Тропа длиною в жизнь, стр. 91

А остальные? Аймик не видит, но слышит новый посвист стрел, слышит, как крики боли смешиваются с боевым победным кличем…

…СЫНОВЕЙ МАМОНТА.

6

– Ну вовремя же мы подоспели!

(Зетт. Военный вождь. Как он здесь оказался?) Аймик, уже развязанный, сидит на камне и озирается вокруг, еще ничего не понимая. На коленях – оружие Древних, бесценный дар Инельги. Его ладони непроизвольно гладят, гладят тело лука, побывавшее во вражеских руках, словно отирают грязные следы.

Здесь был Зетт, широколицый чернобородый мужчина, в котором едва угадывался тот юноша, почти мальчик, что протянул когда-то Аймику ладонь, на которой лежали наконечники с боковой выемкой, изготовленные способом, принятым у сыновей Мамонта. И еще двое воинов, помоложе, и – Аймик едва верил своим глазам – Энгор, сын Айриты, подросток, явно не прошедший Посвящения. Какой-то незнакомый, но кого-то напоминающий мужчина – узколицый, с длинным тонким носом, рыжеволосый – обнимал его за плечи и с любопытством посматривал на Аймика.

Это дети Мамонта. Но были, кроме них, и сыновья Бизона. Они осматривали трупы и по одному подтаскивали их поближе к валуну, на котором сидел Аймик. Ими руководил коренастый человек в меховом плаще-накидке и рогатой шапке. Аймик узнал его еще до того, как тот повернулся к нему лицом. Колдун. Последний из подносивших дары Вестнику. Самый настойчивый из всех, кто предлагал ему провожатых.

– Да приди же в себя, во имя Могучих! – Зетт потряс его за плечо. – Все уже кончилось.

(Действительно, что это он?)

– Как же оказался здесь вождь сыновей Мамонта? И остальные?

– О! – засмеялся Зетт. – Благодари Инельгу. И Айриту, – это ей Инельга сказала, что тебе грозит беда. А она – нам. Лучших наших стрелков взять пришлось, – так Айрита еще и мужа своего отправила с нами. – Зетт кивнул на мужчину, обнимающего Энгора. – И сына – даром, что малолетка. Сказала: «Он должен быть там!»

Аймик только головой покачал. Он знал, конечно, что у детей Мамонта и женщины своенравны, и обычаи необычны, но такое… пожалуй, чересчур даже для них. – Но как же вы смогли меня нагнать? И словно в ответ из-за поворота донеслось ржание и пофыркивание. (Лошади. Неужели?..) Зетт словно угадал его мысли:

– Да, вот пришлось и нам шестиногими стать, а то бы ни за что не успели. Мы пришли на земли детей Сайги и рассказали, куда и зачем спешим. И по чьей воле. Кто же будет воле Бессмертной противиться? Да еще после Общей Клятвы? И сыновья Сайги сказали: «Вам ни за что не догнать Вестника, если только вы не возьмете наших лошадей». Да мы и сами знали, что это так… Что ж, понабивали себе шишек, пока не научились… У мальчишки-то ловко получилось: видно, в мать пошел; ну а у нас не сразу. Но, как видишь, и мы научились.

Сыновья Бизона подтащили очередной труп. Седовласый вожак.

Энгор вдруг вырвался из рук отца, со всех ног бросился к Аймику и уткнулся в его колени:

– Северянин! Старый! Смотри: моя стрела! Первая – отцовская, вторая – моя!

– Спасибо тебе, герой! – Аймик притянул подростка к себе. – Ты молодец. Будешь воином, стрелком будешь, не хуже своего отца!

Поймав взгляд Вестника, рыжеволосый приблизился и отдал низкий поклон:

– Ламон, сын Тхареда, горец из Рода Медведя, счастлив тем, что наши руки и глаза помогли Вестнику Мудрых и Могучих сохранить свою тропу!

(А! Так вот почему его лицо показалось знакомым. Кажется, Аймик даже видел Ламона мельком на пиру Победы. Только еще безусого. А сейчас он похож на своего отца – такого, каким был тогда Тхаред…)

7

Последнего убитого – того самого, что заманил Аймика в ловушку, – положили в стороне от остальных.

– Хороший удар! – тихо сказал один из сыновей Бизона, почтительно возвращая Аймику его копье.

И сыновья Мамонта, и горец, и сыновья Бизона собрались вместе, словно и не было между ними никогда никакой вражды.

