Коммандос. Формирование, подготовка, выдающиеся операции спецподразделений, стр. 76
В.Ф. Левашов. Парашютисты должны были вести наступление с тыла на немецкие части, с целью захвата рокадной железной дороги Вязьма-Киров, и выхода к Вязьме, Дорогобужу, Юхнову. Им противостояли не менее пяти пехотных полков противника, занимавших укрепленные позиции, имевших артиллерию и авиационную поддержку.
Без тяжелого вооружения, не имея численного превосходства части корпуса продвинулись в ряде направлений на 20-22 км навстречу фронту. Но поскольку советские войска не смогли развить успешное наступление с другой стороны, постольку с 1 марта десантники, понесшие к тому времени значительные потери, вынуждены были перейти к обороне. Фронт обороны составлял примерно 35 км, в строю оставалось около 3-х тысяч человек. Жестокие бои шли с переменным успехом с марта по конец апреля. В мае остатки корпуса начали прорываться к своим войскам, что им и удалось осуществить 21-28 июня.
Цель операции достигнута была достигнута лишь частично. Но вины парашютистов в том нет. Они высадились зимой, ночью, с крайне ограниченного числа самолетов (не более 60-70), без тяжелого вооружения, с недостаточным запасом боеприпасов и продовольствия. Как всегда, подвело бездарное планирование операции высшими штабными чинами (особенно в той части плана, который предусматривал прорыв фронта 50-й армией) и слабое материальное снабжение. Все же парашютисты отвлекли на себя довольно значительные немецкие силы, которые пришлось снимать с передовых позиций для наведения порядка у себя в тылу. Бывший немецкий офицер фон Нове так писал об этих боях после войны: «Русские парашютисты много дней контролировали лес и, лежа на ветках, брошенных прямо на снег, отбивали наши атаки. Только после прибытия с фронта танков и пикирующих бомбардировщиков удалось очистить от них дороги».
Советский маршал Воронов, вспоминая войну, писал в своих мемуарах: «С большим сожалением нужно сказать, что мы, пионеры воздушного десанта, не имели разумных планов его использования». Вяземская и другие операции показали, что шансы на успех при высадке в тылу врага имеют только небольшие диверсионные подразделения. Чем крупнее десант, тем труднее ему решать оперативно-тактические задачи. Поэтому летом 1942 года 10 воздушно-десантных корпусов были преобразованы в гвардейские стрелковые дивизии.
До конца войны имела место еще только одна попытка высадки крупного парашютного десанта. Это произошло в ходе Днепровской наступательной операции. В период с 25 по 28 сентября 1943 года между Черкассами и Ржищевом десантировались 4, 5 тысячи человек. Вследствие разного рода ошибок и помех район их сброса растянулся по площади 70 на 40 км, вместо планировавшихся 6-7 км на 10. В боях, но не наступательных, а оборонительных, оказались задействованы лишь 2, 3 тысячи человек, действовавшие несколькими десятками разрозненных групп (в самой большой было около 600 человек). Примерно 1, 2 тысячи ушли к партизанам, остальные либо погибли, либо попали в плен. Этот десант провалился полностью, еще в большей мере, чем Вяземский.
Прямо противоположные результаты получали, как уже сказано, малые группы. Так, в ночь на 24 октября 1942 года группа десантников в количестве 42-х человек (командир капитан М. Орлов), после тщательной подготовки, была сброшена на немецкий аэродром в Майкопе. Хотя немцы сразу же открыли зенитный огонь по самолетам десанта, отряд высадился без потерь и за 1 час уничтожил 22 истребителя и бомбардировщика, а 20 самолетов повредил из 54-х имевшихся на поле. Одновременно десантники вели бой с охраной аэродрома и подошедшими к ней на помощь силами. 14 парашютистов погибли в бою, 28 прорвались к партизанам.
