Пять рассерженных мужей, стр. 50

А Вован, вот, не успокоился.

— Слышь, мужики! — снова завёл шарманку он. — Выходи, да? Надо потолковать! Мы к вам с лучшими намерениями!

Тишина.

В конце концов Вован не выдержал.

— Довыё…сь! — пообещал он. — Спалим вместе с хатой и будь здоров!

С минуту другую реакции не последовало, видимо, шёл процесс обдумывания угрозы. В конце концов её признали реальной, дверь предбанника отворилась и на пороге появился Женька.

Глава 41

Я порадовалась. Мой бывший муж не ударил в грязь лицом перед мужем будущим. Он не струсил, держался перед гоблинами вполне независимо и с лёгкой развязностью спросил:

— О чем толковать будем?

Вован в подробности входить не стал, а только рукой махнул.

— Давай, — предложил он Женьке, — чисто конкретно выводи своих.

— Зачем? — флегматично поинтересовался Евгений.

— Сядем ладком, пивка припьем, мы тут со всем своим. Слышь, ну точно, мы к вам с полным уважением, харч с собой привезли, угоститесь, если не побрезгуете, а там и о делах побазарим.

Женька покосился на автомат, висящий на его плече, и презрительно гмыкнул.

— Да не боись, — успокоил его Вован. — На толковище приехали. Была б нужда, всех бы давно положили. Вы нам ещё по ящику водяры должны.

— Это за то, что сразу не пристрелили? — мрачно поинтересовался Евгений.

— Это за того вон чудилу, что с мешком на голове доходит. Он вас расстреливал тут, как куропаток. Что делали бы, кабы мы не прикатили?

Вдруг Мишель дёрнул меня за руку и шепнул:

— Пригнись.

Я так увлеклась разговором Женьки и Вована, что не заметила как другой смышлёный гоблин достал из кармана миниатюрный фонарик и, направляясь в нашу сторону, пошёл по следу пулемётчика, отмеченному примятой травой.

— Ох ни хрена себе! — воскликнул он, достигнув места, где пулемётчик сложил оружие. — Ну, е-моё, он совсем гребанулся, этот придурок!

— Что там? — крикнул Вован.

— Да пулемёт, бля, в траве лежит!

Гоблин вернулся к костру и швырнул лязгнувший металлом пулемёт неподалёку от его владельца. Вован посчитал, что событие произошло очень вовремя и тут же обратился к Евгению.

— Ну что, видал? Пацан шёл делать из вас дуршлаги, говорю вам чисто конкретно. Кабы не мы, изрешетили бы вас из этой дуревины.

Вован задумчиво почесал затылок и с лукавой ухмылочкой взглянул на Евгения.

— Не, — заявил он, — меньше чем по два ящика водяры с носа за такую услугу не возьмём.

Я разозлилась: «Да что такое? Почему Вован с моим Женькой заигрывает, как гомик какой-то? То гонялись, стреляли, вязали, а то вдруг ласковыми стали. Ничего не пойму.»

Однако Женька на контакт не пошёл и благодарностью не преисполнился. Он покосился на лежащего у костра пулемётчика, на его пулемёт и вежливо поинтересовался:

— Братва, вы отсюда не отвалите?

Вован крякнул и совсем ласково попросил:

— Пацаны, кончай кобениться, мы приехали мировую пить. Да, были у нас разногласия, но в прошлом они. Выходи, народ, потолковать нужно.

Евгений оглянулся.

— Пошли, — скомандовал он.

Из предбанника показались Даня, Тася и Пупс. Они двигались к костру на полусогнутых. Шествие замыкал Архангельский, который изрядно поотстал. Он испепелял гоблинов грозным взглядом, но те приветливо ему улыбались.

Я с отвращением смотрела на то, как наши непутёвые мужья скромно пристроились у пня и, будто кролики на удава, уставились на гоблинов. Лишь мой Женька к пню не присел и на гоблинов не смотрел, он сразу занялся изучением пулемёта.

Гоблины же повели себя демократично, полезли в «Лендровер» и для начала выгрузили на поляну ящик пива и культурный чемоданчик. Справедливости ради нужно отметить, что они не обманули и действительно заявились со всем своим. На пень легли очень приличные закуски, у меня даже слюнки потекли.

«Пребывание в крапиве непредвиденно затянулось, — с грустью подумала я, — от ужина не осталось и следа. И граф мой, наверное, проголодался. Ах, он по-другому, бедняга, собирался провести эту ночь.»

