Три веселых зайца, стр. 10

— Спасибо тебе, — сказал заяц Длинные Уши другу и побежал домой.

Вечером того же дня он сидел на капустнике бабушки Степаниды. Во рту его лежали три разжёванных полынных листочка, а глаза глядели в небо: как медленно загораются эти звёзды!

Три веселых зайца - i_058.jpg

Вдруг заяц сморщился — э-э! — выплюнул разжёванный полынок и побежал к речке. Сел у воды и давай язык мыть. А пока мыл, высыпало на небе звёзд видимо-невидимо.

— Ладно, — вздохнул заяц Длинные Уши, — завтра приду.

И пришёл. Сорвал с полынка три листочка, разжевал и сидит, на небо смотрит. Одна звёздочка загорелась, вторая, тре… Но тут схватился заяц Длинные Уши за живот, закрыл глаза — э-э! — сплюнул. Высунул язык, открыл левый глаз. Смотрит, а в небе уже семь звёзд горят.

Три веселых зайца - i_059.jpg

Но не таким был заяц Длинные Уши, чтобы отступиться от задуманного. На третий вечер он опять пришёл на капустник бабушки Степаниды. Глянул на полынок, схватился за живот — э-э! — сплюнул и побежал к речке. Зачерпнул горсть воды.

— Ала-ла-ла, — прополоскал во рту.

Хотел было опять на капустник бежать, да слышит — смеётся кто-то. Смотрит, а это Рваный Бок. Стоит на противоположном берегу и со смеху покатывается.

— Ну, как наговор мой? Помогает?

И понял тут заяц Длинные Уши, что подшутил над ним Рваный Бок, и обиделся. Ни слова не сказал, домой ушёл. На другое утро наловил головастиков в озере, завернул в лопух и отнёс в родничок, из которого Рваный Бок воду пил.

— Напьётся Рваный Бок, и заведутся у него в животе лягушки.

И тут зашуршало у него что-то позади. Оглянулся заяц Длинные Уши — Лиса. Вскрикнул и побежал. Далеко забежал, весь день потом назад дорогу отыскивал.

Пить захотел. Идёт по роще, только о воде и думает. Смотрит, родничок у берёзы плещется. Припал к нему. Напился. Смотрит, а это тот самый родничок, куда он утром головастиков напускал. И лопух вон валяется. И головастики плавают, рты разевают.

Сосчитал заяц головастиков — нет одного. Сосчитал ещё раз — так и есть, не хватает. И почувствовал заяц Длинные Уши: зашевелилось у него в животе что-то. Так и присел он:

— Лягушка!..

А в животе — блюм-блюм — колыхнулось что-то.

— Квакает!

Всю ночь сидел заяц Длинные Уши у родничка, слушал, как в животе у него бултыхается что-то, и шептал:

— Лягушка.

А утром пересчитал головастиков, а они все на месте. Пересчитал ещё раз — так и есть, все. Обрадовался, выловил их, завернул в лопушок и отнёс в озеро. Когда назад бежал, Рваного Бока увидел, предложил ему:

— Пойдём деда Назара наведаем.

— А я тебе как раз то же самое хотел предложить, — сказал Рваный Бок и протянул лапу: — Ну, здравствуй, смелый друг мой.

Три веселых зайца - i_060.jpg

ПОТЕРЯ ЛЕВОГО УХА

Три веселых зайца - i_061.jpg

Ещё весной приметил Рваный Бок, где посадили марьевцы арбузы. Раза три наведывался за лето, посмотреть, хорошо ли растут, а как увидел, что начали поспевать арбузы, каждый день бывать начал. И друга с собой прихватывал. Прибегут зайцы, поглядят, где караульщик дедушка Назар, выскочат из кустов, схватят арбуз — и в рощу.

— Я вас, я вас! — замашет на них дедушка Назар палкой.

А зайцы укатят арбуз в рощу, спрячутся в кустах и едят, семечками друг в друга постреливают. Заигрались один раз и не заметили, как подошёл дедушка Назар.

— А, — говорит, — вот вы где прячетесь, озорники.

Порскнули зайцы в стороны, только дед их и видел.

На другое утро с рассветом на бахчу пришли.

Выбрали большущий арбуз и покатили к роще. Увидел их дедушка Назар, замахал палкой:

— Опять пришли, окаянные.

А зайцы будто не слышат. Пыхтят. Упираются, знай себе катят. Докатили до канавы, толкнули и сами следом скатились.

