Рассказы о календаре, стр. 28
Церковная луна расходилась с небесной. Недаром сокрушались епископы: «Золотые числа потускнели и стали свинцовыми — им уже нельзя доверять!» Но это еще полбеды.
Главная неприятность была в том, что и юлианский календарь оказался немного длиннее солнечного года. Еще великий греческий астроном Гиппарх (II век до нашей эры) указал, что год продолжается меньше 3651/4 суток.
Знал об этом и александрийский астроном Созиген, который по просьбе Юлия Цезаря разработал римский календарь, но оба они решили ради удобства пренебречь незначительной разницей. Ведь Земля совершает свой годовой путь вокруг Солнца за 365 суток 5 часов 48 минут 46 секунд, а по юлианскому календарю год всего лишь на 11 минут и 14 секунд длиннее.
Не принял их в расчет и Никейский собор: подумаешь какое дело — одиннадцать с четвертью минут, всего лишь 1/128 часть суток!
Однако из этих пустяковых минуток за десять лет накоплялось около двух часов, а за 128 лет — уже целые сутки, и календарь начинал запаздывать на один день. Есть над чем призадуматься!
Надо, например, считать 1 января, а по календарю еще тянется прошлогоднее 31 декабря. То же самое, разумеется, происходило и с другими датами: зимнее солнцестояние по юлианскому календарю приходилось на 25 декабря, но в действительности оно наступало 24-го, потом 23-го, уходя все дальше назад.
К 25 декабря было приурочено «рождество» Христа, как и праздник рождения Митры, связанный с зимним солнцестоянием. И нисколько не смущало отцов церкви, что этот важный праздник отмечается не в «свое время»: рождество раз навсегда прикреплено к одной и той же дате.
А вот как быть с пасхой? Это — праздник подвижной. Он кочует по различным числам в зависимости от первого весеннего полнолуния. Из-за этого-то и начались церковные невзгоды.
По традиции или по невежеству богословы считали, что весеннее равноденствие навеки прикреплено к 21 марта. Но медлительный юлианский календарь с каждым годом все больше запаздывал. И весеннее равноденствие отдалялось назад: от 21 марта к 20-му, потом — к 19-му, 18-му и т. д.
Ну и что же из этого? — спросите вы.
Ничего серьезного, конечно, не случится: не все ли равно, какого числа начинается год и весна. Календарь должен только держать правильный счет суток — больше ничего от него и не требуется. Но отцы церкви встревожились не на шутку.
Представьте себе, что весеннее равноденствие, все больше отступая, докатилось до 15 марта, а первое полнолуние после него выпало на 20-е число. Значит, пасха начнется в ближайшее воскресенье? Как бы не так!
В пасхалии первым весенним полнолунием считалось только то, что наступает 21 марта или позже.
А если оно случится хотя бы на один день раньше, то пасху надлежит отложить до следующего полнолуния, еще на 29–30 дней, к концу апреля.
Но ведь это уже не первое, а второе весеннее полнолуние. Из-за того, что равноденствие по юлианскому календарю отступало назад, пасха сползала вперед, к лету. А вместе с нею, как полагается, путешествовали и другие подвижные праздники и посты. Иногда случалось и так, что кочующие посты натыкались на неподвижные праздники, и тогда в этом ералаше трудно было разобраться даже высокому духовенству: то ли праздновать, то ли поститься.
Вот до чего довели коварные минуты. Этого не могли предусмотреть никейские «мудрецы». И церковники всполошились не зря.
С одной стороны, весна не считалась весной только потому, что но календарю приходила до 21 марта. С другой стороны, неудобно праздновать пасху, запаздывая на месяц после действительного начала весны. Ведь весенний расцвет природы воплощал в себе ежегодное воскресение умиравших богов, в том числе и Христа.
Впрочем, главное-то дело было не в этой сказке…
Глава VII. НОВЫЙ СТИЛЬ
Дорога ложка к обеду
Дорога ложка к обеду, говорит пословица. Для крестьянина праздник не в праздник, если он не ко времени.
Путаница в церковном календаре отрывала пасху от вековых обычаев, связанных с трудом миллионов людей. Чего доброго, они и вовсе перестанут верить в запоздалое воскресение Христа. А без этого бог уже не бог и вообще мало что остается от надежд на спасителя и загробное блаженство — самой соблазнительной приманки религии.
Поэтому и забеспокоились церковники. Они стремились приспособиться к бытовым привычкам верующих, снова приблизить пасху к началу весны — равноденствию. Еще в 1373 году некий Аргир предлагал было исправить пасхалии, но, поразмыслив, отказался от своего намерения. И знаете почему?
Только потому, что 1373 год считается 6881-м «от сотворения мира», а злоречивые пророки предсказали, что в 7000 году (опять-таки виновата вавилонская семерка!) свершится светопреставление — конец мира. До «неизбежной» гибели человечества оставалось всего-навсего сто девятнадцать лет. Аргир и решил, что нет смысла «искажать» пасхалию: не стоит, мол, игра свеч, на наш век и без того хватит!
Но роковой год миновал благополучно, и Земля не только не погибла, а еще «увеличилась»: как раз в 7000 году «от сотворения мира», или в 1492 году по новому летосчислению, Колумб открыл Америку.
Необходимо исправить отстающий юлианский календарь, не раз твердили церковные соборы и римские папы. Один из них, Лев X, как-то проговорился ненароком: «Всем поколениям известно, какие выгоды принесла нам сказка о Христе». Ради этих-то выгод надо было укреплять религиозный вздор и подлаживаться к привычным верованиям народа. Вот что заставило внести поправки в юлианский календарь, честно прослуживший больше полутора тысяч лет.
Но не сразу удалось реформировать календарь.
Великий источник мудрости
Были у египетских жрецов альменихиака? — расписание праздничных дней в течение года. У арабов слово «альманах» — время — обозначало также указатель новолуний и полнолуний, необходимый для мусульманского календаря. До сих пор на английском, немецком, французском языках альманахом называют календарь или ежегодник.
Возможно, что у арабов были не только рукописные альманахи: ведь уже тысячу лет назад, много раньше европейцев, они печатали свои молитвы с деревянных досок, на которых буквы были вырезаны в обратном, зеркальном изображении.
С этим замечательным искусством арабы познакомились в Китае. Там еще в начале VIII века появились печатные листки, а позже — календари, словари, школьные учебники, книги стихов и даже первая в мире газета. Очень это кропотливая работа — вырезать один знак-иероглиф за другим на плоской, гладко отшлифованной деревянной доске, а годится она только для одного текста.
В XI веке китайцы усовершенствовали свое искусство: мастер Би Шэн стал изготовлять отдельные иероглифы из глины. Составить набор из таких знаков и закрепить рядами-строками гораздо легче, чем трудиться над деревянной доской для каждой страницы.
Отпечатал сколько нужно экземпляров какой-нибудь рукописи, разложил аккуратно все иероглифы, каждый на свое место, а потом их можно снова использовать для другого набора. Но хрупкие глиняные буквы все-таки служили недолго. Поэтому мастер Ван Чжэн в XIII веке заменил их более прочными деревянными иероглифами.
Корейцы придумали новый способ: отливать каждую буковку из металла. Сначала для этого пользовались медью или бронзой, а позже — свинцом, и буквы получались прочные, долговечные. В 1234 году таким литым шрифтом в Корее были отпечатаны пятьдесят томов — сборников государственных документов. В Европе это великое изобретение, подвижные литеры, появилось только через двести лет.