Но ад не вечен, стр. 12

Сердце мальчика бешено забилось. Вот он, момент, которого он так долго ждал! Стоит лишь сделать один шаг — и бандитов можно брать голыми руками. Наверняка, все они продрыхнут до утра, словно медведи в зимней берлоге. Вот бы только один автомат заполучить, только один… Игорь встал и шагнул вперёд. Пол чуть слышно скрипнул.

— Шаг вперёд… шаг в сторону, — пробормотал рыжий во сне, поднимая автомат, — и пиф-паф! Ха-ха-ха!.. Я дважды не повторяю.

Игорь в страхе отпрянул назад.

— Игорёк, мальчик мой! — послышался приглушённый голос деда Мартына из-за кухонной двери. — Не связывайся ты с этими подонкам, прошу тебя! От них всего можно ожидать. Завтра они будут наказаны, клянусь! Сделай, как я сказал, Игорь.

«А что будет завтра? — вдруг подумал лесник. — Почему именно завтра?» И как бы в ответ на его думы тайга отчаянно застонала.

Игорь не помнил, как его сморил сон.

4.

Проснулся он внезапно, словно от чьего-то мягкого прикосновения. Открыл глаза. В доме было темно, и лишь слабый отблеск таёжной ночи пробивался сквозь пыльное окно. Кто-то дышал ему прямо в затылок. У мальчика волосы на голове зашевелились от страха. Превозмогая ужас, он медленно обернулся. Никого. Странно, он мог бы поклясться, что слышал чьё-то дыхание. Тихо похрапывали пьяные бандиты, изредка разражаясь во сне нецензурщиной. От них несло, словно от лопнувшей канализационной трубы. Игорь инстинктивно зажал нос пальцами.

Спали все трое. Теперь уж, с трепетом подумал мальчик, я свой шанс не упущу. Будь что будет, а автоматом, хотя бы одним, завладею. Он встал, бесшумно приблизился к столу, на котором спал рыжий, и всмотрелся в его лицо. Лица не было видно, оно тонуло в густой тени. Но вот случилось неожиданное: тень стала рассасываться, таять, бледнеть, черты лица начали проясняться, проступать сквозь тьму, материализоваться, словно кто-то невидимый включил подсветку, медленно набиравшую яркость. Теперь лицо было видно всё, целиком… Мальчик захлебнулся воздухом и застыл, оцепеневший.

Лицо рыжего, обращённое кверху, было неподвижно, как камень. Глаза широко открыты, но в них — ни мысли, ни жизни, ничего, кроме пустоты. Обрюзгшие щёки, покрытые многодневной щетиной, лоснятся, словно свежесмазанные сапоги. Рот растянут в резиновую улыбку, а сквозь щель оскаленных зубов, из смрадной зияющей черноты, мерцают, не мигая, чьи-то круглые фосфоресцирующие глаза. Рыжие волосы на голове слабо светятся и чуть заметно шевелятся.

— А-а-а!.. — закричал мальчик, объятый жутким ужасом, шарахнулся назад, споткнулся о безжизненное тело одного из бандитов, упал на спину и потерял сознание.

Глава пятая

1.

Что же делать? Как выбраться из этой мышеловки? Заперли, мерзавцы, будто не они, а я — преступник. Темень, хоть глаз коли. И как я не догадался сделать на кухне окно? Какая жалость, что Игорь связывает меня по рукам и ногам. Бедный мальчик! Эти подонки превратили его в заложника… Что же всё-таки происходит с озером? Да разве с одним озером! Вся тайга стонет, словно живая. Да она и есть живая, обречённая моя тайга. А стонет она потому, что гибнет наша матушка-Земля, гибнет, родимая, и с нею вместе гибнет всё живое… Как же выбраться на волю? Хоть бы помог кто… Да нет, помощи ждать нечего, откуда она в эдакой глухомани? Рассчитывать можно лишь на собственные силы. И на тайгу — она наверняка помнит добро старого бобыля. И ещё озеро… способно ли оно услышать моё отчаяние?..

