Искупление, стр. 4
И вдруг всё смолкло. Трещины сомкнулись, землю перестало лихорадить, подземные удары прекратились — апатия и безразличие к земным делам овладели стихией. До жути стало тихо.
Погребённые под останками Храма, мертвецы медленно поднимались, выбирались из-под каменных обломков, шарили слепо по земле, подбирая кости свои, и уползали прочь, туда, откуда пришли, — в могилы.
Всё вернулось на круги своя.
5.
— Это конец, братья! Это конец! — метался из угла в угол Зарох, один из Двенадцати.
В полутёмном помещении, освещённом единственной свечой, смутно выделялись силуэты учеников; здесь, в доме одного из друзей Учителя, в этот поздний час собрались все — не было лишь Адуса, Наона и Вифокура. Каждый старался сидеть в тени, в тёмном углу, скрывая своё лицо. Середина комнаты, таким образом, оказалась пуста, и лишь Алкомор, могучий Алкомор, Первый из Двенадцати, отважился занять место у свечи, неверные блики которой вырывали из полумрака то одного, то другого из учеников.
Зарох замер напротив Алкомора. Отчаяние и растерянность застыли в глазах его.
— Что же ты молчишь, Алкомор? — громким шёпотом произнес он. — Или тебе нечего сказать?
Взгляд Алкомора, тусклый, беспомощный, скрестился со взглядом бывшего собирателя податей.
— Что ты ждёшь от меня, брат? — произнёс Алкомор чуть слышно. — Или я не один из вас?
— Хорош, нечего оказать! — проворчал Близнец. — Правая рука Учителя! Ха! — Презрительная усмешка исказила его лицо.
— А чем лучше ты, Близнец? — вступился за старшего брата Олет. — Что сделал ты, дабы отвратить беду от Учителя? Или ты, подобно Алкомору, встал на его защиту?
— Невелика отвага — отсечь ухо рабу! — отозвался Близнец, ещё дальше прячась в тень.
— Хватит! — прервал их спор Зарох. — Сведение счётов ведёт лишь к ссоре. Все мы хороши…
— Ну нет, — зло процедил Близнец, — меня ты с собой не равняй. Не ты ли был лакеем у жрецов, ещё до встречи с Учителем? Кто знает, не остался ли ты им и поныне…
— Ты в каждом видишь врага. Так нельзя, брат. Подозрительность твоя переходит все границы.
— Но я ведь оказался прав! — Близнец вскочил на ноги. — Вспомни Адуса, Зарох! А ведь он тоже был одним из нас.
Шумно поднялся Алкомор.
— Давайте прекратим этот никчемный разговор, — сказал он, и в помещении сразу же воцарилась тишина. — Нам грозит опасность…
— Вот именно, того и гляди нас схватят и предадут суду жрецов, — проворчал Близнец.
— Помолчи, брат, — грозно произнёс Алкомор и поднял руку. — Нам грозит опасность, — продолжал он, — и спасти нас от гнева властей может только одно…
Все затаили дыхание.
— Что же? — не вытерпел Теразар, брат Наона.
— Мы должны покинуть эти места.
Вздох облегчения пронёсся в воздухе: Алкомор выразил общую мысль, которую каждый из них вслух произнести не решался, боясь, что сочтут его за труса. Но слова были сказаны, и каждый теперь считал долгом своим выказать возмущение ими.
— Что? Священный покинуть Город? Но это бегство! — воскликнул Левиан.
— Это трусость! — вторил ему Теразар.
— Это предательство, худшее, чем то, что совершил Адус!
— Это низость! Мы не можем оставить Учителя!
— Учитель мёртв.
Словно удар топора упали последние слова. Всё замерло.
— Кто сказал это? — чуть слышно произнёс Алкомор.
— Я! — на середину бесшумно выступил Вифокур, возникший из ниоткуда. — Я был там.
— Он мёртв? уже? Ты сам видел это?
— Я сам видел смерть Учителя. А потом ад сошёл на Священный Город. С трудом пробрался я сюда: кругом запустение, развалины и смерть. Храма больше нет, на месте его — груда камней. Толпы мертвецов, словно неприкаянные, мечутся по городу…
Он говорил, внешне стараясь казаться спокойным, но даже при слабом пламени свечи заметно было, как бьёт его лихорадка.
— Успокойся, брат, — прошептал побледневший Алкомор, — нам всем тяжело…
— Нужно уходить из этого проклятого города, и немедленно, — решительно заявил Олет. — Учителю мы всё равно уже не поможем, так подумаем же о тех, кто остался в живых.
