Уроки русского. Роковые силы, стр. 42
По-моему, уже одно это наглядно показывает, что нельзя преувеличивать союзническую роль в боевых действиях.
А вот еще один вроде бы частный, но тоже показательный факт той великой войны, зафиксированный в документах. Когда во время налета одного из подразделений американской авиации погибла четверть пилотов, вылетевших на бомбежку, оставшиеся пилоты категорически отказались воевать. Представьте себе, каковы американцы… И наивно, даже глупо говорить, что победил в такой войне доллар.
Вот сейчас, в этих беспрецедентных войнах, когда нападающие не рискуют ничем, а только тратят доллары, тут я готов согласиться. Хотя нет, и тут не соглашусь. Поскольку считаю, что победа с помощью доллара, если не сломлен человеческий дух, — это еще не победа.
Вик. К. Мне известна ваша точка зрения, и в принципе с ней трудно не согласиться, что в великой войне мы победили прежде всего духовно.
Вад. К. Это было главным! Духовная мощь народа не может собраться мгновенно, поэтому на первых порах мы терпели поражение. Но потом…
Вик. К. Однако далеко не все понимают, что это такое — духовная победа. Наверное, в чем-то будут спорить с вами. Вы же не станете отрицать, что великая война была и войной моторов?
Вад. К. Нет, не стану. Скажем, немецкие войска, собравшие автотранспорт со всей Европы, вторгшись в нашу страну, не шли пешком, и это давало им величайшее превосходство, свободу маневра. Они в любой момент могли обогнать наших, появиться в том месте, где их никто не ожидал.
Вик. К. Вместе с тем победа духа в ваших размышлениях предстает тоже как нечто вполне реальное. В новой своей книге, вышедшей в Воениздате, вы даже органически связали две даты — 200-летие со дня рождения Пушкина и 55-летие Победы, считая, что поэт, о котором сказано: «Пушкин — наше все», создал ту духовную основу России, без которой нельзя представить себе всю ее последующую историю, обретшую ярчайшее проявление в событиях 1941–1945 годов. Пишете: «Если не бояться высоких слов, мы победили в 1945-м и потому, что у нас есть Пушкин!» Так и назвали эту книгу — «Великое творчество, Великая Победа».
Вот о чем нам стоило бы поговорить! Какова же она, духовная основа России, почему помогла одержать Победу в той войне и почему теперь мы терпим поражение, а главное — как снова мобилизовать духовную мощь народа…
Вад. К. Все это действительно очень важно, и я готов об этом поговорить. Но теперь уж в следующем тысячелетии, видимо.
Вик. К. Благо, до него остаются считаные дни. Так что с Новым годом, новым веком и, конечно, с новым тысячелетием!
…
Опубликовано 30 декабря 2000 г.
Сталин, Гитлер и союзники
Если бы дожил Вадим Валерианович Кожинов до июня 2001 года, лишний раз убедился бы, что ненавистники Отечества по-прежнему задают тон и среди так называемых российских историков, и в средствах массовой информации. Ну, конечно, к 60-летию начала Великой Отечественной войны опять густо замелькали на телеэкране и на страницах газет фотографии, запечатлевшие подписание пакта о ненападении между СССР и Германией 23 августа 1939 года, где Сталин — рядом с гитлеровским посланцем Риббентропом.
— Это должно восприниматься с крайним негодованием и даже презрением к советскому вождю, — говорил мне Кожинов как раз в связи с теми снимками. — Но почему «демократические» СМИ так крепко помнят одно и напрочь забывают другое? Есть ведь фотографии гораздо более выразительные, но куда менее известные.
— Что имеете в виду?
Привожу далее не публиковавшийся фрагмент одной из моих бесед с выдающимся историком и философом, к сожалению, оставшейся незавершенной.
Вадим КОЖИНОВ. Имею в виду события почти за год до подписания пресловутого пакта. По вполне понятным причинам на Западе не любят о них вспоминать. Но ведь и у нас все последнее десятилетие или даже пятнадцатилетие не вспоминают! Да оно и понятно: выгодной профессией стало всячески очернять родную страну, представлять ее исчадием ада — Запад же при этом, разумеется, выглядит сугубо добропорядочным. В его интересах стараются «демократические» пропагандисты! И у людей уже утвердилась в головах искаженная картина предвоенных событий: Сталин с Гитлером против Европы, ставшей их жертвой. Хотя обстояло-то все в той сложнейшей международной обстановке совершенно иначе.
