Пусти козла в огород, стр. 27

— Мархалева, — шипела она мне в ухо, — психа растревожишь.

Псих и в самом деле пришел в оживление и кричал уже безостановочно:

— Кринум повели! Кринум повели!

— Фаня, ответь на один вопрос, и я сразу уйду, — пообещала я.

— Быстрей давай! — нетерпеливо пробасила Фаина, опасливо оглядываясь на своего психа.

— Была ли Нюрка в Мексике? — спросила я, и Фаина меня огорошила.

— Господи, Мархалева! — заорала она. — Да Нюрка не вылазит из этой Мексики! Я опешила:

— Почему?

— Потому что она президент общества кактусистов! — рявкнула Фаина и попыталась захлопнуть дверь перед моим носом.

Однако я оказалась ловчей, успела зацепиться за косяк двумя руками — не будет же эта грубиянка лупить дверью по моим пальцам.

Она действительно не решилась на столь крутые меры, а попыталась отлепить мои пальцы от косяка.

— Сейчас заору, — пообещала я, понимая, что силы неравны и затеянное у нее получится. К угрозе Фаина отнеслась скептически:

— Ори, медбратья быстро смирительную рубашку на тебя накинут.

Не знаю, чем дело кончилось бы, может, и медбратьями — уходить без информации я никак не хотела, — но на мое счастье дверь соседнего кабинета открылась, и из него выпорхнула какая-то фифочка.

— Здрасте, Фаина Львовна! — с улыбочкой крикнула она.

Фаина приветствовала фифочку мрачным кивком, однако выворачивать мне пальцы перестала и прошипела:

— Мархалева, не позорь меня на работе.

— Последний вопрос, — взмолилась я.

— Задавай, — махнула рукой Фаина.

— Клянись, что правду скажешь. Она возмутилась:

— Что за чушь? Будто я когда-нибудь говорила что-то другое. Давай свой вопрос и проваливай.

— Зачем ты послала Алиске анонимку?

Фаина тупо уставилась на меня:

— Что? Что я послала?

— Анонимку.

— Когда?

— Давно, когда Герман ее загулял. Тебе что, число назвать?

Фаина нервно мотнула головой.

— Мархалева, — пробасила она, — я ничего не пойму. О чем ты? Какую анонимку?

— Анонимку, в которой Алиска доброжелателем уведомляется об измене мужа, — спокойно пояснила я. — Из этой анонимки Алиска и узнала, что у Германа роман.

Фаина окончательно отупела. Дремуче уставилась на меня, ну как баран на новые ворота, даже про психа своего забыла. Она молчала, мне же не терпелось услышать ответ.

— Не тяни, ботаник ждет, — вынуждена была напомнить я.

Фаина дернулась, словно ее плеткой хлестнули, и отрезала:

— Я анонимки не посылала!

— А кто?

— Не знаю.

Что-то подсказывало мне: она врет!

— Фаина, подумай хорошенько, речь идет о твоей близкой подруге.

И без моих призывов она была задумчива.

— Нет, — бубнила она, — не знаю никакой анонимки. Мархалева, отвяжись от меня.

— А в Мексике ты была?

— Никогда! Никогда, Мархалева, не была я в Мексике, бесы тебя дери!

«Верить или не верить?» — подумала я и хотела задать еще вопрос, но тут Фаина опасно взорвалась:

— Мархалева, мать твою! Уйдешь ты или нет? Дай мне работать!

Я убрала руки с косяка, дверь мгновенно захлопнулась.

ГЛАВА 16

Я не заметила, как пролетела от клиники Фаины до дома Алисы — так занята была своими мыслями.

«Что же это получается? — гадала я. — Нюрка знает об анонимке, и она же была в Мексике. Если верить словам Фаины, а им чаще всего можно верить, особенно если дело не касается лично ее, то Нюрка просто не вылазит из Мексики».

Из этого можно было сделать два вывода. Первый: Нюрка знает об анонимке потому, что сама ее написала. Герман загулял, Нюрка как-то прознала и подружке сообщила. Все очень просто.

Второй вывод сложней: Нюрка в Мексике встречается с Германом, в страстном порыве они решают соединить свои тела и судьбы. Герман, как большинство мужчин, нерешителен, впадает в сомнения, рассказывает Нюрке про анонимки и попытки Алисы покончить с собой. Он опасается, что эти попытки могут повториться, не хочет перегружать свою совесть и тянет с разводом. Нюрка, желая поскорей избавиться от соперницы, потихонечку травит Алиску.

