Смерть или престол (Книга Дуба), стр. 31

Ей показалось, что сами устои ее мира дрогнули и готовы обрушиться, — и все же могла только молча смотреть, как Зазар садится в лодку и отводит ее от берега. А знахарка даже не обернулась, чтобы посмотреть на Ясенку, провожавшую ее взглядом до тех пор, пока лодка не пересекла озеро и не исчезла в протоке.

11

Маленький флот Морских Бродяг плыл все дальше, и впередсмотрящие не видели никаких изменений в скалистом берегу Трясины — если не считать того, что скалы стали чуть ниже. Кое-где между каменными стенами виднелись проходы, словно приглашавшие путников в укромную бухту. А когда волнознатец рассматривал берег в свою трубу, то видел в скалах все больше похожих на пещеры отверстий, из которых в море изливалась мутная и зловонная вода. Запасы продуктов опасно уменьшались. Морские Бродяги уже начали серьезно тревожиться и даже подумывали, не вторгнуться ли в эту негостеприимную землю в поисках пищи. А на третий день после нападения земноводного чудовища впередсмотрящий заметил, что неподалеку от берега творится нечто необычное. Когда рулевой подвел «Горгулью» настолько близко, насколько это было возможно без риска повредить корабль, они поняли, что кипящая вода — это стая рыб, рвущих на части какую-то добычу. Что именно делили рыбы, было не разобрать, но мысль о том, что придется есть хищников, выглядела достаточно тошнотворной, если позволить себе над этим задуматься. Однако Бродягам было не до капризов, когда голод грозил обессилить их всех. Проведенный на «Горгулье» совет решил что корабли, идущие впереди, должны попытаться подобраться к берегу еще ближе, несмотря на то, что со стороны Трясины, конечно же, могла грозить какая-нибудь опасность. С помощью сигнальных флагов об этом решении сообщили остальным.

Вскоре с «Повелителя Волн» такими же флагами передали, чтобы другие суда обратили внимание на то, что у берега появились птицы и в скалах заметны отверстия — возможно, птичьи гнезда. А в гнездах могут найтись и яйца, что было бы совсем не лишним. Можно было также попробовать зайти в один из разломов между скалами и выяснить, куда он ведет.

Бродяги по жребию составили команду для небольшой шлюпки, чтобы отправить ее на разведку. «Штормоборец», самый большой и медлительный из кораблей, вызвался первым двинуться дальше на юг, предоставив более маневренным кораблям следовать за ним.

Оберн не удивился, вытащив шнурок с узлом из выборной чаши, которую первый помощник Хассе пустил по кругу, — он предчувствовал, что так будет. Несмотря на трепет, испытанный им при схватке с земноводным чудовищем, ему любопытно было узнать, что за мир скрывается за скалами. Возможно, та тварь действительно явилась оттуда? Оберн рад был возможности выяснить это.

Четверка, которой выпал жребий отправиться на разведку, села на весла небольшой шлюпки. Двое были матросами, привычными к подобным маневрам. Оберн и еще один воин, Дордан, командир лучников, следовали указаниям своих опытных спутников, налегая на весла.

Море вокруг них бурлило от множества рыбы, стремительно рассыпавшейся во все стороны при их приближении. У их ног лежала наготове свернутая сеть: один из матросов умел ее забрасывать. Они усердно гребли, направляя шлюпку к центру стаи.

Однако не успели они приблизиться к своей цели, как прямо к шлюпке течение вынесло какую-то тускло-зеленую массу, величиной почти в треть их суденышка. Из странного переплетения торчали колючие шипастые ветки. Матросы решили, что это растение свалилось в воду со скалы. Дордан оттолкнул преграду веслом — и тут же всем пришлось поспешно пригнуться: невесть откуда появилась огромная птица, помчавшаяся прямо на них. На секунду Оберну показалось, что это одно из тех летучих существ, что следовали за их кораблем в страшную ночь бегства, однако это создание было из плоти и крови и не вызвало у них ничего, кроме вполне здорового опасения, какого и заслуживает столь крупный хищник.

— Следовало бы догадаться, что они будут большими, — проворчал один из матросов. — Иначе мы бы их не увидели издалека.

