Пять рассерженных мужей, стр. 30
— Все ясно, — пригорюнилась я, понимая, что после нанесённой обиды Маруся не станет Юльке звонить.
Во всяком случае первые два-три часа не станет, а мне приспичило срочно про Женьку узнать — спал он или не спал дома?
Я распрощалась с Марусей и призадумалась.
О чем?
Как ни странно, о том, что обалденно хорошая подруга наша Юлька. Если позвонила утром Марусе она, значит какая-то беда у бедняжки приключилась, а вот поди ж ты, сразу забыла Юлька про свою беду, как только узнала про грусть Маруси.
Душа моя застенала: И вот такую подругу пришлось мне потерять!
И из-за кого?
Из-за кобеля Женьки!
Если дружишь с младых ногтей, если и вдоль и поперёк человека знаешь, то какая бы кошка через дружбу не пробежала, все равно не вычеркнуть из памяти добрых времён, все равно люб человек останется.
Вот на какой мысли поймала я себя и решила: «А что, возьму и сама позвоню Юльке!»
Только подумала так, как раздался звонок. Сняла трубку — Юлька!
Глава 24
Юлька позвонила, сказала привет и замолчала. Я вдруг окаменела. Все мысли вылетели из головы. Юлька была на другом конце Москвы, но её наэлектризованное дыхание волновало мои уши, её милое лицо стояло в моих глазах, я чувствовала: я ей нечужая, как нечужая мне она — а между нами Евгений.
И ничего с этим поделать нельзя!
Я-то прощу Юльку, но не простит мне она, когда своего Женьку верну, когда от Юльки его уведу! А ведь уведу!
Уведу!!!
Юлька, словно учуяв обратный ход моих мыслей, вздохнула. Для симметрии вздохнула и я, но молчание не нарушила, предоставляя такую возможность ей. И Юлька наконец решилась.
— Как себя чувствуешь? — смущённо спросила она.
Пришлось отвечать с преувеличенным оптимизмом:
— Очень хорошо, но ещё хуже чувствовала себя вчера.
— То же и у меня.
Опять помолчали.
— Маруся сказала, — вновь робко начала она, но я решительно её оборвала:
— Маруся мастерица подразукрасить чужую ложь. Не стала бы ей верить.
Юлька со мной не согласилась.
— Нет, здесь Маруся оказалась права, — со скорбным вздохом сказала она, — да Женька и сам не отрицал, что был на рыбалке.
Я испытала шок. Юлька устроила Женьке скандал, а тот и не отпирался? Признал, что был со мной на рыбалке? Вот это да! Чтобы это значило?
Я терялась в догадках.
— Соня, — жалобно проскулила Юлька. — Соня, понимаю, ты на меня зла…
— Ничего подобного. Зла не держу никакого, более того, прямо перед твоим звонком в самых добрых красках тебя вспоминала.
Услышав моё признание, Юлька залилась слезами. По-своему это истолковав, я спросила:
— Не веришь?
— Верю, — сквозь рыдания выдавила она. — Теперь-то конечно, в добрых красках вспоминаешь меня, теперь-то почему бы и не вспомнить…
«О чем она? — изумилась я. — А-аа! Они поругались! Ха! Поругались, и Женька сразу же пропал!
Как это было?
Юлька наседала, он ей назло все признал, они поцапались, а тут Архангельский к новому бизнесу Женьку привлёк, Женька и пропал с остальными мужьями…
Но что же подумала Юлька?»
— Как же вы безобразно-то поругались так? — на всякий случай демонстрируя полнейшую осведомлённость, пристыдила я Юльку.
— Ох, — всхлипнула она, — сама не знаю, как получилось. Во всем виновата сама, ляпнула, не подумав, обидела Женечку.
«Это она мне сейчас о своих чувствах что ли рассказывать собирается?» — испугалась я и, чтобы пресечь откровения, спросила:
— И как же вы расстались?
То, что Женька из дому хлопнув дверью ушёл, мне было уже очевидно. Понимала и то, зачем Юлька звонит: хочет выпытать не ко мне ли забрёл наш любезный. В общем, считала, что в ситуации достаточно разобралась и выводы правильные сделала, однако, признание Юльки меня потрясло.
— Очень плохо расстались, — всхлипывая, сообщила она. — Знаешь, что он сказал на прощанье?
Мне показалось, что в один миг на голове моей выросла стая ушей.
— Что? — закричала я.
