Жених со знаком качества, стр. 27

Ха, он же еще и скотина! Я положил глаз на его жену…

К своему стыду, то, что друг от нас в десяти шагах, меня зверски заводило. Влажные губы Марии, ее грудь… Сознание мое помутилось, я подумал: “Будь что будет”, и рухнул на пол. Мария прижалась ко мне, почти на меня легла и прошептала:

— Роберт, я всю ночь не спала. Как только выпроводила этого кобеля из дома, сразу помчалась к тебе. Наконец-то мы одни…

“Если бы, — трезвея, подумал я. — Кобель с нами, и, между прочим, неизвестно как ты себя поведешь. Светлана, к примеру, кричит. Очень громко кричит в такие минуты. Если Заславский узнает крик своей жены, вряд ли он будет спокойно пожирать мой окорок. Скорей всего он выйдет в прихожую, а здесь мы, на полу…”

От этой мысли мне стало плохо. В самом прямом смысле: едва не вырвало.

— Что с тобой, Роберт? — переполошилась Мария.

Она уже не шептала, а перешла на крик. Я испугался, даже запаниковал, лихорадочно соображая чем объяснить свою просьбу говорить потише. Ведь Марии-то я сказать не могу, что у меня в каждой комнате по шпиону. Я схватился за голову и… (спасение!) раздался звонок в дверь.

— Кто это? — прошептала Мария.

Я вскочил, заглянул в глазок и, ликуя, сообщил:

— Это Варвара.

Глава 16

Мария очень болезненно восприняла сообщение о том, что пришла ее дочь.

— Сейчас выйду и надаю ей пощечин, — прошипела она.

— За что? — удивился я.

— Разве это прилично? Негоже молодой девчонке таскаться к взрослому неженатому мужчине.

“Да уж, — подумал я, — девчонке совсем негоже, а вот ее матери в самый раз”.

Мария негодовала:

— Роберт, что у вас общего? Почему она шляется сюда? Дрянь. Гони ее вон. Ей всего восемнадцать, а уже такое себе позволяет. Восемнадцать. Соплячка. И это моя дочь. Позор.

Я молчал, потому что ничего не имел против Вари. Она, конечно, не подарок: взбалмошная и своевольная, но это касается характера, а возраст у нее чудесный.

Во всяком случае, восемнадцать — не самый мой нелюбимый возраст.

— Спрячь меня, — потребовала Мария, вскакивая с пола и запихивая в блузку свою соблазнительную грудь.

Поскольку выбора не было, я сразу предложил кухню.

— Мне все равно, — прошептала она, заглядывая в зеркало и поправляя прическу.

В коридоре подозрительно заскрипел паркет.

— Маша, хватит, — рассердился я и, схватив ее за руку, потащил в кухню.

Каково же было мое изумление, когда, открыв дверь, я обнаружил там Заславского. Он сидел за столом и энергично налегал на французский паштет из гусиной печенки, привезенный мной из командировки для особых случаев.

Дверь я захлопнул с видом человека, увидевшего самого Вельзевула.

— В чем дело? — прошептала Мария, из чего я понял, что мужа она не заметила.

— Я передумал. Тебе будет лучше посидеть в столовой. Вдруг захочу покурить.

— Какая разница, — рассердилась она. — Пойдем в столовую, там привычней.

Закрыв Марию в столовой, я заглянул в кухню и показал Заславскому кулак. Он виновато пожал плечами и пояснил:

— Я не учел, что в столовой пустой холодильник. Пришлось изменить дислокацию.

— Ты хоть предупреждай.

— Как?

— У меня есть мобильный.

— Ах, да, — ехидно усмехнулся Заславский. — Но он всегда занят.

— Иди ты к черту, — прошипел я, закрывая дверь и отправляясь встречать Варвару.

Она была при параде: пугающая (дыбом) прическа, короткая узкая юбка, кожаная жилетка, немыслимого цвета чулки, цепи, перья, погремушки, татуировки на щеках и плечах, кольца во всех частях тела и даже в носу… Все броское, яркое — папуасы и индейцы отдыхают. Открыв дверь, я шарахнулся, но быстро пришел в себя и спросил:

— Как твои критические дни?

Варвара пришла в восторг:

— Роб! Это круто! Ты настоящий мэн! Дай я тебя расцелую!

Она прыгнула на меня и хорошенько облобызала.

— Хватит! Хватит! — взмолился я. — Лучше расскажи, как твой любимый.