Размах крыльев у этой птицы был больше, чем размах рук Оберна. Разинув громадный клюв, птица с громким криком кружила над ними. Крупные грязно-серые перья покрывали все ее тело, оставляя голой отвратительную красную голову; глядя на нее, Оберн вспомнил о скальпированных врагах.

Крик подхватила вторая птица, подлетевшая ближе. Вслед за ними со скалы сорвалась третья. Дордан встал, широко расставив ноги из-за качки и натянул тетиву. Первая птица расправила когти, готовясь спикировать на шлюпку. Один из матросов взмахнул веслом — и лишился его. Удар мощного крыла огромной птицы выбил весло у него из рук, оно упало в воду. Дордан выпустил стрелу — и раненая птица заверещала, заглушив звон тетивы.

Оберн понимал, что ни короткий меч, ни нож ему не помогут. Над ними кружили две птицы, а третья спешила им на помощь. Оберн крепко вцепился в весло — и все равно чуть не выронил его, когда первая птица врезалась в борт шлюпки. Из ее груди торчала стрела Дордана. Шлюпка закачалась еще сильнее, грозя перевернуться.

Гибель первого нападающего заставила вторую птицу свернуть в сторону. Однако третью это не испугало, и она бросилась с высоты прямо на людей. Птица метила в Дордана, словно понимая, что главная опасность исходит от него.

Лучник успел приготовить вторую стрелу, но умирающий хищник сильно ударил его крылом, чуть было не отправив за борт. Нападавшая птица пронзительно закричала, и Оберн изо всех сил махнул веслом, почти не глядя, куда бьет.

Его отчаянный удар пришелся прямо на длинную голую шею птицы. Оберн с трудом удержал весло: от удара все его тело содрогнулось, но ему показалось, что он слышал хруст ломающихся костей. Пернатый агрессор отлетел далеко от шлюпки. Однако они зачерпнули бортом воду, и матросы с трудом выровняли суденышко с помощью оставшихся весел. Получив наконец возможность осмотреться, разведчики обнаружили, что приближаются к скалам, но слишком далеко от темной расщелины в каменистом прибрежном барьере.

Умирающая птица продолжала бить по шлюпке крыльями, да и улетевшая могла еще вернуться. Оберн бросил весло, вытащил меч — и нанес удар, меткости которого не помешала даже качка. Но ему пришлось вонзить меч в пернатого врага еще не раз, прежде чем тот перестал наконец хлопать крыльями. Обернувшись, Оберн успел заметить, как Дордан, пошире расставив ноги для равновесия, целился в оставшуюся птицу. Та птица, которую Оберн ударил веслом, плавала на поверхности неподалеку от них. Раскинувшиеся по воде крылья не давали ей пойти ко дну, и она медленно дрейфовала к берегу, покачиваясь на волнах. Неестественно выгнутая шея говорила о том, что Оберн действительно ее сломал.

Дордан выругался, когда выпущенная им стрела сбила только одно перо. Но птица повернула к скалам, неохотно признав свое поражение. Тем временем один из матросов начал вытаскивать заколотую птицу у них из-под ног, чтобы переложить на более подходящее место. Оберн наклонился, чтобы помочь. Убитая тварь оказалась неожиданно тяжелой. Второй матрос и Дордан готовились забросить сеть.

Они ловко выловили из воды вторую птицу и втащили ее в шлюпку. После этого они снова принялись работать веслами, с трудом управляя отяжелевшей лодкой. Они по-прежнему хотели добраться туда, где вода кипела от рыбы.

Им пришлось нелегко: во время схватки с крылатыми хищниками они оказались слишком близко к линии прибоя, и волны разбивались о подножие скал совсем рядом с ними. Лодку резко качало, грести было почти невозможно. Тем не менее матросам, Оберну и Дордану удалось подобраться к тому месту, где пировал рыбий косяк. То, что пожирали рыбы, почему-то не погружалось на дно, а продолжало плавать почти у самой поверхности. Время от времени оторванный кусок всплывал среди волн — а потом исчезал в рыбьей пасти.

Разведчикам никак не удавалось понять, что же это такое. Рыбья добыча походила на некую губчатую массу, в которой рыбы проделали множество крупных дыр. Стараясь не задеть рыбью пищу, матросы забросили сеть.