Я познаю мир. Рыцари, стр. 13
Вполне достоверные представления о том, как выглядел рыцарский поединок, можно получить, например, из известного романа Генри Райдера Хаггарда «Прекрасная Маргарет», где в одной из сцен сошлись лицом к лицу заклятые враги англичанин Питер Брук и испанец Морелла, — правда, не на поле боя, а на ристалище, в присутствии самого короля и множества зрителей, но бой тем не менее шел не на жизнь, а на смерть:
"Столкновение было столь сильным, что копье Питера разлетелось на куски, а копье Морелла, скользнув по щиту противника, застряло в его забрале. Питер пошатнулся в седле и стал падать назад. Казалось, что он вот-вот должен упасть, завязки его шлема лопнули. Шлем был сорван с его головы, и Морелла проскакал мимо со шлемом на острие копья.
Но Питер не свалился. Он отбросил разбитое копье и, ухватившись за ремень седла, подтянулся обратно. Морелла пытался остановить коня, чтобы повернуть и напасть на англичанина раньше, чем он оправится, но его конь стремительно мчался, остановить его было невозможно. Наконец противники вновь повернулись друг к другу. Но у Питера не было копья и шлема, а на острие копья Морелла висел шлем его противника, от которого он тщетно пытался освободиться.
Копье Морелла было направлено на незащищенное лицо Питера, но, когда копье было совсем близко, Питер бросил поводья и ударил своим щитом по белому плюмажу, развевавшемуся на конце копья Морелла, тому самому, что перед этим был сорван с головы Питера. Он рассчитал правильно: белые перья качнулись очень невысоко, однако достаточно для того, чтобы, пригнувшись в седле, Питер мог проскользнуть под его смертоносным копьем. А когда противники поравнялись, Питер выбросил свою длинную правую руку и, обхватив Морелла, словно стальным крюком, вырвал его из седла. Черный конь помчался вперед без всадника, а белый — с двойной ношей.
Морелла обхватил Питера за шею, противники раскачивались в седле, а испуганный конь мчался, пока наконец не свернул резко в сторону. Противники упали на песок и некоторое время лежали, оглушенные падением...
Питер и Морелла отскочили друг от друга и выхватили длинные мечи. Питер, у которого не было шлема, держал высоко свой щит, чтобы защитить голову, и спокойно ожидал атаки.
Морелла первым нанес удар, и его меч со скрежетом столкнулся со сталью. Прежде чем Морелла успел вновь стать в позицию, Питер нанес ему ответный удар, однако Морелла успел пригнуться, и меч только срезал черные перья с его шлема. С быстротой молнии устремилось острие меча Морелла прямо в лицо Питера, но англичанин успел чуть отклониться, и удар миновал его. Вновь атаковал Морелла и нанес удар такой силы, что хотя Питер успел подставить свой щит, меч испанца скользнул по нему и пришелся по незащищенной шее и плечу. Кровь окрасила белые доспехи, и Питер зашатался.
Видимо, разъяренный болью от раны и страхом поражения, с боевым кличем: «Да здравствуют Брумы!» — Питер собрал все силы и ринулся на Морелла. Зрители увидели, что половина шлема испанца валялась на песке. На этот раз пришла очередь Морелла покачнуться. Более того — он выронил свой щит..."
Но хоть и могучи были удары, наносимые рыцарской дланью, а все же гибли в боях рыцари куда реже, чем пехотинцы-крестьяне или легко вооруженные всадники. И дело тут не только в том, что рыцарей надежно защищали доспехи.
Применяли ли рыцари на поле боя «военные хитрости»?
Каждый из рыцарей видел в другом рыцаре противника равного себе, члена одного и того же общего рыцарского братства, замкнутой касты, для которой мало значения имели границы и короли. Границы постоянно менялись, земли переходили от одного государя к другому, а рыцари владели одними и теми же замками и деревнями и все считались верными слугами одной Святой христианской Церкви. Не было никакого смысла убивать противника, за исключением лишь тех случаев, когда был он врагом из врагов или же никак не желал сдаваться и сам просил добить его во имя рыцарской чести. Однако гораздо чаще побежденный рыцарь признавал себя пленником, а победитель получал в качестве выкупа за его свободу коня, дорогие доспехи, а то и земли с деревнями...
Но случались, конечно, в средневековье битвы, когда на карту ставились судьбы целых стран, да и врага порой никак нельзя было считать равным себе, — например, «неверных» во время крестовых походов за освобождение Святой земли. Так что рыцари были вполне способны и на различные военные хитрости: обходные маневры, ложные атаки и отступления, заманивающие врага.
В 1066 году герцог Нормандии Вильгельм предъявил свои права на английский престол. Но так как король англо-саксов Гарольд не собирался добровольно его уступать, Вильгельм призвал под свое знамя всех нормандских рыцарей. К собранному войску примкнули и многие неимущие, безземельные рыцари со всей Франции, надеявшиеся на богатую добычу. На снаряженных кораблях Вильгельм переплыл Ла-Манш и высадился в юго-восточной Англии близ города Гастингс.
Гарольду, не поддержанному большинством своих вассалов, удалось собрать лишь небольшую дружину, да крестьянское ополчение, вооруженное боевыми топорами. Однако нормандскому рыцарскому войску, 14 октября 1066 года атаковавшему отряд Гарольда, долго не удавалось взять верх. Англо-саксы удачно укрепились на склоне холма и одну за другой отражали атаки всадников длинными копьями.
Тогда Вильгельму пришлось пойти на военную хитрость: часть его войска обратилась в притворное бегство. Посчитав, что победа уже у него в руках, Гарольд пустился преследовать врага, и на открытом месте ряды англо-саксонской пехоты смешались. Завязался новый бой, и теперь нормандские рыцари были полными хозяевами положения. Гарольд погиб, а войско его разбежалось. В декабре 1066 года Вильгельм короновался на английский престол.
Искусным маневром, обеспечившим победу, знаменита еще одна битва средневековья. Относится она к Столетней войне и случилась в 1370 году близ местечка Вален. Французские рыцари внезапно напали на английский лагерь, однако противнику удалось построиться в боевой порядок, и поначалу атака французов была отбита. Но все же предводитель французского рыцарского войска Бертран Дюгеклен сумел провести отвлекающий фланговый маневр. Ряды англичан, как и при Гастингсе три века назад, смешались, и они потерпели поражение, потеряв — огромное число по тем временам — 10000 воинов, убитыми, ранеными и сдавшимися в плен.
Надо полагать, способным и искусным военачальником был французский рыцарь Бертран Дюгеклен, поскольку такой неожиданный маневр оказался уже не первым в его послужном списке. За шесть лет до этого, близ местечка Кошерель, его десятитысячное рыцарское войско было атаковано большим отрядом английских наемников и действующей в союзе с ними наваррской конницы. Дюгеклен отступил, а потом полностью окружил врага и вынудил его сдаться.
Когда рыцарские войска стали терять прежнее значение?
Вместе с тем в том же XIV веке рыцарское войско, увы, все больше утрачивало свои претензии на первостепенную роль на поле битвы.
Уже в 1302 году в битве при Куртре во Фландрии наглядно было показано, сколь велика может быть сила хорошо организованной, дисциплинированной пехоты. Французское войско, вторгшееся во Фландрию, было наголову разгромлено народным ополчением, причем потери среди рыцарей были столь велики, что после битвы семь сотен золотых шпор были вывешены в качестве трофеев в соборе города Куртре. В истории это сражение так нередко и именуется — «Битва золотых шпор».
