Жених со знаком качества, стр. 54

— И я не смогла, — сказала Мария. — Хочу, чтобы ты знал: я убила его и совсем не жалею. Мне нравится, что он мертв. Пусть теперь полежит.

Она подошла к мужу и пнула его ногой. Я понял, что она все еще не в себе, и закричал:

— Маша, умоляю, только не вздумай никому об этом говорить!

— Да, конечно, я скажу, что была в состоянии аффекта. И еще, Роберт, хочу тебя попросить: обязательно женись на Варе. Лучшего мужа ей не найти. Да, ты старше ее, но достаточно молод, чтобы вырастить ребенка. Чужого ребенка. Ты очень благородный человек, Роберт. Я восхищена тобой.

— Так ты знаешь? — удивился я.

— Да, оказывается Варя призналась Виктору. Зачем-то он скрывал от меня, но сегодня, когда мы ругались, он упрекнул, что Варя вся в меня: такая же шлюшка, вешается на шею всем подряд. Ах, Роберт, как обидно, как он меня оскорблял.

— Лучшая защита, это нападение, — со вздохом сказал я.

— Я тоже защищалась. Видишь сам, что из этого вышло. Очень тебя прошу, не бросай Варю. Не знаю, сколько мне дадут, но на свободу вряд ли уже выйду. Так что, Роберт, прощай и не держи на меня зла.

Мария подошла ко мне вплотную, долгим пристальным взглядом посмотрела в мои глаза, встала на цыпочки и мягко чмокнула меня в губы.

— А теперь иди, — прошептала она.

Я растерялся:

— Маша, как же ты будешь…

— Иди, Роберт, — подтолкнула она меня к двери, — иди, тебя не должны здесь видеть. … А вот теперь я звоню в милицию.

Она снова меня подтолкнула, на этот раз решительно. Я послушно побрел. Боковым зрением увидел, как Мария достала из сумочки трубку и медленно задвигала пальцем по кнопкам. С ужасом я осознал, что уйти не могу. Не могу оставить ее. Она ничего не соображает. Она ни в чем не виновата. Я вернулся, вырвал трубку из ее руки и закричал:

— Маша, что ты делаешь? Опомнись!

Она вздрогнула и осела на пол. Слезы брызнули из ее раскосых глаз.

— Витя-яя, Витенька-аа мо-ой, — раскачиваясь из стороны в сторону, завыла Мария. — Как же я убила-а тебя? Как теперь без тебя-яя буду-уу? Почему ты меня не уби-иил?

От меня требовались решительные действия. Я глянул на часы: вот-вот из города посыпятся дачники. Здесь станет людно. Времени в обрез.

— Сиди в доме, не вздумай никуда звонить, — сказал я Марии и потащил тело Виктора в его машину.

Уложив друга на заднее сиденье, я выпотрошил его бумажник и пустым бросил на пол. Автомобиль спрятал в соседней рощице. Пешком вернулся в дом. Мария сидела в кресле возле камина, держала в руках диктофон и плакала. Я нашел тряпку, ведро и начисто отмыл пол. Проверив не осталось ли подозрительных следов, взял под руку Марию и отправился к автобусной остановке, туда, где спрятал в кустах свою машину. Она послушно брела за мной, ни о чем не спрашивая. Я отвез ее в пустую квартиру Кристины, долго отпаивал лекарствами и уговаривал не звонить в милицию.

— Виктора не вернешь, — твердил я, — зачем оставлять сиротой Варвару?

В конце концов она согласилась сделать все так, как я просил. Через несколько дней в рощице нашли Виктора. Мы с Марией его опознали. Мария была в шоке, не могла говорить. Она все время молчала, своим молчанием помогая и мне и себе. Я, как друг семьи, рассказал следователю, что семья Заславских образцово-показательная, что Мария прекрасная хозяйка, а Виктор — нежный муж и любящий отец. Он не имел врагов, зато вез в бумажнике довольно крупную сумму денег, собирался менять мебель в квартире.

Позже я узнал, что и моих соседей и соседей Марии подробно опрашивали. Видимо, отклики о нас были самые положительные. Следствие склонилось к версии “ограбление”. Виктора похоронили.