– Этот не наш. – Колдун Рода Бизона кивнул на убитого Аймиком. – А вот они – наши. Бывшие наши, – поправился он. – Да, приведите этого пащенка!

Аймик только сейчас заметил, что мальчишка, прятавшийся за спинами тех, кто валялись бездыханными, не убит. Он стоял на коленях в стороне, прижав к груди руки, и трясся от страха. Двое охотников попытались его поднять, но мальчишка, жалко взвизгнув, забился в конвульсиях. Его так и подтащили, на коленях, и швырнули к ногам колдуна. – Сними рубаху! – приказал колдун. Мальчишка лязгал зубами и непонимающе смотрел в суровое лицо. Охотники сорвали с него рубаху, заломили руки. Пленный обезумел окончательно. Он даже не извивался – только вздрагивал в сильных мужских руках и уже не визжал – тонко скулил. По подбородку текла обильная слюна.

Не обращая внимания, колдун внимательно осмотрел его грудь. Затем кивнул охотникам:

– Хорошо. Оставьте его. Я говорю, – сурово продолжил он, – эти – бывшие наши. Они предали свой Род и посвятили себя Черному. И тем, кому служит Черный. Смотрите.

Колдун подошел к телу Седовласого, разорвал на груди его рубаху и концом стрелы, выдернутой из горла трупа, указал на левый сосок. Склонившись вместе с остальными, Аймик увидел странный Знак: три крошечных кровавых червячка.

– Знаком ли этот Знак Вестнику Могучих? Он медленно покачал головой. Нет. Но догадаться нетрудно.

– Этот знак, – с горечью сказал колдун, – все чаще появляется на груди сыновей Бизона. Предательство, – вот что он означает. Человек, которому его нанес Черный Колдун, скрыто порвал со своим Родом и посвятил себя ему, Черному. И тем, кому служит он. Для такого важно только одно: слово Черного. Прикажет солгать – солжет, прикажет убить – убьет.

– У тебя, – он резко повернулся к мальчишке, – этого знака нет. И это единственное, что еще может тебя спасти. Говори! ГОВОРИ ВСЕ, ЧТО ЗНАЕШЬ!

Последние слова были произнесены с такой силой, что обезумевший от страха действительно начал что-то бормотать. Постепенно его речь стала более или менее осмысленной.

– Тот… Черный… Схватить… Живым… Сказать… Если мертвый…

– Вы должны были привести Вестника живым к Черному Колдуну? – переспросил допрашивающий. – Или убедиться в том, что он мертв, и доложить об этом? Так?

Мальчишка закивал в ответ и даже попытался улыбнуться. Он не ожидал, что его поймут.

– Почему ты пошел с ними? Как ты смел это сделать?

Голос колдуна обрушился, словно удар грома. И от этого удара мальчишка съежился, втянул голову в плечи и залепетал, кивнув на труп Седовласого:

—Он… говорил… так лучше… всем… все обмануты… сила… силу обещал…

– Ты понимаешь, что ты наделал? Ты, только что прошедший Посвящение в сыновья Бизона, осмелился нарушить клятву, принесенную всем нашим Родом, предать своих братьев и сестер! Ты знаешь, что тебя ждет теперь?

Судя по тому, с какой завистью посмотрел он на мертвые тела, – знал! Очень хорошо знал. И от невыносимого ужаса перед неизбежной пыткой и вечным позором тот, кто еще недавно так гордился своим посвящением в мужчины, в охотники, обхватил обеими руками свою непутевую голову и завыл.

– Следите, чтобы не сбежал, – распорядился колдун. – Вначале покончим с этой падалью. Потом займемся живым.

По его знаку сыновья Бизона принялись раздевать трупы своих бывших сородичей. Аймик встал. Он понимал, что должен немедленно удалиться, вместе с сыновьями Мамонта и мужем Айриты. Чужаки не смеют присутствовать на таком Обряде. Однако колдун детей Бизона их остановил:

– Не уходите. Враждующие Роды объединились, чтобы спасти тебя, Вестник Могучих. Значит, это – наше общее дело… И кроме того, – добавил он, помолчав, – ты, Вестник, надежно защищен от Вражьего Ока. Я не в силах поставить такую защиту. И я не хочу, чтобы Он узнал о том, что здесь происходит… Останьтесь. Смотрите. Слушайте.

Аймик безмолвно опустился на камень. Сыновья Мамонта, Ламон и Энгор, скрестив ноги устроились рядом, на красноватой земле, едва прикрытой пучками пожухлой травы.