Виктор КОЖЕМЯКО. Вернемся к фотографиям.
Вад. К. Да, вот я хотел бы сказать об одной, которую вовсе не публикуют. Здесь Гитлер, стоящий на лестнице своего высокогорного дворца в юго-восточной Баварии, взирает сверху на расположенного двумя ступеньками ниже британского премьер-министра Чемберлена. У того очень усталый вид, он еле держится на ногах: ведь мало того, что на двадцать лет старше Гитлера, — еще и совершил беспрецедентное для себя, крайне утомительное путешествие.
Вик. К. Насколько я понимаю, вы говорите о 15 сентября 1938 года.
Вад. К. Правильно. Ранним утром именно этого дня почти семидесятилетний (через два года он скончается) премьер-министр огромной Британской империи впервые в жизни (!) входит в самолет и при тогдашних скоростях авиации несколько часов летит до Мюнхена, а затем еще несколько часов добирается до Бергхофа — поместья, расположенного высоко в горах, где, конечно же, ради дополнительного унижения, соизволил принять его Гитлер. А ведь Сталин-то к Гитлеру на поклон не летал!
Вик. К. Надо пояснить читателю, чем вызван был тот визит британского премьера.
Вад. К. В этом вся суть. Летел он для сугубо конфиденциальных переговоров, о смысле которых сообщил лишь немногим доверенным лицам, назвав свой проект для секретности «планом Зет». Вот как изложил его в письме одному из ближайших сподвижников: «…я сумею убедить его (то есть Гитлера), что у него имеется неповторимая возможность достичь англо-немецкого понимания путем мирного решения чехословацкого вопроса… и поэтому необходимо мирным путем преодолеть наши нынешние трудности… Наверное, можно будет найти решение, приемлемое для всех, кроме России».
Вик. К. Многозначительная оговорка! «Кроме России»…
Вад. К. Это не просто оговорка. Это, если хотите, тоже относится к самой сути «плана Зет». Договориться с Гитлером помимо нашей страны, за ее спиной, за ее счет! Ведь и главная конечная цель состояла в том, чтобы уговорить Гитлера двигаться на Восток, дав ему полное право и возможность по своему усмотрению распоряжаться в Восточной Европе.
Вик. К. К этому времени Гитлер уже присоединил к Германии Австрию.
Вад. К. Да, 12 марта 1938 года. И вот премьер-министры Франции и Великобритании — Даладье и Чемберлен в ходе по-своему трогательных визитов к Гитлеру (которых Сталин ни при каких условиях не предпринимал!) вступают с ним в договоренности, позволявшие Германии уверенно двигаться на Восток.
Вик. К. И это называлось «умиротворением» Гитлера…
Вад. К. Западные лидеры, что называется, за ценой не постояли. Не стеснялись никакого унижения! Замечу: тот же Чемберлен после первого визита к Гитлеру 15 сентября 1938-го (предварительно просил фюрера о личной встрече) являлся на поклон к нему еще и в Бад-Годесберг около Бонна 22 сентября и, наконец, третий раз — в Мюнхен, 29 сентября. Лишь бы было достигнуто «решение, приемлемое для всех, кроме России»!
Вик. К. Что ж, и оно было достигнуто.
Вад. К. Подчеркну: почти годом ранее до того, как был подписан (уже вынужденно!) советско-германский пакт о ненападении. Про этот пакт, как вы знаете, до сих пор трубят на всех углах, стремясь еще и еще раз бросить тень на нашу страну, а между тем абсолютно аналогичный договор с Гитлером заключил премьер Великобритании Невилл Чемберлен — 29 сентября 1938 года. В официальном документе, составленном 30 сентября, говорилось: «Мы, Фюрер и Канцлер Германии и Премьер-Министр Великобритании, рассматриваем подписанное вчера соглашение как символизирующее волю обоих народов никогда больше не вступать в войну друг против друга».