Праздник поворота рек, стр. 9
Мужчина хмуро оглядел нас.
— Я знаю пять гостиниц с таким названием, какую именно вы имеете в виду?
Костя растерянно посмотрел на меня.
— Это между дворцом и Главной помойкой, — нашелся я. — Недалеко от кафе «Париж».
— А! Тогда вам туда, — сказал человек и показал вправо автоматом Калашникова.
Спасаем природу в рифму
Следующим утром мы сидели на веранде гостиницы и составляли планы на день.
— Во-первых, надо позавтракать. — Взяв купленную вчера бутылку воды, я стал пить из горлышка.
— Неплохо бы! — Костя зевнул и потянулся. — Потом сходим, поговорим про животных в министерство природных ресурсов. А затем — к Джеку!
Отняв бутылку от губ, я удивленно посмотрел на друга.
— Зачем?
Костя пожал плечами
— Мы же ему обещали сегодня спасти Землю. Разве не помнишь?
Я закашлялся от неожиданности.
— Не шути так, — сказал я, вытирая салфеткой рот.
Костя сердито посмотрел на меня.
— Разве я шучу? Просто мы должны быть вежливыми! Вспомни, — Костя взмахнул руками, — он даже хотел сделать наши статуи! Как можно после этого бросить человека? Да мы просто обязаны совершить этот визит вежливости! Как интеллигентные люди! Как, в конце концов, истинные христиане!
Я вздрогнул.
— Как кто?
Костя отобрал у меня стакан и поставил на стол.
— Не надувайся перед завтраком. Пошли.
Прихватив бутылку, мы узнали у нашего ненормально улыбчивого хозяина адрес ближайшего из трех «Лондонов» и вышли на улицу.
— Ладно, — сдался я, — сходим к Джеку. Только сразу скажем, что Землю мы спасти не можем. А то ведь человек будет надеяться.
— Как хочешь, — равнодушно пожал плечами Костя.
Ближайший «Лондон» находился с другой стороны прилегающей к нам помойки, и, обходя ее, мы едва не растеряли весь аппетит. Дышать тут можно было, только когда ветер дул с Меконга.
Хозяином «Лондона» оказался кхмер. Правда, поняли мы это не сразу, потому что он был одет в залатанный смокинг и шорты.
Отвесив нам церемонный поклон, он с важным видом проводил нас к столику внутри кафе, где к нашему удивлению жарко пылал камин. Рядом висел огромный портрет Елизаветы Второй, которая выглядела основательно вспотевшей.
Решив, что лучше уж страдать от запаха, чем от жары, мы вынесли стол наружу. Однако, когда мы снова направились в кафе, чтобы принести чай, у стола вдруг появилась макака, схватила Костин бутерброд и скрылась. Мой друг бросился в погоню, расплескивая чай, но затормозил на краю помойки. В гневе Костя швырнул вслед обезьяне валявшийся рядом пустой кокос. Хозяин кафе из чувства солидарности ругал ее вместе с Костей, грозя макаке полотенцем и карой богов. Когда Костя наконец отвел душу, он заказал еще один хлеб с маслом, и мы приступили к завтраку.
Поев, мы сухо поблагодарили хозяина, и отправились указанной им дорогой в Министерство природных ресурсов.
Минут через десять перед нами предстал шикарный колониальный особняк желтого цвета. Поднявшись по ступенькам, мы двинулись по сумрачным, плохо освещенным коридорам и, минут через пять, вошли в совсем уж темное помещение. Судя по сосредоточенному сопению, тут кто-то находился.
— Добрый день, — сказал Костя в темноту, — нам бы хотелось поговорить с кем-нибудь по поводу охраны природы.
Сопение стало одобрительным.
— Давайте поговорим! Я люблю говорить о природе! Ведь именно с разговоров начинаются все большие дела!
— Видите ли, — начал Костя, но потом, сообразив, что в такой темноте ничего увидеть невозможно, поправился, — понимаете ли, мы хотим узнать о положении редких видов в вашей стране.
— Присаживайтесь! — пригласил нас голос.
Мы на ощупь нашли стулья и сели.
— У нас очень много редких зверей! — с гордостью заявил наш невидимый собеседник. — Больше того, все самые редкие звери водятся именно у нас!
