Праздник поворота рек, стр. 16
— А если кто захочет на животных посмотреть?
— Чего на них смотреть. — Папаша пожал своими артистическими плечами. — Их есть надо…
Костя замолчал, пораженный таким практичным подходом к жизни. Я для разнообразия начал считать пальмы.
— Ты что же, — сказал Костя через пятьдесят деревьев, — совсем животных не любишь?
— Почему? — удивился Папаша. — Люблю. Они же очень вкусные.
Костя попытался отодвинуться подальше от Папаши и в результате чуть не столкнул меня с мотоцикла.
— Не понимаю, — сказал он по-русски, — как можно что-то сделать в такой ситуации: когда четверо спасают, а все остальные едят!
Наконец мы свернули с шоссе, если так можно назвать изрытое ямами и вздыбленное кочками пространство, которое мы оставили позади, и покатили по тому, что Папаша упорно называл проселком. Само это слово подразумевает, что где-то рядом должны находиться селения. Однако вокруг не было и намека на дома. Да и сам проселок, видимо, существовал только в воображении Папаши. Зато, перепрыгивая с кочки на кочку, мы подлетали на седле так высоко, что могли без помех оглядеть окружающий пейзаж на несколько километров вокруг. Никаких видимых признаков зоопарка пока не было. Чтобы не упасть на землю, я вцепился в Костю, а тот — в Папашу, единственного из нас, кто был надежно связан с мотоциклом.
— Теперь я понимаю, почему сюда никто не ездит! — прокричал мой друг, перекрывая рев старого двигателя. — Это же просто опасно для жизни!
Вдруг кочки закончились, и перед нами развернулась плоскость, на которой поднимались камни и скалы, удивительно похожие на различных животных. Такого фантастического пейзажа я еще не видел.
Мы проехали мимо скалы, похожей на слона, изуродованного каким-то страшным недугом, и в конце концов остановились у скрывавшегося за ней небольшого зоопарка.
— Я туда не пойду, — сказал Папаша, заглушив мотор. — А то аппетит разыграется.
Не без труда слезши с седла, мы договорились с нашим водителем о времени встречи и направились к местной достопримечательности.
Она представляла собой огороженную территорию, посреди которой блестела под ярким солнцем огромная зеленая лужа. Вокруг нее в печальном хороводе бродили самые разные животные. Были среди них и олени, и птицы, и всепроникающие макаки. Походив вместе с ними вокруг лужи, и поглядев на тесные клетки, где сидел кто-то, кого невозможно было разглядеть за частыми прутьями, мы вдруг наткнулись на невероятно худого кхмера. Он двигался в одном хороводе с животными и как будто что-то искал. Не сразу мы поняли, что этот человек в грязной одежде — ни кто иной, как директор зоопарка. Оттесняя оленей, мы направились к нему.
— Здравствуйте, — поприветствовал его Костя.
Директор оторвал взгляд от земли и внимательно посмотрел на нас.
— Добрый день, — вежливо ответил он.
Костя повертел головой, пытаясь понять, что высматривал этот человек.
— Прошу прощения за любопытство, но что вы ищите? Вы, наверное, что-нибудь потеряли?
Изможденный директор улыбнулся со стесненным видом.
— Я ищу еду.
— Еду? — удивился Костя. — Какую?
— Любую, — ответил кхмер. — Дело в том, что у меня очень маленькая зарплата и очень большая семья. Я отдаю деньги жене и детям, а сам питаюсь здесь, вместе с животными.
Мы озадаченно переглянулись.
— Но, судя по вашему виду, уж простите за откровенность, животных тут кормят не очень хорошо.
— Вы правы, — вздохнул директор, — кроме того, они обычно так быстро все съедают, что мне уже ничего не остается!
Поговорив с ним еще немного, мы составили подробный перечень проблем зоопарка, после чего пожелали нашему новому знакомому удачи и направились к выходу. Уже у ворот мы вдруг услышали радостный вскрик и, обернувшись, увидели, что директор поднял что-то с земли и стал жадно есть. Эта сцена произвела на нас неизгладимое впечатление.
По возвращении в город мы сразу отправились к Джеку и договорились, что будем возить еду в Пномтамао для зверей, а заодно и для тамошнего директора.
