Дар Змеи, стр. 66

Я покачала головой.

— Подойдешь ко мне на один шаг, — пригрозила я, — я начну играть.

Он остановился. Я опустила флейту. Но сколько времени пройдет, пока он решится на следующий шаг? Сколько времени пройдет, пока он обнаружит, что это не я, а Сецуан своей игрой заставил открыться ворота крепости и вселил сны и мечты в головы всех людей Князя?

Наследие флейтиста

Солнечный луч из одного из узких оконцев прополз над рядами скамей меж Местером Вардо и мной. Пыль толстым плотным слоем плясала на свету. Только поглядишь на нее, и у тебя начинает щекотать в носу! Один мой глаз слезился не переставая, и я на миг выпустила из рук флейту, чтобы вытереть его.

— Ты устала, — мягко сказал Местер Вардо. — Ночь была долгая, верно? А эта флейта тяжелая. Я уверен, что руки у тебя устали и болят.

Зачем он это сказал? Внезапно флейта показалась мне тяжелой, будто свинец, и руки тоже налились свинцом!

— Ведь я ничего тебе не сделаю, — посулил он. — Ведь ты просто ребенок! Не твоя вина, что тебя ввели в заблуждение, но флейта эта недобрая. Недобрая, дитя мое, она затмевает человеческий разум и приневоливает людей видеть опасные картины. Отложи ее в сторону!

Я вдруг почувствовала себя усталой и растерянной. Ведь это правда, что флейта заставляет видеть разные картины. Видеть то, чего нет и не было на свете.

— Замолчи! — прошептала я. — Ты что, не можешь замолчать?

— Ты не виновата! — уговаривал он. — И тебе это не по силам! Тебя не накажут, я тебе обещаю!

Руки у меня опустились, словно силы иссякли совсем. Я снова потерла глаз. Только бы Наставник замолчал! Его слова по капле просачивались в душу. Ощущение было, как в тот раз, когда мама вливала мне в ухо капли, чтобы оно не болело. Ощущение чего-то липкого, горящего!

Он шагнул вперед! Потом еще раз! Ведь я говорила, чтобы он не двигался, но почему сейчас мне это безразлично?

— Я хочу только помочь тебе…

Ведь он хотел только помочь мне… Почему же его лицо казалось гладко обструганным и безжалостным? Но теперь оно смягчилось. Он стал как строгий отец, который поругает тебя немного, но никогда по-настоящему не разозлится. Отец, который всегда ровен и терпелив. Не такой, как Сецуан, от которого никогда не знаешь, чего ожидать.

— Отдай мне ее, — мягко произнес он и протянул руку к флейте.

— Нет!

Во мне остался всего лишь тонюсенький жалкий голосок, но этого было достаточно, чтобы заставить меня отступить на шаг назад. Нет, все это — ошибка.

— Нет! — сказала я. — Уходи!

Его руки в черных перчатках потянулись за флейтой. Я спрятала ее за спину и отпрянула на несколько шагов. Затем повернулась и побежала к проходу меж скамьями, в сторону лестницы, ведущей на галерею. Я взлетела вверх по пыльным деревянным ступенькам, слыша его за собой — прямо по пятам.

Он схватил меня за лодыжку. Я упала и ударилась подбородком о верхнюю ступеньку, да так, что в голове у меня зашумело. Я пинала его ногами, чтобы освободиться, но он обхватил меня еще другой рукой и тащил вниз по лестнице, ступенька за ступенькой; пыль набивалась мне в рот, а локти и колени покрылись ссадинами.

Но не я была ему нужна, а флейта. Я прижала ее к себе и согнулась над ней, не давая ему схватить флейту, как он ни тряс меня, как ни бил о перила, чтобы заставить отдать ее.

— Оставь ее!

Наставник резко выпустил меня из рук и обернулся.

Сецуан, шатаясь и едва держась на ногах, стоял в проходе. Я видела, что у него на нижней губе по-прежнему висела крохотная капелька крови.

Местер Вардо окинул меня взглядом, а затем пронзительно посмотрел на Сецуана.

— Вот как! — сказал он. — Так ты и есть подлинный чернокнижник! Разумеется, не какое-то необученное дитя, а воплощение истинной злобы. А кто же тогда девочка? Твоя ученица?

Сецуан покачал головой:

— Нет! Всего лишь… прислужница! Помощница!