Хотя в темноте я не видел Костю, но почувствовал, что он озадаченно смотрит в мою сторону.
— Почему вы так думаете?
— Так полагает наш министр природных ресурсов, а значит, так оно и есть!
— Погодите, — я получил удар в плечо и понял, что это Костя развел руками, — но ведь редкие животные есть и в других странах…
Наш невидимый собеседник сочувственно засмеялся.
— Ну что вы! Они совсем не такие редкие, как наши!
Я молчал, не зная, что сказать.
— Да, но как вы определяете степень их редкости? — поинтересовался Костя. — Какие вы для этого используете методики?
— Методики? — Сотрудник министерства задумался. — На вид.
— То есть?
— Знаете, почему мы сидим в темноте? Чтобы потом, выйдя на свет, сразу определить редкий вид! И принять соответствующие меры для его спасения!
Теперь замолчал Костя, поскольку о таком способе определения исчезающих животных еще не слышал. Я решил взять беседу в свои руки.
— Допустим. А что вы предпринимаете для защиты природы?
— Очень много! — ответил невидимый человек. — Мы всем говорим, что у нас в стране водятся редкие звери. И даже если люди убили и съели представителя редкого вида, мы призываем их попросить богов послать на землю точно такого же. Кроме того, у нас проходят регулярные коллективные молитвы о спасении природы, возглавляемые нашим министром!
Мы помолчали.
— И как, — спросил Костя, — помогает?
Наш собеседник застенчиво засопел.
— Если у богов хорошее настроение, помогает.
— А конкретно вами что-нибудь было сделано? — Костя начинал терять терпение.
— Мной? — Невидимый человек задумался. — Я написал поэму.
— Что?!
— Вы не слышали о поэмах? — удивился в свою очередь сотрудник министерства. — Это произведения, где многие слова имеют схожее окончание. Ну, например, «банан-кабан»…
— Мы знаем, что такое поэмы, — сердито сказал Костя. — Но не думали, что с помощью схожих окончаний можно охранять животных!
— Конечно, можно! — Наш собеседник, судя по звукам, поднялся из-за стола и начал ходить. Он, вероятно, очень хорошо видел в темноте и ни разу ни на что не наткнулся. — «Легенда о редком виде»! Я писал ее два месяца. В ней рассказывается об исчезающем виде, который мирно жил в лесу. Но потом пришел человек и стал вырубать деревья. Редкий вид сказал: «Ах, зачем ты обижаешь меня, о человек, я ведь тебе ничего плохого не сделал». А человек засмеялся и ответил: «Я тут буду жить и сеять, потому что мне нужно кушать, а ты уходи, пока цел!» Редкий вид горько заплакал и ушел. А потом боги покрали человека, и у него отсохли ноги.
Мы довольно долго не знали, что сказать.
— И вы уверены, что это способствует сохранению природы? — спросил в конце концов Костя.
— Мою поэму включили в школьную программу, — смущенно ответил сотрудник министерства, садясь на место. — А меня приняли в союз камбоджийских писателей.
— Ну что же, — сказал Костя в мою сторону, — нам тут, кажется, больше делать нечего!
Попрощавшись с так и не увиденным нами человеком, мы встали и вышли из тьмы на улицу.
— Думаешь, при таком отношении у природы есть шанс? — спросил мой друг.
Я пожал плечами.
— Мы в чужой стране, и тут многое может казаться нам странным. Что мы знаем о местных жителях? Может, поэмы это именно то, что до них доходит лучше всего.
— М-да! — сказал Костя.
Дальше он шел молча и только время от времени ожесточенно тряс бутылкой, вызывая в ней бешеные вихри пузырей.
Истинные сыны Земли
Еще раз осмотрев уже знакомые достопримечательности, мы прошли до Монумента независимости и оттуда направились к утопающему в зелени особняку.
Хотя его ворота оказались приоткрыты, входить без приглашения нам показалось неловко. Мы потоптались у них, не зная, как сообщить о своем приходе, но потом все же вошли в сад.
Вода из сосудов, которыми были снабжены гипсовые друзья Джека, с тем же умиротворяющим журчанием лилась в бассейн-Пентагон. Двойник хозяина дома без устали держал над головой бочку, производившую нескончаемый водопад. Деревья шевелили над нами своими зелеными руками, будто хотели погладить нас по головам.