Варвара мгновенно оставила меня в покое и помрачнела:

— Ой, Роб, и не спрашивай. Долгий разговор, но я не спешу. Два часа на тебя у меня найдется.

Я испуганно присвистнул, а она пошарила глазами по прихожей и спросила:

— Где тут можно придиваниться?

— В гостиной, будто не знаешь, — ответил я, ломая голову как бы поскорей от нее избавиться.

Уже несколько лет я воспринимал Варвару как стихийное бедствие. Дружба с ней, конечно, тонизирует, порой даже пьянит, но чаще грозит жестоким похмельем — если прибегать к образам. Больше всего (на этот раз) я боялся, что Варвара снова начнет стаскивать с себя джинсы, точнее юбку, но она придумала похлеще.

— Я с ним встречалась вчера, — падая на диван, сообщила Варвара. — Роб, только прикинь, как клево получилось. Выхожу от тебя, а навстречу он. Хиляет с кентами. Они тут рядом в соседнем баре напостоянку клубятся. Я сразу упала на хвост. Он разозлился, понес такую пургу, но Екмен за меня подписался.

— Екмен? — удивился я. — Это что, матюк у вас новый?

— Роб, перестань, — рассердилась Варвара. — Ты же знаешь, я воспитанная девочка из хорошей семьи, не шыряюсь, колес не глотаю, с кем попало не трахаюсь и не матерюсь. Папик может мною гордиться. Екмен, это кличка. На самом деле он Рома, работает в баре, что за углом. Ты его знаешь.

Я вздохнул с облегчением:

— А-аа, это Рома-бармен. Хороший парень.

— Да, неплохой, — согласилась Варвара. — Но очень небрежно относится к своим профессиональным обязанностям: стойка, это единственное место, где его невозможно найти. За это и кличку свою получил. Надеюсь, ты в курсе: “бар” — по-турецки “есть”, “ек” — “нет”. Так вот он не бармен, а екмен — мужчина, которого никогда нет. Но дело не в этом. Екмен мне открыл, откуда мои проблемы. Оказывается, я трахаться не умею. Роб, ты должен меня научить. Срочно. Прямо сейчас.

Варвара умеет нанести удар — у меня даже в горле пересохло.

— Но у тебя же критические дни, — растерянно промямлил я, нервно оглядываясь сразу на все двери.

— Роб, это не помеха. К тому же все на исходе. Не тяни, Роб, через два часа у меня свидание. К этому времени я должна все классно уметь.

Она вскочила с дивана и бросилась ко мне.

— Нет! — закричал я не своим голосом, прячась за кресло. — Нет, это сумасшествие!

Варвара начала меня уговаривать:

— Роб, прекрати, ты же умный и современный, не то, что мои предки. Они эгоисты, совсем забросили меня. В восемнадцать лет не уметь трахаться позорно. В наше время этому учатся уже в двенадцать. Со своими учителями. Роб, тебе не стыдно за меня?

— Нет, я тобой горжусь.

Она рассердилась:

— Перестань, Роб, меня успокаивать. Я динозавр, это срочно надо исправлять. Роб!!! Кто-то ведь должен помочь неопытной девушке. Что плохого, если это будешь ты? Я тебе доверяю. Ты мой друг.

Клянусь, говорил с ней не я, говорил мой ужас:

— Варя, ты болтаешь глупости. И прошу, болтай их потише, желательно шепотом. Я твой друг, ты права, а между друзьями сексуальные отношения невозможны.

— Ерунда, — отмахнулась она. — Я со всеми друзьями переспа…

Я не мог этого слышать и тем более не мог позволить услышать это ее родителям, а потом закричал:

— Что-оо?! Не пугай меня, Варя! Лучше замолчи!

— С какой стати? — удивилась она. — Я состою в сексуальном партнерстве со всеми своими друзьями и у себя на районе и в университете. Но это ничего не дает. Они знают не больше меня. Роб, это просто счастье, что у меня есть такой взрослый и опытный друг. Клянусь, мне все завидуют.

Я был близок к обмороку. Воспользовавшись моим беспомощным состоянием, Варвара начала резво сдирать с меня костюм. Когда она добралась до брюк, я очнулся, закричал “нет!” и бросился убегать.

— Ну почему нет, Роб, почему нет? — гоняясь за мной, недоумевала она. — Что здесь плохого? Должен же кто-то меня научить. Не обращаться же за этим к родителям, да и чем они помогут? Мать в этом деле курица. Папик, думаю, поднаторел, но вряд ли он захочет хвастать перед дочерью. Остаешься только ты, Роб.