Я глянула на Мишеля и с удивлением обнаружила, что он и не замечает меня, так увлёкся происходящим на поляне.

«Чудо, а не мужчина, — порадовалась я. — Как никто умеет жить моими интересами. Мне фантастически повезло.»

А на поляне жизнь шла своим чередом. Выложив на пень гостинцы, гоблины притихли, Вован же к столу, то бишь к пню подсел, крякнул и обвёл присутствующих жизнеутверждающим взглядом.

— Значится так, мужики, — решительно начал он. — Понимаем, что мы вам не ровня, вы дюже крутые, мы против вас пацаны, но что поделать, коль нам честь выпала с предложением к вам подрулить.

Я была потрясена. Открыв рот сидела, соображая, издеваются гоблины или что-то задумали. Уж слишком витиевато заговорил Вована, даже не предполагала, что он способен так складно свои мысли излагать, если конечно эти мысли его.

— Да что вы нам можете предложить? — мрачно поинтересовался Евгений, игнорируя ласку Вована. — С вами, бандюгами, на джипе шаблаться да честных людей по рёбрам пинать.

Вован хохотнул.

— Ну ты бля, даёшь! Насчёт честных людей, Астров, ты сильно хватил. Честные люди в тех местах, куда мы ездим, и по большой случайности не встречаются. Это я тебе, Астров, чисто конкретно говорю.

— А ты откуда фамилию мою знаешь? — удивился Евгений.

— Ну ты гонишь! — обиделся Вован. — Как вас не знать? Такие люди! Слышь братва?!

Он на гоблинов своих оглянулся, те загалдели:

— Такие люди! Круто! Круто!

— Слышал? — кивая на гоблинов, спросил у Женьки Вован. — И они понимают. Конечно, мы ребята неграмотные, но кое в чем тоже сечём. Вы нас простите, если когда что не так вышло, на то воля божья — нам платят, мы выполняем.

Тут я подивилась:

— Как они вольно божью волю трактуют.

Мишель откликнулся:

— Вообще ничего не понимаю, что это за люди? Чего они от мужей хотят?

Я удивилась ещё сильней: «А он-то что тут собрался понимать? И, главное, зачем? Вот увлёкся!»

В этом месте Архангельский решил встрять в разговор, просто удивительно, что он упустил из своих рук инициативу.

— Пацаны, — как-то неубедительно спросил он, — что-то не врубаюсь, вы к нам с чем?

Вован отвечал ему с поклоном:

— Господин Архангельский, мы к вам со всем своим уважением, я же про то вам уже базлал. Можно я буду вас по имени отчеству? — неожиданно поинтересовался Вован и, не дожидаясь разрешения, продолжил: — Ты, Иван Фёдорович, конечно, крутой, ну да и мы кое-что в жизни повидали, поэтому каяться к вам пришли. Черт попутал и начальник дурак, сразу неправильную выдал команду, а теперь, когда разобрались, нас отдуваться послал, а мы люди подневольные. Хотите режьте нас, хотите ешьте, только не гоните.

— Что там происходит? — изумился Мишель.

— Цирк да и только, — ответила я. — Приколоться решили братаны. Сейчас потешатся и приступят к прямым своим обязанностям.

— И что делать начнут?

Я пояснила:

— По рёбрам бить, будто они ещё что-то могут делать.

На поляне, думаю, так же мыслили. Мужья наши напряглись и прощались со здоровой жизнью.

Даня, тот прямо заявил:

— Братва, бить приехали, бейте, а издеваться-то зачем?

Боже как обиделся Вован — вот же артист! Просто в землю зарыл свой талант.

— Да вы чё, мужики! — завопил он. — Да вы чё? Не верите? Иван Фёдорович? — он беспомощно посмотрел на Архангельского.

Тот робко поклонился и вставил:

— Можно просто Ваня.

— Спасибо, — тоже с поклоном отвечал Вован. — Тогда я уж всех буду по имени. Ваня! Даня! Станислав! Вить! Да вы чё? Все, штоль, не верите?

Ваня тупо на гоблинов смотрел, Даня стеснительно пожал плечами, Тася резко заинтересовался просторами родины, то есть бросился изучать во тьме леса и поля, Пупс пребывал в глубокой задумчивости и, скорей всего был далеко от этой поляны. Один Женька решился ответить:

— Слышь, братан, если ты нас в команду свою вербуешь, то сразу могу сказать: от винта.