Честь и бесчестье, стр. 12
Оглядев комнату, она увидела… Нет, отнюдь не дьявола, как она ожидала, а чрезвычайно привлекательного мужчину. Он показался Шимоне очень молодым, и она изумилась, когда только успел этот человек завоевать такую скандальную репутацию.
Разумеется, герцог был далеко не так красив, как отец Шимоны, да и черты его лица ни в коем случае нельзя было назвать классическими, однако вид он имел чрезвычайно благородный. Во всем облике герцога угадывались природное изящество и утонченность, которые, по мнению Шимоны, даются лишь благородным происхождением.
Герцог тоже не сводил глаз с Шимоны. Он мгновенно оценил все — и нежное, слегка испуганное личико под полями простой шляпки, и стройную фигурку, укутанную синим плащом, и широко открытые темно-голубые глаза, вопросительно взиравшие на него.
Он ожидал, что Красавец Бардсли пришлет к нему особу достаточно привлекательную, но не ожидал увидеть существо столь прекрасное и утонченное.
В эту минуту Шимона и впрямь была так прелестна, что циник герцог, давно пресыщенный благосклонным вниманием прекрасного пола к своей особе, на мгновение потерял дар речи.
Медленными, робкими шагами Шимона приближалась к герцогу. Только тут, очнувшись, герцог вспомнил о приличиях и тоже двинулся ей навстречу.
— Я полагаю, вы пришли от мистера Бардсли?
Дрожащим голосом — губы плохо повиновались ей — и с видимым усилием Шимона произнесла:
— Д-да, ваше сиятельство…
Она присела в реверансе и только сейчас, отведя взгляд от герцога, почувствовала некоторое облегчение.
Герцог, в свою очередь, тоже отвесил ей поклон.
— Я чрезвычайно признателен вам, мисс Уонтидж. Не хотите ли присесть?
— Благодарю вас…
Шимона робко присела на краешек стула, стоявшего вблизи камина, и устремила на герцога взгляд, в котором, к своему изумлению, он ясно прочел страх.
— Вы не должны бояться, — обратился он к ней, и Шимона узнала этот голос, хотя слышала его всего один раз — стоя за занавеской в гримерной отца. — Я понимаю: вам предстоит сыграть несколько необычную роль, но я совершенно уверен, что вы с ней справитесь великолепно!
— Благодарю вас…
— Вы давно на сцене? — спросил герцог, усаживаясь. — Не могу припомнить, чтобы хоть раз видел вас в какой-нибудь пьесе.
«До чего же идиотский вопрос!» — тут же мысленно обругал он себя.
Да если бы он хоть раз увидел это прелестное создание на сцене, то уж наверняка постарался бы свести с ней знакомство.
Шимона взглянула на герцога из-под ресниц, а затем, запинаясь, спросила:
— Не могли бы вы, ваше сиятельство… поточнее объяснить, что именно от меня требуется?
Герцог улыбнулся:
— Иными словами, мисс Уонтидж, вы хотите дать мне понять о нежелательности вопросов, касающихся непосредственно вас.
— Я не хотела бы… показаться грубой, ваше сиятельство…
— Ну, на грубость вы вряд ли способны, — возразил герцог.
Странное выражение его глаз в этот момент заставило Шимону отвести свой взгляд.
Хорошо бы сердце не билось так громко, подумала она в отчаянии. Кажется, оно вот-вот выскочит из груди. Да и руки все еще предательски дрожат…
— Здесь довольно тепло, — неожиданно произнес герцог. — Мне кажется, вам лучше снять плащ. Да и без шляпки вам будет гораздо удобнее.
— О д-да, да, конечно…
Шимона поднялась с места, словно послушный ребенок, выполняющий приказ взрослого.
Она расстегнула застежку у горла, и герцог взял у нее плащ.
Для этого он подошел к девушке совсем близко. Шимону охватило странное чувство. Это был не испуг, не робость, но нечто очень на них похожее, чего она не могла объяснить даже себе самой.
Герцог положил плащ Шимоны на стул у стены. Подождав, пока она развяжет ленты шляпки, он взял ее тоже.
— У вас с собой достаточно одежды на два дня? — поинтересовался он.
— Да, ваше сиятельство…
Он вернулся к камину и занял прежнее место.
Шимона сидела напротив.
Белокурые волосы, подсвеченные отблесками огня, нежно оттеняли ее милое лицо.