— Он сказал: «Дорогая, мы разные люди: тебе все по плечу, а мне все по фигу!»
Я растерялась:
— И что это значит?
— То, что я для него слишком сильная, — призналась Юлька. — Его раздражает, что я не раскисла в нашей тяжёлой жизни, не свесила лапки, что куда-то стремлюсь, что хорошо зарабатываю.
«В этом смысле, — подумала я, — Женьке никогда не приходилось на меня обижаться. Уж я-то никуда не стремлюсь, и почему-то всякая работа меня не терпит, а развлечения, увы, редко деньги приносят.»
— Соня, — робко вплела в мою громкую мысль свой тихий голос Юлька. — Соня, Женечка чемодан когда собирал, все подарки забыл.
Я насторожилась:
— Какие подарки?
— Ну всякие там, разные, он с радостью и безропотно их принимал…
— Дарёному коню в зубы не смотрят, потому как зубов этих может и не оказаться, — отрезала я.
— Но я Женечке только одежду дарила.
— Ах, это ты называешь подарками. Как куклу, значит, взрослого мужика наряжала, вот он и сбежал подальше от сраму.
Юлька бросилась оправдываться:
— Что же было делать, когда он пришёл ко мне с одной только сменой белья.
— Да, нехватку одежды мужа я с лихвой компенсировала изобилием собственного гардероба, как и любая разумная женщина, ты же из тех, кто портит мужчин, ползая перед ними на брюхе и угодничая. А мужики этого не любят, этим они только пользуются. Вот и доугодничалась, Женька от тебя и…
И тут меня осенило: он же ушёл от неё! Ушёл!
Но не ко мне…
Но Юлька-то об этом не знает.
И я заявила:
— Да, он подарки не взял, и не потому, что забыл, а потому, что я их брать не велела. Как ты видишь себе дальнейшую картину? Мой Женя ходит по моей квартире весь в твоих подарках?
Юлька ахнула и замолчала.
Признаться, я даже распереживалась: ещё грохнется в обморок, уж очень она чувствительна.
Но Юлька в обморок не грохнулась. Правда, она была очень плоха, но в обморок не грохнулась.
— Женя, Женечка, — сомнамбулически лепетала она, а я мысленно её передразнивала: «Да, Женя! Да, Женечка! А каково было мне?! Каково было мне, когда ты, подлая, увела моего мужа?!»
Но так я только подумала, а вслух лишь сочувственно вздыхала.
— Знала, знала, — беспомощно лепетала Юлька, — знала, что он к тебе ушёл.
Ушёл. Это слово меня задело.
— Почему — ушёл? — рассердилась я. — Не ушёл, а принял решение. Мы с Женей ещё на рыбалке решили обратно сойтись. Ну, сама знаешь, как это у мужчин водится: он был особенно ласков, шантажировал Санькой, уж очень меня умолял…
Юлька пришла в ужас:
— И ты ему простила?
— Что делать, когда гуманизм из меня так и прёт! Простить не простила, но обратно в дом пустила. Куда деваться, у нас растёт ребёнок.
Я живо представила как перекосило Юльку с её нервами и похотливостью. Ха! Женька бросил её, так эта нахалка беспокоит меня! Звонит! Свои страдания навязывает! Я же ей не звонила!
И тут Юлька завыла, по-бабьи, громко-громко, просто вытягивала душу.
— Я никогда не хотела тебе плохо-ого, — выла она. — Я всегда тебя люби-ила! Верила те-ебе всегда-аа!
— Нет, это я тебе верила, и потому ты увела моего мужа, но теперь этот номер не пройдёт. Уже тебе не верю, в душу уже не вползёшь.
И Юлька бросилась мне доказывать, что любит Женьку так, что сама его в дом не пустит, даже если он вернётся.
— Соня! — вопила она. — Я все поняла! Он тебя! Тебя одну любит! Страшно любит! А я его одного люблю! Поэтому счастья ему желаю! А счастлив он может быть только с тобой!
«Хоть одна мысль здравая, — порадовалась я. — Но к чему эта Юлька клонит?»
Она же ни к чему не клонила, а лишь заверяла, что счастлива будет, если будем счастливы мы с Евгением.
— Соня, — в конце концов призналась она, — я решила выйти замуж за Ряшкина.
Сильный сделала ход. Признаться, я даже растерялась. Даже расслабилась. Даже подумала:
«Этот Женька неплохо устроился: морочит голову двум красивым и умным бабам, а сам он кто?