Коапп! коапп! коапп! выпуск 3, стр. 8

Сова. Ишь ты... а звери да птицы, стало быть, как жили прежде без услуг, так и дальше обойдутся?

Мартышка. То есть как это — обойдутся, Сова? Одни мы, что ли, на свете! А юные бионики — разве они не оказывают добрых услуг животным? Кто защищает их от браконьеров, ставит зимой кормушки, выкармливает из соски оставшихся без родителей зверят?

Гепард. Положим, Мартышка, мы тоже не должны сидеть сложа лапы... У меня идея : скандала с Пеструховной можно было бы избежать, если бы для насиживания мы использовали не Курицу, а... впрочем, скоро узнаете — я должен кое-что подготовить...

УМЕЛЫЕ НОГИ

В центре поляны КОАППа высится огромный, почти с двухэтажный дом, земляной холм. У его подножия собрались члены КОАППа во главе со своим председателем. Они чем-то озабочены, все время поглядывают в сторону лесной тропинки, явно кого-то ожидая.

Сова. Это что же, Кашалот, мы таперича так и будем сидеть сложа крылья да ждать?

Кашалот. Вы правы, Сова. (Со вздохом.) Давайте работать. Открываю очередное заседание Комитета охраны авторских прав природы.

Птица-Секретарь. Коапп, коапп, коапп!

Удильщик. Нет, а все-таки обидно: приобрели такой великолепный инкубатор, шедевр бытовой техники, а использовать не можем.

Кашалот. Да, да, Удильщик, ужасно обидно! Даже дверцу в гнездовую камеру и ту найти не сумели.

Человек. Простите, дорогой председатель, но в инкубаторах сорных кур никакой дверцы нет. Нужно просто вырыть ход в гнездовую камеру, вот и все.

Кашалот. Делать дыру в новой вещи?! Нет уж, Человек, подождем лучше мастера.

Рак. Да мы его только вчера вызвали, он может прийти и через месяц и через год.

Человек замечает вышедшую из леса птицу ростом с петуха.

Человек. Кажется, уважаемый Рак, на этот раз ваш мрачный прогноз не оправдался! (Показывает в сторону лесной тропинки.)

Гепард (изумленно). Мда... Небывалый случай — мастер уже идет!

Стрекоза. Какой у него модный костюм: розовато-серый, а на спине и на грудке золотые пятнышки!

Сова. Да ты на ноги-то, Стрекоза, погляди — здоровущие... Ишь вышагивает — ровно на ходулях!

Большеног (деловито). Здравствуйте. Я из гарантийной мастерской.

Большеног, или, по-другому, Сорный петух. Этот инкубатор неисправен? В Австралии приобретали.

Кашалот (пораженный). Как вы узнали?

Большеног. По размерам: высота шесть метров, диаметр основания — пятнадцать. На Новой Гвинее и на островах Океании инкубаторы у большеногов поменьше. Такие крупные только в Австралии делают. Хороший аппарат, надежный. Та-ак, значит, совсем новый и уже не работает? Это бывает.

Кашалот. Да он, собственно, исправен, наверное, но..

Большеног. Температуру держит?

Сова. А как ее мерить-то?! Клювом, что ли?!

Большеног. А чем же еще? Мой клюв измеряет температуру с точностью до десятой доли градуса.

Все (недоверчиво). До десятой доли градуса?

Большеног. Тютелька в тютельку. Вам, можно сказать, повезло, что по вашей заявке пришел я — могли кого угодно прислать, мастеров по инкубаторам не хватает. Редкая специальность, притом, заметьте, чисто мужская. Из всех птиц на свете мы, большеноги, единственные умеем инкубаторы строить и регулировать. (Многозначительно.) Так что сами понимаете...

Все. Да, да, понимаем...

Большеног. Это хорошо, когда сразу понимают. Ну, ближе к делу: проверим температуру в главной части аппарата — гнездовой камере. (Подходит к инкубатору, залезает на него и начинает быстро работать ногами.)

Стрекоза. Смотрите, Большеног роет ход!

Мартышка. Совсем зарылся — один хвост торчит! (Кричит.) Дорогой мастер, ну что там?

Большеног (вылезает из гнездовой камеры). Нарушен тепловой баланс: вместо тридцати трех градусов — тридцать пять. Надо менять термоэлемент. Деталь дефицитная, в продаже ее нет, придется делать самому... если договоримся, конечно.

Человек. А что, уважаемый Большеног, теперь так трудно достать опавшие листья и траву? Это ведь и есть «термоэлемент» инкубатора, не так ли? Трава и листья преют, и выделяется тепло.

Большеног (спускается с инкубатора). Верно. Но чтобы они прели, нужно замочить. А где воду достанешь? Летом у нас, в Австралии, дождей почти не бывает, значит, приходится траву и листья с осени заготавливать: рыть огромную яму, сгребать их туда, засыпать землей. Это не зернышки клевать — тут ноги приложить надо. Зато всю зиму дождевая вода будет стекать в яму и увлажнять.

Сова. Так то в Австралии, Большеног, а у нас-то дождей и летом хватает.

Кашалот. И потом, дорогой мастер, все это слишком долго. А нельзя ли как-нибудь наладить инкубатор прямо сейчас? (Тихо.) Мы договоримся...

Большеног (раздумывая). Угу... тогда можно и просто отрегулировать. (Снова забирается на инкубатор.) Прямо сейчас и начну.

Не уверен, что большеног носит с собой чемоданчик, но если и носит, то лишь для пущей важности: инструментом непревзойденному строителю инкубаторов служат собственные ноги, а прибором для измерения температуры — клюв.

Кашалот (отдуваясь, с облегчением). Ну, теперь все в порядке! (Торжественно.) Птица-Секретарь, повесьте объявление: «Впервые на поляне КОАППа открыт пункт проката бытовых приборов. Работает круглосуточно».

Стрекоза. Представляю, сколько будет желающих... А прибор только один.

Удильщик. Пока один, Стрекоза, но мы организуем кружок «Умелые ноги» и сделаем столько инкубаторов, сколько потребуется, — образец у нас есть!

Мартышка. А сейчас пусть клиенты пользуются этим образцом в порядке живой очереди.

Кашалот. Нет. Мартышка, сначала нужно обеспечить самых нуждающихся

Рак. Никак я в толк не возьму... Ну, домашние птицы понятно, а с чего это вдруг дикие стали нуждаться в инкубаторе? Вроде бы до сих пор без него обходились.

Удильщик. Мало ли что было до сих пор, Рак. Вы послушайте, что нам пишут: «Мы, простые труженики — Королевские альбатросы, просим облегчить нам жизнь. Как же так: живем в век прогресса, а насиживаем по старинке, как наши предки — больше одиннадцати недель! Неужели нельзя механизировать этот тяжкий труд?»

Нельзя не согласиться с уважаемой Совой: хотя удивительная бескрылая птица Киви из Новой Зеландии насиживает всего лишь чуть дольше недели — в одиннадцать раз меньше Королевского альбатроса, — но на такую скушную домашнюю работу и одной недели жалко!

Рак. Тоже мне — труд! Сидят себе дома, в гнезде...

Мартышка. Вот-вот, многие домашнюю работу и за работу не считают, а попробовали бы сами просидеть одиннадцать недель — наверняка бы взвыли!

Сова. Правду сказать, другие-то птицы поменьше на это дело тратят: певчие, к примеру, меньше двух недель, а Киви — чуть дольше недели. . А ведь верно — и одной недели жалко!