Словно слабое дуновение ветерка всколыхнуло неподвижный воздух. Что это? Дед Мартын чиркнул спичкой. Трепетное пламя вырвало из тьмы часть пространства и кусок бревенчатой стены. На стене чётко обозначился чей-то силуэт. Скорее подсознанием, чем умом старый лесник понял, что он сам отбрасывать тень на стену никак не может. Не может. И снова чуть ощутимое дуновение…

Спичка догорела и больно обожгла пальцы. Дед Мартын инстинктивно взмахнул рукой — и вновь погрузился во мрак. «Иди!» — родился в мозгу чей-то неведомый зов. «Куда?»— вслух спросил лесник и тут же решил, что сходит с ума. «Вперёд», — беззвучно ответил некто. Дед Мартын шагнул вперёд и протянул руку. Но рука, вопреки ожиданиям, не наткнулась на грубый бревенчатый сруб, а окунулась в чёрную пустоту. Он зажмурился и шагнул ещё раз — и снова нет преграды. И тогда он услышал вновь: «Иди за тенью своей!»

…Когда он открыл глаза, перед ним расстилалось озеро Медвежье. Брезжил серый рассвет. Небо было затянуто свинцовой мутью — и полная неподвижность в воздухе. Мороз заметно ослабел; многолетний опыт подсказывал леснику, что столбик термометра подскочил и замер где-то у нулевой отметки.

Ветра не было, но тайга кишела мириадами звуков. Словно тугие струны, натянутые в стволе каждого дерева, сжимаясь, клонили таёжных гигантов вниз, к земле. Они судорожно сгибались, каждый в свою сторону, корчились, кривлялись, порой с хрустом ломались — и жалобно стонали. Им же больно! — вдруг понял лесник. Нам больно! — словно в ответ выдохнула тайга. Над самой серединой озера выросло светящееся лиловое облако, оформилось в миниатюрный ядерный гриб и начало медленно подниматься к небу, чуть заметно расползаясь в стороны, но при этом сохраняя первоначальную форму. Вскоре оно слилось с серой небесной мглой.

Воздух был тяжёл и недвижен, от озера веяло каким-то смрадом и зловонием.

Чуть впереди и слева, спиной к леснику, стоял человек и молча смотрел на озеро. Одежда его искрилась слабым голубоватым сиянием и чуть слышно потрескивала, словно наэлектризованная. Это был тот самый силуэт, виденный им в сторожке. Было в нём что-то неуловимо знакомое… Человек повернулся и пошёл по тропе прочь от озера. И тогда дед Мартын узнал в нём самого себя.

«Иди за тенью своей!»

Тень! Это его тень! Тень жила самостоятельной жизнью, сама передвигалась и сама же принимала решения, не испрашивая на то санкции у своей первопричины. Нет, теперь она не тень, теперь он, старый лесник дед Мартын стал тенью — тенью собственной тени, ибо голос свыше повелевал ему следовать за нею.

Он не чувствовал ног, он словно бы следовал за тенью одним лишь взглядом. Светящийся силуэт бесшумно двигался по тропе к сторожке, а дед Мартын шёл за ним, подобно безвольной марионетке.

Нет, он не шёл, он не мог идти — ведь у него не было ног. Ни ног, ни рук, ни тела — от него осталось лишь внематериальное, самосознающее «Я», лишённое телесной оболочки. Он стал невидимым, зато тень обрела трёхмерную пространственную сущность. Старый лесник наблюдал за собой как бы со стороны. Неужели озеро столь могущественно?!

«Стой!» — вдруг возник из ниоткуда приказ.

Дед Мартын остановился — остановилась и тень.

Со стороны озера послышался шум приближающегося вертолёта.

2.

— Хорош дрыхнуть, щенок! — прорычал рыжий, обдавая Игоря волной густого перегара.

Игорь с трудом открыл глаза и поднялся. Он сидел на полу среди пустых бутылок и остатков пищи. Голова трещала и готова была разлететься на куски; его мутило. Сквозь окно пробивался тусклый свет зарождающегося дня. Бандиты уже очухались и теперь судорожно опохмелялись, лакая водку прямо из бутылок. Их колотило с такой силой, что горлышки бутылок громко стучали об их зубы.

Ночной кошмар вдруг яркой вспышкой всплыл в сознании мальчика. Он вспомнил лицо рыжего — мёртвый взгляд, сатанинская усмешка, жуткий оскал — и в страхе подался назад.

— Что пятишься, хмырёнок? — гаркнул рыжий, зверея и нависая над Игорем. — Отвечай: куда твой дед девался? Ну!