В ночь на 4 февраля 1943 г. был сброшен парашютный десант в количестве 60 человек в районе Новороссийска. Целью десанта являлось уничтожение штаба немецкой пехотной дивизии в деревне Васильевка, с последующим разделением на мелкие группы (по 3-5 человек) для диверсионных действий. Парашютисты высадились без потерь и совершили налет на указанный им объект, уничтожив находившийся там небольшой гарнизон. Но разведка ошиблась, никакого штаба в Васильевке не было. После налета десантники приступили к действиям по нарушению управления войсками противника. Однако и здесь их подвела разведка: все данные оказались неточными. Все же за трое суток они уничтожили более 100 вражеских солдат и офицеров, перерезали линии телефонной связи, разрушили несколько полевых укреплений. При этом погибло более половины парашютистов. Оставшиеся пробились к своему морскому десанту, захватившему плацдарм на так называемой Малой Земле.
После провала Днепровской воздушно-десантной операции даже самым упрямым генералам Генштаба стало ясно, что крупные десанты с воздуха почти не имеют шансов на успех. Между тем, именно для массовых высадок в тылу вражеских войск и создавались воздушно-десантные бригады и корпуса. Об этом красноречиво свидетельствуют знаменитые Киевские маневры 1935 года, а также менее известные (но гораздо более масштабные) маневры Московского военного округа в сентябре 1936 года. Тогда с парашютами сбросили почти 500 человек, а посадочным способом доставили на самолетах более 5 тысяч человек. Увы, суровая действительность войны опрокинула предвоенные расчеты. Пришлось перейти к десантированию только мелких парашютных групп.
Наступлению Советской Армии в 1944 году (знаменитые «десять сталинских ударов») в обязательном порядке предшествовала высадка разведывательных и диверсионных групп. Они организовывали соединения местных партизан, нарушали вместе с ними вражеские коммуникации в нужные моменты, готовили дороги для наступления бронетехники и колонн автомашин. Однако эти группы не имели никакого отношения к ВДВ. Своего рода ирония судьбы заключается в том, что СССР, создав парашютные части раньше всех и в самом большом количестве, добился непропорционально малых успехов в их применении. Впрочем, это касается не только воздушного десанта.
Саперы-маскировщики и партизаны-профессионалы
В тридцатые годы в Красную Армию широким потоком начала поступать новая военная техника: автомобили, танки, минометы, радиостанции, самолеты, автоматическое стрелковое оружие. Это повлекло за собой значительные изменения в тактике ведения боевых действий. Именно в то время в Генеральном штабе РККА разработали, а затем опробовали в ходе многочисленных военных маневров теорию «глубокого прорыва». Данная концепция предусматривала массированное вторжение в боевые порядки противника колонн бронетанковых и мотомеханизированных войск при непрерывной поддержке авиации и артиллерии, с одновременной высадкой воздушных десантов в стратегически важных районах его обороны. Главным вдохновителем этой теории был маршал Михаил Тухачевский. Ее наглядное воплощение — действия германских войск в 1939-41 гг., так называемая «молниеносная война», «блицкриг».
В теорию «глубокого прорыва» органично вписывались разведывательно-диверсионные действия в тылу неприятеля. А неприятель этот был уже вполне ясен: национал-социалистическая Германия. Поэтому в январе 1934 года начальник Генерального штаба РККА издал директиву, предписывающую создание специальных диверсионных подразделений в Красной Армии. К началу 1935 года они были созданы и развернуты вдоль западной границы СССР, то есть вдоль границы с Эстонией, Латвией, Литвой, Польшей и Румынией.
В целях обеспечения секретности директива предписывала именовать эти подразделения «саперно-маскировочными взводами» и формировать их при саперных батальонах дивизий. В конце 1935 года такие подразделения, численностью по 40 человек каждое, имелись уже во всех без исключения приграничных стрелковых и кавалерийских дивизиях РККА западных военных округов. Предполагалось, что в случае войны такой взвод может действовать как в полном составе, так и мелкими группами, по 5-7 человек.
Задачи «саперно-маскировочных» взводов были сформулированы следующим образом: переход государственной границы пешим порядком (при ведении наступательных действий), либо укрытие на своей территории (в случае внезапного нападения противника), с последующим выдвижением к тем объектам во вражеском тылу, которые будут им указаны командованием, конкретно — начальником разведки дивизии. Необходимо вывести эти объекты из строя, дезорганизовать работу тыла вражеских войск, сеять панику, развертывать партизанское движение. Основной упор предписывалось делать па диверсии, разведывательные задачи ставились только как попутные. Радиосвязь с диверсантами не предусматривалась, допускалась передача информации в случае крайней необходимости с помощью связных.