Шли дни, я пытался вернуться к работе. В целом теория была готова, но требовала тщательного оформления — долгий кропотливый труд, который потихоньку давал плоды. Моя теория начала приобретать изящество и легкость. В другое время я был бы счастлив, но Заславский своей смертью разрушил мою привычную жизнь. Все мне было не так, все не радовало. Мне сильно не хватало Виктора. Я часто ловил себя на том, что жду его звонка. Казалось, вот-вот он придет в мой дом, сядет на диван в гостиной, закинет ногу на ногу и с кривой ухмылочкой начнет подтрунивать надо мной, злить, критиковать…

Лишь потеряв его, я понял как часто опирался на его плечо. Он был мне как старший брат, более разумный, более опытный, более умелый в бытовых вопросах. Теперь я чувствовал себя беспомощным. Рыдает Варя, рыдает Мария, я куда-то бегу, делаю какие-то дела и все не так, все плохо. Сколько раз я себе говорил: “Роберт, ты неумеха, у Виктора это получилось бы гораздо лучше”. В одном я себя не упрекал: в том, что скрыл причину его смерти. Виктор смотрел на жизнь очень трезвым глазом, он понял бы меня.

За всем этим переполохом на задний план отошла Кристина. Я не мог оставить Марию одну, редко бывал дома, а если бывал, то сидел у компьютера. Кристина бродила по квартире незаметной тенью. Она чувствовала свою вину. Она была причастна к трагедии, она скооперировалась с Мархалевой, помогала ей подслушивать, меняла пленку в диктофоне… Если бы не диктофон…

Мархалева исчезла. К ее же благу. Я ненавидел ее с яростной злобой. Не знаю, что было бы, появись она в моем доме. Эта бездельница, ветреная дамочка, которая вовлекла меня в глупую авантюру, закончившуюся трагедией, могла бы серьезно пострадать от моей руки. Во всяком случае я был в этом уверен.

Моя сестра чувствовала мое настроение и не промолвила о Мархалевой ни полслова. Другое событие напомнило о ней: снова принесли корзину с цветами. Ее получила сама Кристина. Довольная, она читала любовную записку, когда я вошел в гостиную и обнаружил подарок. Я пришел в бешенство, и вот тут-то Кристина меня просветила, что поток корзин не был остановлен. Они продолжают систематически поступать в нашу квартиру.

Я ворвался в цветочный магазин и набросился на продавщицу. Она была удивлена и клятвенно меня заверила, что отменила заказ. Я понял, что Мархалева меня перехитрила: она заказала цветы в другом месте.

“Ну я ей покажу, чокнутой рифмоплетке!” — подумал я, охваченный желанием сделать это сейчас же. И тут я понял, что даже не знаю где искать эту сумасшедшую. Где она живет? Какой номер ее телефона?

Вернувшись домой, я бросился звонить Тамаре. Я был разъярен, говорил с напором и лишь в середине своей обличительной речи с удивлением обнаружил, что Тамара не перебивает меня. Молчит. Я осторожно поинтересовался:

— Что случилось?

— Роберт, — всхлипывая, сказала Тамара, — Мархалевой больше нет.

— Как — нет? — опешил я. — То путается под ногами, а как только понадобилась, так сразу нет?

— Роберт, Соня погибла. Попала под колеса грузовика и получила травмы, несовместимые с жизнью.

Я где стоял, там и сел — в прихожей на пол.

Глава 35

Видимо, моя нервная система была изрядно подорвана: сообщение об этой чокнутой Мархалевой я принял очень близко к сердцу. Был потрясен. Разум никак не мог согласиться с тем, что молодая красивая, полная жизненных сил женщина, погибла. Казалось, что Мархалева бессмертна — столько в ней было энергии и оптимизма. И вот она мертва.

— Жалко, — сказал я. — Такие люди не должны уходить молодыми из жизни. Вокруг таких только все и вертится.

— Роберт, — прорыдала Тамара, — Сонька была моей лучшей подругой. Не знаю, что мне делать, как пережить. Куда ни гляну, везде она.

О, как я понимал Тамару! Не то ли и сам переживал в связи со смертью Виктора? Я поехал ее утешать. Мы долго говорили о Мархалевой. Тамара мне все рассказала. Оказывается, Мархалева была прекрасным человеком.

— Роберт, — рыдала на моем плече Тамара, — Сонька никогда для себя не жила: все для кого-то старалась. И не жалела для людей ни здоровья, ни времени, ни сил. Даже своих денег не жалела.

— О, да, — согласился я, вспоминая как много она для меня сделала.

Так мы устроены, люди: оценим человека только тогда, когда его потеряем. Кто Мархалевой моя Кристина? Даже не подруга. А она из сочувствия к моей сестре посылает ей эти чертовы корзины. Которые, между прочим, недешево стоят. А сколько времени потратила она на Максима, прежде чем истину вызнала. Ведь если бы не Мархалева, он женился бы на любовнице Виктора и воспитывал чужого ребенка. А теперь, даст бог, Кристина помирится с мужем и все вернется на круги своя.