Местер Вардо наклонился, схватил меня за волосы, протащил немного и поставил на ноги.

— Нет! — произнес он. — Полагаю, нечто большее!

Он поднял свою свободную руку прямо к моему лицу.

На его пальце был серебряный перстень с двуглавым драконом. Он шевельнул большим пальцем, и раздался легкий щелчок, словно открылся какой-то замок. И вдруг что-то выскочило меж драконьих голов, будто блестящий гвоздь или толстая серебряная игла.

— Ведомо тебе, чернокнижник, что это?

Отец мой явно это знал, хотя на вопрос не ответил.

— Отпусти ее, — прошептал он. — Если ты ей что-нибудь сделаешь — если она умрет от твоей руки…

— Ей незачем умирать, — сказал Местер Вардо. — Подойди сюда, чернокнижник!

Почему Сецуан ничего не сделал? Почему не приневолил Местера Вардо смотреть куда-то в другую сторону? Почему сам не исчез в мерцающем столбе пыли и утреннего света? «Сецуана видят только тогда, когда он сам этого захочет». Почему он не исчез? Я покосилась на иглу, что была на расстоянии меньше ладони от моей щеки. Она была с палец в длину и, как полагается, острая. Она наверняка могла бы нанести мне жуткую царапину или даже настоящую рану! Но вряд ли от нее умрешь! «Ну же, действуй! — думала я. — Сделай же что-нибудь!» Возможно, ему нужна помощь?

Вардо продолжал держать меня за волосы, так что голова моя была откинута назад. Поэтому, когда я швырнула флейту, бросок был немного неловок. Но флейта все же описала в воздухе медленную дугу, ударилась об одну из скамей и упала на каменный пол в нескольких шагах от Сецуана.

Местер Вардо злобно вскрикнул и приставил иглу мне под подбородок.

— Не прикасайся к флейте! — велел он Сецуану. — И подойди сюда! Сейчас же!

Сецуан переступил через флейту, словно ее там не было. Он остановился в нескольких шагах от Наставника.

— На колени! — воскликнул Местер Вардо. — Тогда я отпущу ее.

Сецуан встал на колени. Местер Вардо отпустил меня. А потом ударил Сецуана тыльной стороной руки, так что игла оставила длинную кровавую царапину на щеке моего отца.

Сецуан не произнес ни слова. Они так смотрели друг на друга, что ни один из них не замечал меня. Я отступила на несколько шагов. Потом, обогнув их, подползла к флейте.

Ни один из них по-прежнему не смотрел на меня. Дрожащими пальцами подняла я флейту и заиграла; звуки были какие-то судорожные, они срывались на писк, их вообще никак нельзя было назвать звуками.

Но этого хватило.

Местер Вардо круто повернулся ко мне и обеими руками закрыл уши. А Сецуан, бросившись вперед, рванул Наставника за ноги так, что тот упал. Оба покатились средь скамей, и несколько мгновений я не видела, что происходило. Потом сперва перевернулась одна скамья, затем другая. Сецуан лежал теперь внизу, и руки отца обвивали запястье Наставника — ту руку в перчатке, что держала иглу… Другой рукой Вардо сжимал горло Сецуана, и непохоже было, что мой отец побеждает. И вот одна-единственная мысль пришла мне на ум.

Я подняла флейту, словно дубинку, и ударила Вардо по голове так крепко, как только смогла.

Наставник рухнул на Сецуана, но тот по-прежнему лежал и не сбросил его с себя. В конце концов я сама схватила Вардо за плечо и повалила его в сторону, чтобы помочь отцу подняться.

Я не смогла заставить Сецуана встать. Только сесть, прислонившись к одной из опрокинутых скамей.

— Оставь меня, Дина! — сказал он, задыхаясь. — Мне надо только полежать… немного отдохнуть. — Он поглядел на съежившегося Вардо. — Что ты с ним сделала?

— Ударила его. Флейтой!

Я по-прежнему стояла, держа ее в руке.

— Хорошо! — только и вымолвил он.

Я протянула ему флейту.

— Я не могла придумать ничего другого. Надеюсь, она не разбилась.

Он слабо покачал головой.

— Сохрани ее, — сказал он. — Теперь она твоя!

— Моя?

— Если ты хочешь.

Он неуверенно поглядел на меня.

— Я не знаю.

Он закрыл глаза.