— О своей шкуре, — буркнул Близнец.
— Как! Вы хотите покинуть Священный Город? — воскликнул Зарох. — Неужели вы забыли, чему учил нас Учитель?
— Э, брат, оставь, — махнул рукой Олет, — о словах Учителя вспоминать хорошо на досуге, когда все опасности позади.
— Он говорил что-то о воскресении из мёртвых, — наморщил лоб Левиан, — вчера, во время трапезы…
— И ты, конечно, поверил ему, брат? — язвительно спросил Близнец.
— Нет, но… — смутился Левиан, — но он обещал… вернуться!
— На третий день, не так ли? — Близнец расхохотался.
— Замолчи, презренный! — гневно выкрикнул Алкомор, могучие сжимая кулаки. — Ты тень бросаешь на память Учителя! Ты имя позоришь его!
Близнец, злобно сверкнув глазами, уполз в свой угол и запахнулся полою плаща.
— Не тебе, трижды отрёкшемуся, судить меня, — бросил он из укрытия своего.
Алкомор ринулся было на обидчика, но на пути его возник Олет.
— Оставь его в покое, брат. Прав Зарох: у нас нет времени на сведение счётов.
С великим трудом уняв гнев, разжал Алкомор кулаки.
— Что будем делать, братья? — глухо спросил он.
В тот же момент ворвался в комнату Наон. К ногам Алкомора упал окровавленный кинжал. При виде крови у собравшихся вырвался крик ужаса.
— Двумя псами стало меньше, — переведя дыхание, выпалил Наон.
— Ты убил…
— Они гнались за мной. Что мне оставалось делать? Кровь Учителя теперь отмщена.
Страшные слова самого юного из учеников заставили остальных ещё сильнее вжаться в свои углы.
— Эти двое, кто они? — спросил Алкомор срывающимся голосом.
— Воины Императора! — ответил гордо Наон, и губы его жестокая искривила улыбка.
— Господи, прости этому безумцу! — завопил кто-то.
— Трусы! — воскликнул юноша, презрительным взглядом обводя тёмные углы. — Да я готов их всех… за одну только каплю крови Учителя! За один только волос с головы его!… А вы… вы… по норам попрятались, словно кроты!.. Видел бы вас сейчас Учитель!
Могучий Алкомор положил руку на плечо неистовому юноше.
— Ты слишком горяч, брат, — сказал он мрачно. — Но кровью всех врагов не воскресить Учителя.
— Мы должны выкрасть его тело! — воскликнул Наон, сбрасывая с плеча ладонь Алкомора. — Вспомните, что предрекал Учитель о воскресении своём!
— Мёртвого не воскресить, — печально покачал головой Алкомор.
— Да, мёртвого не воскресить, но Учитель должен воскреснуть в памяти людей! Послушайте, вы, неужели в вас не осталось ни капли мужества? Или страх лишил вас рассудка?
— Я не понимаю тебя, брат, — неуверенно произнёс Алкомор.
— Сегодня ночью тело Учителя предадут земле, — горячо заговорил Наон, — на третий же день он должен восстать из мёртвых — так гласит пророчество. Так пусть это пророчество сбудется! Если гробница окажется пустой по прошествии трёх дней, не станет ли это лучшим свидетельством слов Учителя? Не забывайте, слова эти наверняка дошли до ушей Верховного Жреца!
— Это обман! — возмутился Алкомор. — Мы не можем пойти на него.
— Это обман во имя святого дела! — возразил Наон с жаром. — Мы должны выкрасть тело, и немедленно!
— Нет, — твёрдо ответил Алкомор, глядя пылкому юноше в глаза, — благая цель не может быть достигнута нечестным путём. Сие противно воле Учителя. Сие противно воле Господа.
Метнулись молнии в глазах Наона.
— Так оставайтесь же здесь, в этой конуре — вы, благочестивые ханжи! Вы трясётесь за свои трусливые шкуры? Так завтра украшением станут они Лобного места!
Презрительно плюнул он и исчез за дверью.
— Брат, я с тобой! — крикнул Теразар и кинулся за ним.
И снова в доме воцарилось молчание. Но вот вышел Зарох на середину и тихо произнёс:
— Прискорбно такие слышать речи из уст одного из нас. Но молод он и горяч, и многое простится ему. Давайте же, братья, придём к единому решению и стены этого гостеприимного дома поскорее покинем.