Подбежал дедушка Назар — нет зайцев. Один арбуз в канаве лежит. Подобрал его, лезет наверх, смотрит, а зайцы уж с другого конца бахчи арбуз покатили.

Взмахнул дедушка Назар рукой:

— Ах, озорники эдакие.

И засеменил к шалашу. В шалаше у деда ружьё. Схватил он его, побежал за зайцами. А зайцы — шмыг! — и спрятались за арбуз. Одни уши торчат.

Три веселых зайца - i_062.jpg

Прицелился дедушка Назар в левое крайнее ухо да как тарарахнет. Только — а-ах! — эхо по роще прокатилось.

Хоть и плохонькое у деда ружьё было, а большого страху на зайцев нагнало. Ударились от бахчи — собаками не догнать.

И только за Яблоневым оврагом хватился заяц Длинные Уши, что нет у него одного уха.

С той поры и остался он с одним ухом. Но, несмотря на это, звали его все до конца жизни зайцем Длинные Уши.

РВАНЫЙ БОК ЗАДУМЫВАЕТСЯ

Три веселых зайца - i_063.jpg

Было воскресенье. Заяц Длинные Уши спал в орешнике, когда прибежал к нему Рваный Бок и толкнул ногой:

— Видал?

И сунул под нос две сочные красные морковки.

— Э-э, — вскочил заяц Длинные Уши. — У кого своровал?

— Своровал! Пушок вырастил… На, ешь!

Швырнул зайцу Длинные Уши морковку и пошёл прочь.

Всю ночь ходил он по роще и о жизни своей думал. Незавидно она у него складывается как-то. У Пушка куда интереснее. У него и дом есть, и огород.

«Дом… Это ведь я придумал построить его. Придумать придумал, а построить не смог — терпения не хватило. А Пушок по моему совету построил и живёт. И огород я посадить предложил, а морковку вырастить терпения не хватило. А Пушок вырастил и теперь всю зиму с морковью будет. До многого я додумался, а довести до конца не сумел: терпения не хватило. Легко жить хотел. Потому и стреляли в меня, и собаками травили».

Всю ночь только об этом и думал, а утром отыскал зайца Длинные Уши, сказал ему:

— Решил я уйти из Гореловской рощи, где меня знают бездельником и озорником. Решил начать новую жизнь в Белоозёрском лесу. Хочешь — идём со мной, не хочешь — уйду один.

— Куда я без тебя, — сказал заяц Длинные Уши и потрогал отстрелянное ухо.

Пошли они по роще. По пути к Пушку свернули.

Пушок на крылечке сидел, морковь от ботвы очищал. Высокую кучу накидал.

— Видал? — шепнул Рваный Бок зайцу Длинные Уши.

А Пушку сказал:

— Может, и ты с нами пойдёшь? Втроём веселее будет.

— Нет, — отказался Пушок. — Зачем я пойду из родной рощи? Мне здесь хорошо. Дом имею. Морковку вырастил. На зиму с лихвой хватит, а там ещё посажу. Да и ты зря уходишь. По-новому жить и дома начать можно.

— Не скажи. Меня здесь все бездельником знают. Начни я по-новому жить, не поверят. Притворяется, скажут. Я лучше уйду. Да и имя у меня здесь какое-то несерьёзное: Рваный Бок. А на новом месте я скажу, что меня зовут Серёжа, все и поверят. И ты, когда писать письма будешь, не пиши «Зайцу Рваный Бок», а пиши так: «Белоозёрский лес, зайцу Серёже».

— А дорогу-то в лес знаете?

— Кто-нибудь покажет.

— А может, останешься? Дом у меня большой и морковки вырастил вон сколько. Проживём.

— Это что? Опять лежать у тебя на печке да ещё и есть твою морковь? Ни за что. Я стыд не весь потерял. Пойдём мы. Не поминай лихом, может, и обидел когда.

— Что ты, что ты, — дрогнул у Пушка голос.

Три веселых зайца - i_064.jpg

Отвернулся он, выбрал две самые лучшие морковки, подал:

— Возьми, дорога большая, пригодятся. Может, и не встретимся больше.

— Эх, Пушок, — бросился Рваный Бок к другу и крепко-крепко к груди прижал. — К солнцу ты меня лицом повернул, спасибо тебе за это.

Обнялись зайцы. Уронили друг другу на плечи несколько светлых слезинок. Простились.

Долго стоял Пушок у края рощи и всё смотрел, как Рваный Бок и заяц Длинные Уши степь пересекают.