«Второй вывод более похож на правду, — думала я. — И красота Нюрки, и ее поездки в Мексику, и то, что она знает про анонимку, — все в пользу второго вывода, но… Но почему тогда Нюрка сказала, что Фаина целый год ходила счастливая? Если это ее личные наблюдения, то выходит, что анонимку послала она сама. Но, почему бросает тень на Фаину? Из женской вредности?»

Приехав к Алисе, я вытолкала из холла диверсантку Марго и тут же вывалила всю полученную информацию. Когда Алиса узнала, что Нюрка была в Мексике, она вознегодовала.

— Что такое? — закричала она. — Почему надо было от меня это скрывать? Нюрка хвастается, даже если съездит в Москву, а тут такие тайны, такие тайны!

— Тайны эти в пользу второго варианта, — прокомментировала я.

— А что у нас во втором варианте? — спросила Алиса.

Ясное дело: столько информации ей просто не переварить, пусть радуется, что я у нее имеюсь.

— Во втором варианте Нюрка любовница Германа, — напомнила я. — Но в этом варианте появились вопросы. Если Герман рассказал Нюрке про анонимки, то почему она говорит лишь об одной? И если про анонимки она узнала только сейчас и от Германа, то почему делится собственными впечатлениями? Дело давнее, откуда она знает, в каком настроении в тот период ходила Фаина?

К моему удивлению, Алиса рассмеялась.

— Это не вопросы, — проговорила она, — это уже ответы. Теперь я убеждена, что травит меня Нюрка. Вот если бы она сказала: «Анонимки», — тогда бы я задумалась, а теперь нет. Теперь знаю точно: Герман рассказал ей, а он знал лишь про одну анонимку.

Я была потрясена:

— Ты не сказала ему о второй?

— Почему, сказала и даже показала, только он не поверил мне. У него прекрасная зрительная память, а текст второй анонимки был точь-в-точь скопирован с первой и также набран буквами из газетных заголовков. Увидев вторую анонимку, Герман рассмеялся и сказал, что это та же, которую я ему уже показывала. Помнится, он даже обиделся на меня. Получалось так, что он и признался, и повинился, а я бессмысленно колю ему глаза. Он подумал, что из мести, из мести.

Дело прошлое, а меня пробрало. Передать не могу, как разозлилась. Ничто так не бесит, как мужская наглость: сам же жене изменял, сам же еще и обиделся, когда заподозрил, что ему колют глаза. Да это женское неотъемлемое право — колоть мужчинам глаза, когда они того заслуживают.

— Алиса! — возмутилась я. — Ты что, не могла показать этому наглецу вторую анонимку? Пускай бы на обе полюбовался, пускай увидел бы, что они близнецы, близнецы.

— В том-то и дело. Соня, что первую анонимку я найти не могла, а потом уже, когда нашла, поезд ушел — мы с Германом помирились и зажили душа в душу. Не ворошить же старое. Так он с уверенностью, что анонимка одна, и живет, и живет.

— Это и в самом деле все круто меняет! — воскликнула я. — Раз Герман знает про одну анонимку, тогда, выходит, Нюрка травит тебя!

— Увы, да, — смахивая слезу, согласилась Алиса. — А я так ее люблю-ю.

— Ничего, я тоже люблю Юльку, но это не мешает мне ее ненавидеть. Хорошую идею Нюрка подала, надо бы и мне отравить Юльку, вот только как?

— Ах, Соня, не говори глупостей, — рассердилась Алиса. — Если ты и способна кого отравить, так только своим ядовитым языком.

Признаться, я не ожидала.

— Вот это да! Что за новость? Аля, ты осуждаешь меня?

— Ни в коем случае, просто глупости слушать не хочу. Лучше скажи, как быть с Нюркой?

Я тут же задумалась — мне всегда это давалось легко.

— Алиска, с Нюркой остался один вопрос, — напомнила я. — Как она может помнить настроение Фани в тот год, когда ты получила анонимку? Времени-то прошло много.

— Да нет никаких вопросов. Если она сказала, что Фаня ходила счастливая целый год, значит, сопоставила время и вспомнила. Год не месяц, легко сопоставить.

Меня это не убедило.