Густо-синие глаза, цвета штормового моря, при ослепительно белой коже выглядели необыкновенными и прекрасными. Точеный носик девушки был столь же совершенен, как у мраморных богинь, виденных герцогом этим летом в Греции.
Погрузившись в эти размышления, он не сразу вспомнил, что Шимона ждет его ответа. Наконец, спохватившись, герцог произнес:
— Я полагаю, мистер Бьюгрейв Бардсли рассказал вам, что мой племянник, женившийся год назад, может унаследовать весьма значительную сумму денег, если его двоюродный дедушка, Мак-Крейг из Мак-Крейга, одобрит его супругу.
Шимона внимательно слушала, и герцог продолжал:
— Так случилось, что мой племянник почти ничего не рассказывал о своей жене ни матери-вдове, ни деду. Поэтому вам не составит труда сыграть ее роль.
— Но они хотя бы знают, как ее зовут? — поинтересовалась Шимона.
— Им известно ее настоящее имя — Кэтрин Уэббер, — ответил герцог, — а того имени, под которым она выступала на сцене, они не знают. Пока вы будете находиться в моем доме, вас будут, естественно, называть Кэтрин.
Шимона слегка наклонила голову в знак согласия.
— А как вас на самом деле зовут, мисс Уонтидж? — вдруг спросил герцог.
— Шимона.
В ту же минуту девушка подумала, что, наверное, было бы разумнее назваться Мэри или Джейн.
— Никогда не встречал женщины с таким именем, — признался герцог.
— Но мне надо привыкать… отзываться на Кэтрин…
— Да, разумеется. Кроме того, мой племянник даст вам все необходимые сведения о своей жене.
Когда герцог упомянул об Алистере Мак-Крейге, Шимона инстинктивно обернулась к двери, как будто ожидая, что сейчас в комнату войдет кто-нибудь неприятный или даже зловещий.
— Вам вовсе не следует бояться Алистера, — успокоил ее герцог. — Он вполне добродушный и очаровательный молодой человек. Собственно говоря, единственный, кого вам следует опасаться, — это сам старик Мак-Крейг.
— А почему его называют Мак-Крейг из Мак-Крейга? — полюбопытствовала Шимона.
— Этот титул присваивают своим вождям некоторые горные кланы, и владельцы этого титула очень им гордятся. Он приблизительно соответствует графу или маркизу в Англии, но я уверен, что старик Мак-Крейг не променял бы его ни на какой другой, даже самый почетный.
— Помнится, я читала о клане Мак-Крейгов в истории Шотландии, — заметила Шимона.
— А вас интересует история?
— О, я ее просто обожаю!
— Почему? — поинтересовался герцог.
Шимона задумалась. Она привыкла отвечать на вопросы отца со всей серьезностью. Вот и сейчас, тщательно обдумав свои слова, девушка наконец произнесла:
— Я полагаю потому, что история дает нам представление о развитии цивилизации. Особенно мне нравится история Греции…
— Вы и сами похожи на греческую богиню, — заметил герцог. — Но наверное, мужчины часто говорили вам это.
К его изумлению, эти слова заставили Шимону отчаянно покраснеть и опустить глаза.
На самом деле это был первый комплимент в ее жизни, услышанный от мужчины, если не считать, конечно, отца и старого друга — доктора.
— Кажется, мы говорили о том… что мне предстоит делать, ваше сиятельство… — запинаясь, произнесла Шимона после неловкой паузы.
— Ну да, разумеется, — откликнулся герцог.
И вдруг, повинуясь какому-то безотчетному порыву, он сказал:
— Мне кажется, вы еще слишком молоды, чтобы выступать на сцене… Вы наверняка могли бы найти занятие получше!
Шимона взглянула на герцога. В ее глазах он прочел какое-то беспокойство и понял, что ему не удастся добиться правдивого ответа.
Глава 3
Обед подходил к концу, а Шимона никак не могла опомниться от всего увиденного.
Ее воображение поразили и великолепие столовой, и обилие изысканных яств и дорогой посуды на столе, освещенном ярким светом многочисленных канделябров.
Этот огромный стол был со вкусом украшен цветами. Пока Шимона пробовала блюдо за блюдом, поданные на золотых тарелках величественными лакеями в напудренных париках, она чувствовала себя персонажем пьесы из жизни высшего общества.