни. Даже мама, когда он, вернувшись домой, вошел в квартиру, воскликнула, прижав ладони к своим щекам:
— Артемка! Да тебя не узнать!.. Вырос-то как!
А когда Артемка, стараясь не придавать этому большого значения, небрежно сказал: «Это мой заработок. Убери, пожалуйста…» — и выложил на стол шестьдесят пять рублей, мама как стояла, так и села на свой любимый стул:
— Ка-ак… Сразу шестьдесят пять?
Артемка засмеялся.
— Ну, не сразу. Мы же там долго работали.
— Знаешь что, Артем, — сказала мама, — давай сделаем так: это деньги твои, ты их заработал нелегко. Распорядись ими сам. Купи себе что хочешь. Пусть это будет памятью о нынешнем лете, о твоем первом заработке.
Артемка подумал.
— Хорошо!
И бросился к двери.
— Куда ты? — всполошилась, кинулась вдогонку мама.
— Исполнять твое желание! Мы вместе будем помнить сегодняшний день!
Торопливо шагал Артемка к «Сапфиру». Он волновался, лежит ли еще там, под стеклом витрины, колечко с волшебным камушком, и, когда увидел его, обрадовался, как хорошему знакомому.
— Покажите, пожалуйста, — попросил Артемка продавщицу.
— Это, мальчик, дорогое кольцо.
— Я знаю. Покажите. Мне хочется для мамы… У меня сегодня получка.
Артемке показалось, продавщица взглянула на него с уважением. Достала с витрины колечко, подала…
— Как называется этот камень?
— Александрит. Он приносит счастье.
— Я так и знал! Выпишите!
И помчался домой.
Артемка может поспорить, что такой счастливой не видел прежде свою маму никогда.
— Ну ты подумай, Артем! Это какое-то чудо!
— Это александрит. Он приносит счастье.
— Уже принес!
И тогда Артемка сказал:
— Мама, а то, старое колечко, больше не носи. И вообще отдай его кому-нибудь.
— Почему это вдруг?
Артемка немного помолчал.
— Я когда-нибудь тебе расскажу почему.
Возле школы было тихо. Конечно же, Артемка из-за своего «кругаля» вышел из дому рано, и его бывшие одноклассники появятся тут чуть позже. А потом зазвенит звонок, и девятый «Б» усядется за парты: Славка, Женька, Рим, Афоня, Вика…
Вот-вот подойдет к вокзалу поезд, на котором возвращаются из Мурманска Митька и Коваль. Горько, но что делать, бывают на свете такие совпадения. Не только фамилия одинаковая, а даже имя. Но ничего, еще два года, закончит Меркулов десятилетку и — в мореходное училище. Так будет обязательно.
Артемка прошел мимо школы и свернул на Больничную.
Вот и училище. Четырехэтажное серое здание с колоннами. Два года — и у Артемки профессия. Он равноправный член огромного общества. Нужный, полезный… Может, как Коваль.
— Скворцов!
Кто это? Он остановился, растерянный, — на углу ребята: Мельник, Нагаев, Вика с Леной.
— Ты почему так долго? — кричит Вика. — Мы тебя ждем! — И протягивает ему цветы. — Поздравляем, Артем! Желаем тебе счастья…
Цветы и у Лены. Она тоже подает их Артемке!
— Мы гордимся тобой, Артем…
Мельник прицелился в них «Кварцем-4»:
— Исторические кинокадры! «Из класса школьного — в рабочий!» Веселей улыбочку, Скворцов! Девочки, отодвиньте свои душистые веники от его светлого и гордого лица! Совершенно загородили… Так, хорошо! Снимаю! Подтянитесь: равнение на Скворцова!..