Деловая жила Джека
Прошла неделя, другая. Несмотря на несомненное наличие деловой жилки у Джека, денег эта жила пока не давала. Зато в воде, как газированной, так и обычной, мы недостатка не испытывали. Мы пили ее дома, на улице и в окруженном садом особняке во время частых, но, увы, не очень плодотворных заседаний нашего общества. Паразитировавший в Косте Смоктуновский то угасал, то разгорался вновь, превращая наши встречи с компаньонами в настоящие спектакли. Костя уже даже внешне начинал походить на великого артиста — он часто отвечал невпопад, а взгляд его сделался блуждающим.
Тем временем слухи о нашем обществе распространились по городу быстро, как эпидемия свиного гриппа. Нас стали останавливать на улицах и спрашивать, правда ли, что мы собираемся спасть природу Камбоджи? Причем многие не стеснялись давать советы насчет быстрейшего достижения столь благородной цели.
— Народ нас не понимает, — по-смоктуновски огорчался мой друг. — А без поддержки людей мы ничего не сделаем!
Возвращаясь домой, Костя подолгу стоял у окна с видом на помойку, что меня все чаще пугало. Он уже не замечал мусора, он видел встающую из него спасенную природу, которая имела очень мало отношения к природе настоящей. Мой друг ходил по комнате и иногда останавливался, уставясь взглядом в потолок.
— А что, — говорил он, — вполне возможно. А если так?
Мое присутствие он замечал, только когда случайно натыкался на меня в своих задумчивых хождениях по номеру.
— Будь осторожен! — напоминал я. — Не отрывайся от земли!
— Да, да, Земля, — бормотал он, глядя сквозь меня. — Ее надо спасти!
Не в силах вытравить из него большого артиста, я качал головой и уходил к себе.
А Джек в это время в самом прямом смысле в поте лица бегал по городу, забросив принадлежащую ему фирму на произвол помощников — он пытался добыть деньги для нашего общества. Нередко во время хождений по городу мы встречали своего компаньона, который появлялся посреди улицы и тут же исчезал. И трудно было понять, что это — человек или только мираж, возникший от сильной жары.
Однажды, в очередной раз поднявшись на веранду Джека, мы расселись на своих привычных местах и, не ожидая ничего нового, стали пить, уж не знаю какую по счету, бутылку воды. За время сумасшедшей беготни по городу Джек заметно похудел и так сильно загорел, что теперь мало чем отличался от сидящего рядом мистера Буна.
— Ну что же, — сказал хозяин дома, — можно подвести первые итоги — нам обещала оказать поддержку гуманитарная организация «Немецкие дантисты».
Мы с Костей озадаченно переглянулись.
— А в чем именно будет выражаться эта поддержка? — осторожно поинтересовался мой друг.
— Они обещали бесплатно лечить нам зубы! — с энтузиазмом пояснил Джек. — А что нового у вас?
Костя пожал плечами и снова наполнил стакан.
— Мы продолжаем ездить в Пномтамао… Но для настоящей научной работы нам бы хотелось выбраться в джунгли. Хорошо бы организовать экспедицию, собрать данные по положению редких видов… Но для этого нужны средства, — он выразительно посмотрел на Джека.
Тот смущенно потер подбородок.
— Увы, пока ничего не могу поделать, джентльмены. Сами видите, в данный момент средствами на экспедицию наше общество не располагает. Дайте мне время!
Костя вздохнул и вернул недопитый стакан на стол.
— Ну что же, подождем.
На этом мы довольно кисло простились с нашими друзьями и вышли на улицу. Костя шел, опустив плечи. Он чувствовал, что его идея спасения страны, тает в жарких лучах и переходит в явно газообразное состояние. Мой друг начинал разочаровываться.
— Время, время, — бормотал он, — с одной стороны его нужно каким-то образом дать Джеку, но с другой стороны оно же и уходит!
— Ничего, — пытался взбодрить его я, — еще все образуется!
— Ерунда какая-то! — Костя раздраженно пнул подвернувшуюся под ногу кокосовую кожуру. — Вокруг леса, тропики, слоны, а мы вынуждены жариться в городе… — Он с ненавистью поглядел на здания. — Скоро все застроят этими проклятыми домами! — Костя уже забыл о свой идее будущего братства животных и людей.